Геннадий Скубилин - Записки следователя

Полная неторопливая работница столовой принесла на подносе заказанную Тихоном еду и вразвалочку удалилась.

— Так, так, рассказывайте, — Тихон помешал ложкой горячий борщ. — Слушаю вас.

— Ну, вот, — даже прослезился бывший купец, — какой я эксплуататор? Новая власть, как бы ни презирала богатых, не должна отнимать то, что нажито честным трудом, я так понимаю. Извините, не наскучил ли своими печалями? Вам они, извиняюсь, может, ни к чему?

— Напротив, слушаю с исключительным вниманием и сочувствием. Имею в этом свой интерес.

Ободренный такими словами господина Беккера, Слезкин вытер ладонью мокрый лоб и продолжал:

— Куда проще сделать капризным клиентам от ворот поворот. Сказать: идите, мол, прочь со своими причудами, отваливайте. А Слезкин, бывало, любого накормит, всякому сумеет угодить. Всегда имелся полный ассортимент закусок, вин, табака… Да что говорить, подчас губернатор с благоверной захаживали…

Столицын доел яичницу, согнал с сайки муху и принялся за жидкий чай. Слезкин горестно вздохнул:

— По нынешним временам даем только чаек, а какао и кофия след простыл.

В столовую вошли молодые люди в гимнастерках и куртках, перепоясанные ремнями. Шумно разговаривая, расселись. Все та же работница столовой приняла от них заказы и, по-утиному раскачиваясь, ушла на кухню.

— Вот здесь у меня одна горечь, — Слезкин ткнул себя пальцем в грудь. — Жаль, Зосенька потеряла место, лишилась эстрады. Обедает теперь в Никитском ресторане. И уж не ведаю, как и на хлеб, бедняжка, зарабатывает. Какой талант пропадает!

Стоп! Это все, что было нужно Тихону. Он теперь знал, где искать артистку.

Сочувственно распрощавшись с бывшим владельцем ресторана, Столицын вышел из столовой, готовый к действиям.

По заснеженной аллее парка он дошел до крутого спуска к реке. Внизу, скованная панцирем льда, спала Ока. Над ней кружился порывистый ветер. И вдруг сотрудник МУРа представил парк, берега Оки лет этак через пятьдесят. Как все изменится! Воображению представились многоэтажные дома, новые заводы, фабрики, кинематографы, великолепные мосты через реку. Дожить бы до тех пор! Прийти сюда с внуками. Рассказать им, какой был этот парк в январе восемнадцатого года. А то ведь пройдут годы, никто не вспомнит о каком-то ресторане Слезкина, где в новогоднюю ночь погибли смелые, преданные революции, люди Николай Кривоносов и начальник милиции Белоусов и их товарищи. Нет, вспомнят, обязательно вспомнят! — уверенно подвел итог Столицын.

Столицын прочитал в газете, что в Окском Доме обороны проходят встречи с учеными, выступают агитаторы новой власти. Ему хотелось развеяться, отвлечься на минуту, да и соскучился он в одиночестве. К тому же он очень любил пламенных революционеров — ораторов.

Но было ясно, что ходить на революционные собрания сыну царского дипломата не пристало. Однако поприсутствовать на встрече с ученым вполне даже можно.

Тихон слышал о некоем преподавателе местного епархиального училища, известном сочинителе книг о воздухоплавании, который живет в Окске и часто посещает Дом обороны. Столицын решил съездить туда — авось удастся послушать лекцию знаменитости.

— Эй, кучер! — Тихон остановил легкий двухместный экипаж.

— Куды изволите? — натянув вожжи, спросил возница.

— Прикажу к Дому обороны, любезный. На Салтыковку. Да погоняй, братец, пошибче. За лихую езду — получишь целковый. — Тихон хлопнул кучера по армяку, изобразил барское наслаждение и плюхнулся в экипаж.

Кучер, как водится, оказался говорливым:

— Экое время! Ноне всем подавай пошибче. Варфоломеевские дни и ночи нагрянули. Ни слухом ни духом не ведая, а можешь загреметь в тартарары. Слыхали, как ресторан Слезкина изметелили? А начальника тутошней милиции пристукнули, да так, что он, гутарят, наутро в гошпитале отдал богу душу. Долго ли продержится новая власть, Господь его ведает. Да только одно плохо: простой люд, как ни поверни, страдает.

У Тихона, так неожиданно вновь услышавшего о смерти Белоусова, екнуло сердце. Он удивился осведомленности кучера. И на всякий случай, расплачиваясь, постарался запомнить его лицо.

У входа в Дом обороны скапливалась, главным образом, молодежь. Тихону стоило трудов пробиться через плотную толпу в зал и найти местечко поближе к лектору — благообразному старичку, одетому в темный, строгий костюм, рубашку с галстуком. Наконец Столицын мог слышать ученого.

— Друзья, науке известно, что между планетами различных звездных систем и нашей Землей, несомненно, много общих черт. Ведь их составляют одни и те же вещества! На таких далеких планетах есть атмосфера, на них действуют силы тяготения. Сменяются там времена года и есть, полагаю, планеты, которые, подобно Земле, пригодны для жизни, если они находятся на благоприятном расстоянии от своего светила… Ученым предстоят большие и полезные исследования…

Внимательно слушали увлеченную и поэтому увлекательную речь старого ученого парни, одетые в косоворотки, свитера, сюртуки. Девушки — в строгих платьях, костюмах. Наперебой задавали докладчику вопросы. Ученый, блистая эрудицией, находчиво и быстро на них отвечал. Остроумия ему было не занимать.

Некоторых молодых людей ученый называл по имени. Обращаясь к ним, спрашивал, не забыли ли они училище, которое парни и девушки, видать, окончили, интересовался, кто что теперь делает, а двум девчушкам, веселым хохотуньям, по их просьбе, подарил маленькие книжечки в коричневом переплете, оставив на первой странице свой автограф.

— Друзья мои, продолжайте глубоко изучать науку — астрономию. Все свободное время посвящайте ей и вы познаете радость открытий. А сейчас, умоляю, отпустите. Меня ждут в комиссариате милиции. Волнуюсь, потому как не имел до сих пор такого опыта. Я имею в виду опыта выступлений перед прежней полицией. Прощайте, друзья. Больших вам удач, успехов в работе, учебе. Не забывайте своего старого учителя, готовьте вопросы к следующей нашей встрече. Тему будущей лекции вы знаете…

Повидать знаменитость было очень интересно. Тихона приятно удивило то, что ученый пошел читать лекцию прямо в управление губмилиции. Вот бы его послушать там! Сильное волнение произвела на Столицына задушевная беседа старика с молодежью. В речи лектора чувствовалась мудрость. Каждая фраза им произносилась рассудительно, заставляла задумываться. Ученый производил впечатление солидного мыслителя, обладающего большими знаниями. И в то же время, он разговаривал с молодыми людьми, как с равными. Такой пример новых взаимоотношений между молодежью и старым поколением — не есть ли добрый пример нового времени, не завоевание ли это рабоче-крестьянской власти? — подумал Тихон.