Алексей Макеев - Она слишком любила красное

– Я не верю ни единому твоему слову.

– Напрасно, Ромчик! Очень жаль, если ты до сих пор не уяснил, что женщины любят не за внешность, а за величие ума и доброту души. Женщины, мой милый, любят ушами. Не делай так, чтобы я в тебе разочаровалась. Неужели ты не понимаешь, что из-за какого-то незначительного пустяка может рухнуть наше семейное счастье?

– Ты считаешь измену пустяком? – окончательно озлобившись, спросил я.

– Прекрати, Роман! Это всего лишь плод твоих абсурдных фантазий. Я терпеливая женщина, но лучше не доводи меня до отчаяния.

– Что ты можешь мне сделать? – снова спросил я. – Подать на развод?

– Хотя бы…

– Ты не боишься, что я могу дать согласие?

– Я не намерена с тобой разводиться, но если ты будешь настаивать, то впоследствии об этом сильно пожалеешь! Потом не говори, что я тебя не предупреждала.

В ее голосе прозвучала откровенная угроза. Вероятно, моя милая кошечка решила выпустить острые коготки.

– Еще раз прошу тебя: пока не поздно, будь благоразумным и признай, что по отношению ко мне ты был не прав. Я люблю тебя, Ромчик! Я не намерена доводить нашу нелепую ссору до развода.

– А я теперь не знаю, хочу я этого или нет? – откровенно признался я. – Меня гложет сомнение…

– В таком случае, – монотонно произнесла Виктория, – сначала вспомни условия брачного контракта и прикинь в уме, какую кругленькую сумму тебе придется перевести на мой счет! Не думай, что мне нужны твои деньги. Я люблю тебя и так просто никому не отдам. Можешь передать своей секретутке, этой озабоченной старой деве, что я буду бороться за свое счастье. Я буду бороться за место под солнцем…

– При чем здесь Людмила? – вспылил я.

– А при чем Данила Луговой? – не ответив на мой вопрос, отпарировала Виктория и тут же отключила мобильник.

Я вновь откинулся на спинку кресла. Мое без того отвратительное настроение было окончательно испорчено. Да это и неудивительно. Брачный контракт загонял меня в тупиковое положение. Прав был Олег Звягинцев, когда предупреждал меня о том, что Виктория не такая простая и наивная, какой может показаться на первый взгляд. Я искренне пожалел о том, что своевременно не прислушался к его предостережению и не придал его словам серьезного значения.

Напоминанием о брачном контракте Виктория накрепко зажала меня в тиски и связала по рукам и ногам. Согласно юридическим документам, заверенным у нотариуса, в случае нашего развода я был обязан выплатить ей пятьдесят процентов от своего капитала. Практически я лишался не только всех наличных денег, которыми мог свободно манипулировать при решении любых финансовых вопросов, но и был вынужден передать в ее личное пользование как минимум два самых лучших супермаркета. Так или иначе я был вынужден признать тот факт, что Виктория могла нанести моему бизнесу непоправимый урон. Для решения столь нелицеприятной задачи мне пришлось как следует пошевелить закисшими извилинами. Я не скажу, что перестал любить собственную жену, но все равно никогда бы не смог простить ей неблагопристойные отношения с Данилой Луговым. С другой стороны, у меня не было достаточной уверенности в ее измене. Прямой и честный взгляд Данилы тоже сбивал меня с толку. Откровенно говоря, в некоторой степени я все еще сомневался в его непорядочности. Став любовником моей жены, он вряд ли имел бы такую хладнокровную выдержку. Если, конечно, не брать во внимание то обстоятельство, что Виктория без особых усилий могла вскружить ему голову. Влюбленный юноша мог позабыть о чести и совести. Хотя это тоже не соответствовало складу его характера и его поведению. В какое-то время я даже был склонен поверить Вике, что она всегда была мне верной женой. Но мог ли я поверить в искренность ее любви? Я был человеком с неприятной внешностью, и на этот счет у меня никогда не было обманчивых иллюзий. Мне самому было противно смотреть на собственное отражение в зеркале. Я был свято уверен, что Виктория могла любить только мои деньги. Точно так же, из-за денег, она могла вцепиться в меня клещами и опутать прочной паутиной, сплетенной из лживых слов и любовных признаний. Довольно-таки банальная ситуация: богатый, но уродливый муж, молоденькая жена и полный сил и энергии красавец любовник! Замкнутый треугольник, в котором всегда кто-то должен остаться не у дел. Самое обидное во всей этой истории заключалось в том, что я отчетливо осознавал, кто из нас троих оказался лишним. Я был постоянно окружен многими людьми, большинство из которых заглядывали мне в рот, боясь пропустить хоть одно мое слово, но на поверку выходило, что я всегда был абсолютно одиноким человеком. Мне не с кем было посоветоваться и некому было пожаловаться на козни моей судьбы. Я всегда должен был выглядеть сильнее и мужественнее других. Я не имел права выказывать постыдную слабость. Непонятно почему, но я вдруг подумал о Людмиле. Она всегда была осторожна в общении со мной, но если бы мне удалось вывести ее на откровенный разговор, то она наверняка смогла бы меня понять и, возможно, сумела бы дать хороший совет. Я решил приступить к решительным действиям, но перед тем как нажать кнопку селектора, я почему-то вспомнил о Виктории. Вернее, о ее необоснованной ревности.

«Что это? – невольно подумал я. – Несущественная придирка моей жены лишь бы доказать нелепость моих подозрений, или крик души отчаявшейся женщины? А если допустить, что Виктория могла заметить что-то такое, на что я сам никогда не обратил бы ни малейшего внимания? А что, если Вика права? Тогда, очевидно, Людмила относится ко мне гораздо лучше, чем она должна относиться к своему боссу. А что, если Людмила имеет какие-то виды… – Я мельком бросил взгляд на оставленное печенье. – Чего ради она должна меня обхаживать? Неужели в ее душе теплится надежда?»

Я не стал давать волю нахлынувшим фантазиям, иначе бы вообразил, что моя личная секретарша действительно в меня влюбилась.

«Хотя почему бы и нет? – снова подумал я. – За восемь с половиной лет можно привыкнуть даже к зеленому крокодилу!»

Я решительно нажал кнопку селектора.

– Слушаю вас, Роман Александрович… – звонким бойким голосом ответила Людмила.

Я вдруг понял, что мне даже нечего ей сообщить. У меня не было причины приглашать ее в кабинет.

– Я внимательно слушаю вас, Роман Александрович… – снова повторила она.

– У вас есть кто-нибудь в приемной? – спросил я, задав первый попавшийся вопрос, пришедший мне в голову.

– Роман Александрович, на сегодня приемный день закончен. Если вы кого-либо ожидаете…

– Нет, Людочка, я никого не жду. Зайдите ко мне на минуточку, – я немного подумал и добавил: – Пожалуйста!..

Через минуту дверь моего кабинета осторожно открылась.