Михаил Серегин - Тревожная группа

Лейтенант мужественно встретил Чистякова и помог ему взобраться на вздрагивающие от ударов стихии остатки моста.

– Все? – быстро спросил Игорь милиционера, провожая взглядом группу детей, часть из которых мужики уносили подальше от моста на руках.

– Водитель там остался. Кажется, ранен.

Чистяков без дальнейших рассуждений бросился к задней части автобуса, кинул теперь уже не нужный инструмент и, подтянувшись на руках, забросил свое тело в салон автобуса через заднее разбитое стекло. Теперь, находясь внутри, он до конца понял тот страх, который испытали дети и их воспитательница. Пол находился под углом градусов в тридцать. Через баррикаду из сорвавшихся со своих мест мягких сидений задних кресел и узлов с бельем пробираться пришлось ползком в щель под самым потолком. Как их тут совсем не покалечило, подумал спасатель.

Водитель был без сознания. Он бессильно свесил руки и навалился грудью на руль. Толстое оргстекло, отделявшее отсек водителя от салона, выдержало, лишь треснув в нескольких местах. Это было хорошо, потому что у Чистякова было место для маневра.

Первым делом спасатель, подтянувшись руками на поручнях под потолком, двумя ударами обеих ног одновременно выбил остатки лобового стекла. Тут же перед ним показалась раскачивающаяся вместе с мостом физиономия Мостового.

– Как он?

– Дышит, – ответил Чистяков, приложив пальцы к шее водителя автобуса. – Только у него кровь изо рта идет. Боюсь, что проломлена грудная клетка и пробиты легкие.

Борис лег на живот и просунул голову в салон.

– Подавай мне его прямо отсюда, – предложил он Чистякову.

– Борька! Исчезни! Если автобус еще немного просядет, то тебя как масло напополам разрежет.

– А ты пошевеливайся! – заорал Мостовой. – С такими повреждениями у пострадавшего каждая секунда на счету.

– Боря, – умоляюще попросил Игорь. – Давай, но только не так. Я на него сейчас свою страховку надену и с сиденья стащу. А ты за ремни его и вытянешь, хорошо?

Мостовой ругнулся и исчез. Игорь стал быстро снимать страховочную обвязку и прилаживать ее под мышками у раненого водителя. Стащив тело с сиденья, он перевернул его на спину и стал подталкивать к лобовому оконному проему. Появилась здоровенная рука Мостового, ухватила за ремни и одним движением вытянула раненого на мост. Чистяков ухватился за поручни и собрался ногами вперед выбросить свое тело следом. Но в этот момент автобус шевельнулся, как живой, и со страшным скрежетом, сминая, как бумагу, переднюю часть крыши, пополз вниз.

Чистякова как будто обдало холодным душем, когда он представил, что с ним было бы, успей он бросить свое тело вперед. Кишки бы точно сейчас висели на арматуре. И только потом он испугался, что автобус вот-вот рухнет в бушующий грязный поток. Кувыркать его и тащить по камням будет так, что нечего и думать выбраться. Скорее всего, просто завалит содержимым салона, а потом задушит ворвавшейся внутрь через разбитые окна грязной жижей.

Спасатель оглянулся назад и оценил ситуацию как весьма хреновую. Вся куча хлама сползла вперед во время последнего толчка. Если сейчас броситься через нее, то запутаешься и будешь скользить, как по осыпающемуся под тобой бархану. Плевать! Чистяков оперся одной рукой о руль автобуса, другой – о металлическую трубку каркаса ограждения водительской зоны и ударил ногами в стекло. Что водительскую дверь заклинило, он нисколько не сомневался и не стал терять времени на подтверждение. Он со второго раза выбил стекло и еще тремя ударами сломал и вывернул наружу стойку форточки. Теперь он мог, в принципе, попытаться просунуть свое тело наружу.

Развернувшись, Чистяков полез теперь уже головой вперед. Автобус под ним беспрестанно шевелился и ерзал, причем сразу в двух плоскостях. Страшный скрежет рвущегося металла не заглушался даже грохотом потока, доносящегося снизу. Высунувшись из окна автобуса по пояс и опершись рукой о кронштейн бокового зеркала, Чистяков сразу же увидел качавшуюся чуть в стороне веревочную петлю. Молодец Боря, похвалил Чистяков мысленно друга, не забыл, как вязать скользящий узел.

Теперь спасателю оставалось только просунуть в петлю одно плечо и голову, а потом уже не страшно и повиснуть. Борис наверху увидел, что Игорь достаточно выбрался из автобуса, и пододвинул петлю ближе. Рывок оказался достаточно сильным, чтобы выдернуть тело спасателя из кабины. Если бы он не успел пролезть в петлю, то наверняка полетел бы во взбесившуюся реку. Петля больно врезалась под плечо. Если бы не плотная куртка спасателя, то кожу содрало бы напрочь.

Чистякова дважды ударило о борт автобуса, прежде чем веревка поползла вверх и потянула его. Спасатель поднял голову – прямо перед ним хищно ощетинились рваными изломами перекрученные шипы стальных арматурин. «Тихо, Боря», – тихо приговаривал Чистяков, перебирая руками по раскрошившемуся бетону.

Через несколько секунд удалось ухватиться за прутья и найти опору ногам. Мостовой сверху держал веревку в натянутом состоянии, давая возможность Игорю преодолеть опасный участок излома бетонных конструкций. «Неужели он меня один держит, бугаина?» Чистяков поднял голову и увидел на самом краю ноги Мостового. Судя по тому, как у него была перекинута через плечо веревка, сзади страховал кто-то еще. Наверное, ребята подъехали.

Наконец, под руками ощутился и край дорожного полотна. Чистяков уперся руками, но внизу почувствовался треск разрываемой ткани – все-таки он зацепился штанами за железку. Спасатель опустил глаза вниз с намерением освободить ногу без особого ущерба для штанов. И в этот момент полуразрушенная опора не выдержала грязевого напора. За спиной послышался такой грохот, что Чистяков непроизвольно втянул голову в плечи. Автобус, зацепившийся рваным металлом кабины за целую часть моста, не повалился на бок, а пополз своей задней частью на Чистякова. Спасатель решил плюнуть на штаны и рывком втянуть свое тело на мост.

Все произошло в какие-то секунды. Впервые Чистяков ощутил то, что в книгах обычно рисуют как ледяное дыхание смерти. В ситуацию, до такой степени безнадежную, он попал впервые. Мысль, которая мелькнула у него в голове, была короткая, как выстрел, – «конец». Фал, натянутый над бездной для его же переправки на ту сторону и закрепленный на бамперах «Газели» спасателей и милицейского «уазика» на той стороне, вдруг пополз на него, чуть ли не звеня, как струна. Это ползущий на него автобус надавил своей многотонной массой на фал. Еще секунда, и «пазик» стянет в реку и милицейскую машину, и спасательскую. А еще он смахнет с моста Чистякова, который застрял на самой кромке, и никто его не удержит.

«Вот так из-за идиотов и гибнут хорошие люди, – успел подумать Игорь с сожалением. – Если бы на той стороне был человек умнее или находчивее, то он не стал бы вязать узлы. Порвись же, веревка! Ты рассчитана на вес трех-четырех человек, ну, может быть, пяти. А «уазик»-то весит больше полутора тонн. Порвись!»