Алексей Макеев - Она слишком любила красное

Я на мгновение задумался. Мне вдруг стало стыдно за то, что я ни разу не подарил ей плитку шоколада. А ведь мы действительно проработали вместе с ней довольно-таки продолжительное время. Я постарался напрячь память, но когда понял, что все мои старания напрасны, посмотрел на нее отрешенным взглядом.

– К сожалению, не могу вспомнить, – признался я, – сколько же лет вы у меня работаете? Пять или шесть…

– Восемь с половиной, Роман Александрович!

Я уже был готов сказать, что за такой период времени с моей стороны было бы благоразумно преподнести ей небольшой подарок, но в это мгновение затрещал зуммер сотового телефона.

– Виктория? – удивленно произнес я. – Что-нибудь случилось? Мы не общаемся уже вторую неделю…

Людмила наклонилась ко мне.

– Я пойду, Роман Александрович? – тихо спросила она.

Я махнул ей рукой, успев при этом уловить непривычный запах духов. Проводив ее взглядом, я обратил внимание на ее новый костюм, в котором она смотрелась весьма элегантно. Мне показалось странным, что Людмила решила сменить имидж.

– Роман, – услышал я голос из мобильного телефона, – нам необходимо поговорить.

– Разве по ночам я не бываю дома?

– Нам нужно поговорить прямо сейчас! Немедленно!

– Прекрасно, дорогая! Я тебя слушаю…

– У нас чересчур сложные отношения.

– У нас вообще нет никаких отношений! – поправил я.

– Так больше продолжаться не может.

Я закинул ноги на стол и небрежно развалился в кресле.

– Ну и что ты хочешь мне предложить? – поинтересовался я с нескрываемой иронией в голосе.

– Пока я могу предложить только временное перемирие.

Я даже присвистнул.

– Вот это новость! Ты больше ничего не придумала? – усмехнувшись, спросил я. – Заманчивая идея…

– Перестань паясничать, Ромчик! Если ты намерен продолжать в том же духе, то я что-нибудь с собой сделаю.

– Что именно, дорогая? – с еще большей иронией спросил я. – Ты утопишься в Кольском заливе или вскроешь себе вены?

Я отчетливо слышал ее тяжелое дыхание.

– Прекрати, Роман! – выкрикнула Виктория. – Перестань надо мной издеваться! У меня сейчас не то настроение, чтобы я могла воспринимать твои идиотские шутки.

– Я не шучу! – строго ответил я. – У каждого начала есть конец. По-моему, мы не подходим друг другу.

– Даже так? – поникшим голосом спросила она.

Интонация ее голоса меня ничуть не смутила. Ради того чтобы меня разжалобить, Виктория могла прикинуться даже умирающим лебедем.

– Может, ты готов подать на развод? – осторожно спросила она.

– Может быть? У меня есть веские основания.

– Какие у тебя могут быть основания? – выкрикнула Вика. – У тебя не было и нет никаких оснований! Это у меня есть сомнения…

– Насчет чего?

– Насчет твоей верности!

– У тебя?

Я опустил на пол ноги и даже приподнялся в кресле.

– И какие же у тебя сомнения? – заинтересованно спросил я.

– Думаешь, мне ничего не известно о том, как твоя секретарша тебя обхаживает? Эта озабоченная сучка ежедневно угощает тебя печеньем.

Я машинально взглянул на вазу, оставленную Людмилой на моем столе.

– Если ты думаешь, что я ничего не замечаю, то напрасно, – высказалась Виктория. – Я сама женщина и вижу, каким завороженным взглядом она смотрит в твою сторону.

– Мы вместе проработали восемь с половиной лет! Это не так уж и мало.

– Оказывается, ты не теряешь времени даром. Еще совсем недавно ты ее не замечал, а теперь даже не поленился уточнить срок ее службы в твоем офисе!

Меня охватило легкое смущение.

– Иногда мне заново приходится просматривать личные дела моих сотрудников. Я еще раз ознакомился с ее документами. В этом нет ничего противоестественного.

– Неужели? Чем ты докажешь, что не пытался выяснить ее домашний адрес?

– Ты начинаешь молоть какую-то ерунду! – возразил я.

Мой голос заметно дрогнул и уже не был таким язвительным и дерзким.

– Разве я не права? – вспылила Виктория. – Будь добр, взгляни на рабочий стол. Если у тебя хватит смелости, Ромчик, то скажи честно и откровенно, какими сладостями тебя угостила Людмила… Сегодня она принесла хрустящее печенье или кусочек фруктового торта?

Я не нашелся что ответить.

– Ты молчишь, мой милый… – наступала Вика. – Так что же у тебя на столе?

– Документы… – невнятно пробурчал я. – У меня плановая ревизия…

– С каких пор ты сам занимаешься подобными пустяками?

– Я всегда проверяю отчеты.

– И все-таки, Роман, ты так и не ответил на мой вопрос. Чем же тебя угостила твоя секретутка?

– Она делает это бескорыстно.

– Да что ты говоришь… Людочка решила заняться благотворительностью?

– Нельзя быть такой недоверчивой. Ты раздуваешь из мухи слона.

– У меня хороший учитель! Ты самый лучший преподаватель по устройству семейных скандалов. Почему я должна быть плохой ученицей?

Она глубоко вздохнула и вновь пошла в наступление.

– Так ты скажешь мне или нет, чем тебя угостила эта озабоченная сучка?

– Людмила вовсе не сучка. Она добродушная и совершенно бескорыстная женщина.

– Ты ее защищаешь? Впрочем, меня это не удивляет.

– Нельзя быть такой…

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я пил кофе и закусывал печеньем.

– Так значит, все-таки печенье? Кусочек торта ты сегодня не заслужил.

Я не мог понять, к чему она клонит, но предчувствовал, что ее расспросы не предвещали мне ничего хорошего. Во всяком случае, были не в мою пользу.

– Виктория, ты, вероятно, хотела мне сказать что-то более существенное?

– Тебе не кажется, Роман Александрович, что наша любовь висит на волоске?

– Кто в этом виноват? – вопросом на вопрос ответил я.

– У меня найдется гораздо больше поводов, чтобы устроить тебе сцену ревности.

– У тебя нет ни единого повода!

– Да неужели, милый…

Вика выдержала паузу. Я вновь отчетливо слышал ее возбужденное дыхание.

– Моему ангельскому терпению тоже есть предел, – предупредила она. – Или мы с тобой перестаем ссориться, или…

– Что будет? Ну, что ты можешь мне сделать?

– Прекращай, Ромчик! К чему весь этот скандал, ведь я люблю тебя!

– Последнее время я что-то начал сомневаться в искренности подобных высказываний.

– Ну и зря! Еще неизвестно, кто из нас больше виновен в нашей ссоре.

Я невольно пожал плечами, словно Виктория была рядом, в моем кабинете.

– Если ты беспочвенно приревновал меня к Даниле Луговому, – продолжила она, – то почему же я не могу приревновать тебя к твоей секретарше?

– Да хотя бы потому, что я не красавец. Я настоящий Квазимодо! Урод, каких свет не видывал!

– У тебя комплекс неполноценности, – сдержанно сказала Вика. – Если бы ты в самом деле был уродом, то я никогда бы в тебя не влюбилась.