Крис Юэн - Похождения в Амстердаме

В результате я остался один на один с последним вариантом, который по смыслу был аналогичен второму, — он был основан на едва ли не самом очевидном: чтобы открыть электронный замок, нужно нажать на кнопки пульта управления. А если вы нажимаете на кнопки, что из этого следует? Вы оставляете отпечатки пальцев! Множество отпечатков. И если предположить, что код вы меняете нечасто (еще лучше, если вообще не меняете), то ваши отпечатки подскажут наблюдательному медвежатнику, на какие кнопки нужно нажимать, хотя, увы, последовательность так и останется неизвестной. Избежать этой подсказки можно только одним способом — надевать резиновые перчатки (такие же, как у меня) перед тем, как открывать сейф. Но кто будет носить дома резиновые перчатки, за исключением проживающего по соседству взломщика?

Будь у меня чуть больше времени, я бы воспользовался специальными чернилами, которые видны только в ультрафиолетовом диапазоне, нанес бы их на поверхности, к которым обязательно прикасался хозяин баржи, открывая сейф, потом вернулся бы с источником соответствующего света (он, кстати, хорошо смотрелся бы в интерьере баржи) и таким образом заполучил бы код. К сожалению, время играло против меня, поэтому мне пришлось полагаться на более простые средства.

Из кармана я извлек пудреницу, которую несколькими месяцами раньше наполнил тонкодисперсным порошком, — его обычно используют криминалисты при поиске отпечатков пальцев. Открыл пудреницу, вытащил закрепленную внутри кисточку и осторожно покрыл порошком все кнопки. Затем сдул избыток порошка, на несколько мгновений выключил свет, под углом направил на пульт луч фонаря и быстро увидел желаемое: множество слоев отпечатков пальцев на четырех кнопках с цифрами 9, 4, 1 и 0. Завершив этот этап, я включил верхний свет, как мог тщательнее стер порошок с пульта и начал набирать всевозможные комбинации, исходя из того, что каждая состоит из четырех цифр. И где-то минут через десять, когда я уже не сомневался, что нажимать на кнопки мне предстоит до следующего воскресенья, раздался приятный щелчок, за которым последовало жужжание сервопривода запорного механизма. А в следующее мгновение, как вы уже догадались, дверца сейфа приоткрылась.

Конечно же, я тут же распахнул ее полностью и заглянул внутрь. Сейф был маленький, но в нем хватало пустого места. Прежде всего я обратил внимание на мятую фотографию. Двое мужчин с удочками стояли на берегу мутной реки и улыбались в камеру. Одного я узнал — Дохлый, что сидел в кафе. Второй, несомненно, был его отцом. Под фотографией лежала стопка банкнот. Я вытащил их и сосчитал. Шестьдесят, по сто евро. Я положил деньги на прежнее место и взял соседствующий с ними светло-коричневый брусок, как я понял, гашиш. А уж позади бруска стояла статуэтка. Обезьяна зажимала уши, словно боялась, что я собираюсь взорвать сейф. Я поднял статуэтку, взвесил на ладони. Вроде бы она мало отличалась от той, что показывал мне американец. Я сунул статуэтку в карман и задумался над тем, что делать дальше.

Прежде всего банкноты перекочевали в мой карман. Конечно, мне обещали заплатить за работу, но лишних денег не бывает, так чего оставлять те, что лежат и просят — возьми. И пусть гашиш меня не привлекал (в Амстердаме его особо не продашь, а возникни у меня желание покурить, я мог найти наркотики, от самых высококачественных до дешевой травки, в любой из кофеен, которые располагались неподалеку от моего дома), я забрал и его. С тем, чтобы Дохлый, если бы ему вздумалось по возвращении на баржу заглянуть в сейф, не подумал, что вор приходил именно за статуэткой обезьяны. По крайней мере исходил я из этого.

Оставив в сейфе только фотографию, я закрыл дверцу и запер на замок, вернул на место картину и погасил верхний свет. Затем раздвинул задернутые мною занавески, вышел из трюма, запер дверь баржи и снял перчатки.

Посмотрел на часы. Без четверти девять, и мне следовало поторопиться, если я хотел успеть к оговоренному сроку. Небрежным взмахом руки я бросил гашиш в воду, сошел на тротуар и отправился на поиски велосипеда.

В Амстердаме велосипеды крадут постоянно. Наверное, именно поэтому велосипеды там такие старые: никому не хочется вкладывать деньги в товар, который могут украсть в любой момент. И что самое забавное — местные жители в большинстве своем готовы заменить велосипеды, украденные у них, велосипедами, украденными у других людей. Поддерживая этот бизнес, они покупают их у воров, которые привозят добычу на площадь Дам.

Я не могу сказать вам, сколько велосипедов крадут в Амстердаме за день, но знаю — много. Так что логично предположить, что в городе хватает и велосипедных воров. Практически все они пользуются ножницами для срезания болтов, которыми легко справляются с цепями или дужками замков. В этом я от них отличаюсь, поскольку предпочитаю пускать в ход отмычки. Если замок достаточно простой, времени уходит не больше, а носить с собой отмычки куда легче, чем ножницы. Плюс к этому я не уничтожаю замок, который зачастую стоит дороже велосипеда.

В этот вечер я выбрал велосипед с фарой, работающей от динамо-машины, и вроде бы удобным седлом. Менее чем за минуту снял цепь с замком. После этого закрепил цепь на ограждении, запер замок и укатил. Передаточное число оказалось более высоким, чем мне бы того хотелось, но тут я ничего поделать не мог: шестерня на заднем колесе стояла только одна. Торможение обеспечивалось вращением педалей в обратном направлении, что в Великобритании давно уже запретили, и фара едва светилась, хотя динамо-машина мерно гудела. Но поездка все равно доставила мне удовольствие. Заняла она чуть больше пяти минут. Добравшись до нужных улицы и дома, я с сожалением слез с велосипеда и оставил его, прислонив к дереву.

Нужная мне квартира находилась в типичном для Йордана доме из темного камня — высоком, узком, с остроконечной крышей и лебедочным крюком под самым коньком. Он практически ничем не отличался от, наверное, сорока домов, которые фасадами выходили на канал Сингела. Отменное, надо признать, местечко.

По ступенькам я поднялся к парадной двери, осмотрел кнопки звонков, встроенные в дверную коробку. Около верхней, которая, как я предположил, соединялась со звонком в квартире на последнем этаже, никакой фамилии не значилось. Я нажал кнопку, подождал. Учитывая почтенный возраст строения и отсутствие каких-либо следов динамика и микрофона, я мог предположить, что дом не оборудован системой внутренней связи. И обитателю квартиры требовалось время, чтобы открыть окно и что-то крикнуть сверху или спуститься вниз и открыть мне дверь. Я подождал, пока минутная стрелка на моих часах дважды обежала циферблат, позвонил вновь, еще подождал. И вот тут, при всей моей осторожности, пришел к выводу, что в квартире никого нет.