Геннадий Скубилин - Записки следователя

— Мамаша, — сосредоточенно уточнил лейтенант, — вы институт проехали, когда спохватились?

— Проехала, сынок, — замотала утвердительно головой посетительница.

— Конечно, проехали, — словно это он сам ехал, убежденно заключил Беззаботкин и попросил потерпевшую написать заявление.

— Не забудьте точно указать, что отъехали от института, а через некоторое время — нет кошелька, — деловито наставлял лейтенант, — и несите заявление на улицу Разина. Это туда нужно.

Через полчаса, когда Беззаботкин, мурлыча под нос песенку, собирался еще раз почистить скрепкой за ногтями, потом отправиться обедать, в кабинет бочком вкатилась старая знакомая.

— Хмы, — поднял плечи лейтенант.

— Оттуда к вам послали, — оправдывалась гражданка, держа в воздухе заявление, как бы спрашивая разрешение положить его на стол Беззаботкину. Но тот быстро набрал номер.

— Кто? Перекуров? Ты что футболишь? Открой 39-ю страничку, читай сверху. За институтом ваша земля, дорогой мой. Ну, ладно, не шуми, давай выедем на место. Убедимся.

Усадив потерпевшую в «Жигули», Беззаботкин и Перекуров подъехали к Политехническому институту.

— Да не здесь совсем, — с досадой сказала замученная женщина, — около строительного института.

— Около строительного?! — присвистнули лейтенанты. — А мы-то слушаем, слушаем. Это вам нужно обратиться в третье отделение милиции.

Через пять минут друзья уже сидели в столовой.

Тот автор, который написал в одну газету сенсационную и политизированную байку, внезапно умер. В оставленной им посмертной записке говорилось: «…Если не верите мне, то поезжайте, проверьте».

Он, конечно, был уверен в том, что любой испугается туда ехать: далеко и опасно. Называлось страшное место.

А те скрупулезные газетчики взяли и отправились в путь — уж очень боялись они давать громкий материал в печать без проверки. Но там, в городе М. от обильных дождей случилось наводнение. Все жители, спасаясь, переселились неизвестно куда. Кроме одной женщины.

Она знала той сенсационной заметки автора, который внезапно умер и который написал байку. Старушка лишь не была в курсе — правда в той заметке или вымысел, и послала проверяльщиков в горы, к своему старику-пастуху. Он должен подтвердить или опровергнуть сочинение бойкого «народного» корреспондента, который, увы, скончался.

Но гонцам снова не повезло. В тех горах произошло низвержение вулкана, и старик, которого искали для подтверждения верности сведений, содержавшихся в письме-заметке, тоже не хуже того рабоче-крестьянского информатора, отдал Богу душу.

Проверяльщики собрались в обратный путь, твердо решив заметку пока не публиковать. Но им встретился журналист из другой независимой газеты, из той газеты, которая все печатала без разбору. Узнав проблему коллег, он самонадеянно произнес:

— Да какая разница, правда или нет в заметке? Важно другое — это сенсация. Без нее газета — не газета!

Молодой хваткий журналист из другой газеты тут же забрал письмо у проверяльщиков, а потом спешно опубликовал его в своей независимой от правды газете.

Но оказалось, что в байке бредовое вранье. Посыпались опровержения. Однако разве в них дело? Важнее стало то, что их газету в киосках покупают нарасхват. Из-за той байки. Повысились и тираж издания, и зарплата журналистов. Вот что значит — деловые люди.

После обеда ко мне на колени забралась дочь.

— Поиглай со мной, — попросила кроха и добавила, — а то все ты читаешь. Что хоть там пишут интелесного?

Не отрывая глаз от книги, спокойно и вяло промямлил:

— Ну вот, например, почему бывают плохие дети, мало кушают…

— Охота тебе об этом читать. Каждый маленький знает… Что тут интелесного, — пятилетняя дочурка разочарованно спрыгнула с колен и пошла играть с куклой.

— Дедушка, почему ты говолишь, что, когда выпьешь, то мозги лучше лаботают?

— Потому что, курносая, они смазываются.

— Молодец, дедушка. С тебя поллитла.

— Бабушка, у тебя молщинки то выплыгнут, то сплячутся.

— Ну и что же?

— А то, что они у тебя под кожей на лезинках. Думаешь, что я маленькая и не сооблажаю.

— Мама, ты знаешь, почему ветел бывает?

— Ну скажи, почему же?

— А-а! Мы же шевелим луками и ветел шевелится.

— Видишь, бабушка, от холода у меня плыщички на теле?

— Вижу.

— Это ломашки.

— Не ромашки, а мурашки.

— Нет, бабуля, мулашки длугого цвета.

— Бабуля, папа говолил маме, что ему дело нашивают. Вот и холошо. А из лоскутиков я куклу наляжу. Плавда?

— Нарядишь, нарядишь, если папа тебе эти лоскутики отдаст.

— А что ж, он лодной дочке пожалеет?

— Дедушка, мама говолит, что начальник о ней тепло отзывается.

— Ну и что же?

— А то, что сейчас ведь лето.

— Не понимаю. Какая связь.

— А такая, что зимой опять будет холодно отзываться. На улице будет снег и мороз.

Шестилетняя Галочка:

— Живых зайчиков на фабрике делают.

— Нет, они вырастают из грибов, — не согласилась крошка Таня.

На что третья подружка Вика ответила:

— Пусть так. Только не все из грибов. Зеленые появляются из травы.

Галочка сопротивлялась:

— Неправда. Их просто красят разной краской.

— Может и так, — смирилась Галочка. — А знаете, почему тети в очереди лбы морщат?

— Ну, — заинтересовалась Вика.

— Морщат, потому что шепчутся.

Тему разговора изменила Таня:

— Я не буду обижать маму, а если наши куклы подрастут и не станут нас слушаться? Разве это будет хорошо?

Мы решили пораньше сесть к столу, чтобы не прозевать Новый год. Гости уже разобрали ложки, вилки, как вдруг зазвонил телефон.

— Это номер 22-14? — прожурчал голос девушки с междугородной телефонной станции.

— Разумеется, — самодовольно ответил я. — Только через семерку.

Я прикрыл трубку ладонью и обрадовал жену: — «Межгород!»

— Ой, это мама!

И начался длинный, бесконечный разговор моей жены со своей мамулей: «Что у вас нового?» — «А что у вас?»

Часы показывали без четверти полночь, а конца разговору не чувствовалось.

— Мама, — кричала в трубку жена, — поговори со своим зятем.

Я замахал руками, но было уже поздно. Спустя несколько минут теща попросила к телефону внучку. Часы показывали без семи минут двенадцать. Гости явно скучали.

Но теперь уже дочь сжимала маленькой ладонью телефонную трубку, из которой сыпались вопросы бабушки.