Керен Певзнер - В поисках Голема

На удивление, в зале были не только ветхие старушки в рюшах и старички в касторовых шляпах, но и зрители среднего возраста, лет сорока-пятидесяти, а у противоположного выхода даже сидела стайка подростков. Неплохой состав у общества потомков бен-Бецалеля, видать, у почтенного раввина было немало детей и внуков.

Пан председатель начал второе отделение с того, что рассказал присутствующим о кончине пана Маркса, представил вдову (Карни не удосужилась даже подняться, а я не спешила объяснить ей, ведь я была далеко, а о том, что переводчик должен находиться рядом, она даже не подумала), и пригласил на сцену меня. Раскрыв папку, я обвела глазами публику и принялась читать.

Терпеть не могу, когда бубнят по бумажке: я ощущаю себя при этом полной дурой! В наш век мгновенной передачи и копирования любой информации сидеть и слушать косноязычного оратора, у которого, кроме дикции, отсутствуют и мозги тоже, иначе бы он рассказал своими словами — это для меня невыносимая трата времени и сил. Мне не часто приходилось выступать перед публикой, но я твердо запомнила одно простое правило: знай, о чем ты будешь говорить с трибуны, и пусть тебе самой будет интересна эта тема. А все остальное приложится. И еще: заготавливай примерно в три раза больше материала, чем собираешься сказать, тогда будешь чувствовать себя вольготно, а колокольчик председателя с напоминанием о регламенте вызовет лишь удивление — что ж, в следующий раз…

Поэтому я решительно отложила в сторону перевод доклада и принялась рассказывать своими словами, смотря в зал, благо он был освещен, и по лицам присутствующих можно было понять, интересен им материал или нет.

Постепенно я отошла оттого, что было написано в докладе, и рассказала об Академии Художеств имени Бецалеля, но не пражского раввина, а создателя Ковчега Завета, о сумасшедшей старушке, живущей в Иерусалиме и нанявшей бандитов — о ней мне рассказывал Денис. В зале оживились, стали смеяться. Я рассказала, что лучшие российские фантасты интересовались жизнью и легендами о бен-Бецалеле, что Прага — один из самых популярных мест израильского туризма, в общем, «Остапа несло». Скорее всего, сказалась общая усталость после перелета и пренебрежительное отношение ко мне Карни, вот я расслабилась.

Колокольчик зазвенел неожиданно, оборвав меня на полуслове. Я быстро закруглилась и спустилась в зал. Снова объявили перерыв и меня окружили зрители.

— Уважаемые господа, не все сразу, — взмолилась я, — я не так хорошо говорю по-чешски, поэтому не все понимаю.

Мне стали задавать вопросы по-русски и по-английски, я отвечала, чувствуя неловкость за то, что я окружена людьми, а Карни с Ашером предоставлены сами себе. Я вежливо извинилась перед собравшимися и подошла к ним.

— Прошу прощения, Карни, что я оставила вас с Ашером, но я должна была ответить на вопросы.

Она не успела ничего мне возразить, как несколько человек подошли к нам познакомиться. Я представила Карни пани Блажекову, сухонькую старушку в веснушках, которая долго трясла ей руку и рассказывала, как долго она была знакома с ее мужем, паном Марксом. Потом подошел дородный пан Роубичек, владелец погребка в Градчанах. «Вы обязательно должны попробовать мое пиво, пани Марксова», — густым басом произнес он и поцеловал Карни руку. Всего желающих познакомиться было около десяти человек, я не успевала переводить, Карни — кивать и улыбаться, а Ашер — снимать своим «Кодаком».

Пан председатель вновь постучал по графину и потребовал внимания.

— Дамы а пановэ! — произнес он. — К сожалению, следующий доклад «Растительные мотивы в надгробьях старого кладбища» отменяется, так как докладчик, пан Франтишек Гольдштюккер не явился. Поэтому я предлагаю закрыть сегодняшнее заседание и совершить прогулку по ночному Вышеграду. Давайте доставим себе и гостям Праги наслаждение созерцанием видов ночного города!

— Валерия, что на этот раз? Когда-нибудь ты займешься делом? — прошипела Карни с ту же секунду, когда председатель закончил говорить, а я переводить.

— Улыбайся, Карни, улыбайся, — прошипела я сквозь зубы. — Нас пригласили на ночную прогулку, и отказываться не стоит.

— Я не хочу на прогулку! У меня ноги болят от сидения в кресле самолета.

— Не капризничай, Карни, — сказал Ашер, — с председателем вполне можно будет поговорить по дороге.

— Ну, хорошо, — согласилась она. — Но теперь я буду с ним говорить сама. От тебя, Валерия, проку, как из верблюжьей колючки гефилте фиш. Просто иди рядом и переводи слово в слово.

Мне хотелось сказать, что именно для этого меня и наняли, а не для того, чтобы я инициировала переговоры о продаже неизвестно чего, но промолчала. Все же она работодательница, а не верблюжья колючка!

Из дома «У трех наперстков» мы вышли небольшой компанией из примерно десяти-двенадцати человек. Остальные, в основном, пожилые дамы, не захотели участвовать в прогулке и разошлись по домам.

Пан председатель взял на себя миссию гида, он неплохо изъяснялся по-русски, с четким твердым акцентом, присущим чехам:

— Посмотрите налево, видите цепочку огней? Это мост самоубийц. Его особенность в том, что в отличие от других мостов, он переброшен не через Влтаву, а идет над землей на высоте около тридцати метров. Внизу дома, деревья и дорога. С этого моста часто прыгали любители свести счеты с жизнью, и поэтому правительство решило завесить перила высокой сеткой.

Гуляющие ахали, переспрашивали. Как я поняла, пражан среди них не было и, в основном, все говорили по-русски. Карни и Ашер шли немного поодаль, я слышала, как она громко возмущалась на иврите, а он уговаривал ее успокоиться и глубже дышать.

Мы вышли на брусчатую мостовую перед арочным сооружением. Пан Изидор объяснил нам, что это Леопольдовы ворота или по-чешски «Таборска брана» — это часть окружной стены крепости. Он привел нас сюда, потому что отсюда открывается великолепный вид на Влтаву.

— А что это за круглая башня? — спросила я.

— Это ротонда святого Мартина, — ответил председатель. — Она служила пороховым складом во время гуситских войн и только по счастливой случайности не разрушена. Одиннадцатый век!

Башня была подсвечена снизу небольшими фонарями. Ее остроконечный шпиль терялся в темноте, и все сооружение словно плыло над землей — интересное сочетание массивного основания и крыши, напоминающей карусель без лошадок.

Влтава светилась в темноте отраженными огнями, сверкающими на набережной. Вдали двумя тонкими ракетами устремлялись вверх башни какого-то костела, коих в Праге превеликое множество. Гости разбрелись в поисках лучшей точки для съемки, ахали и щелкали фотоаппаратами.