Лорен Эстелман - Шерлок Холмс и доктор Джекил

— Там, откуда эта монета взялась, найдётся и ещё, если ты поставишь кэб за углом и подождёшь нас.

— Вот это да! — воскликнул тот, пряча монету в карман. — Да за полкроны я согласился бы в одиночку похитить русского царя!

— Этого не требуется. Просто подожди за углом. — Когда экипаж с грохотом удалился, мой друг заметил: — Редко кто высказывается столь откровенно, как этот кучер, Уотсон. И он запел бы по-другому, если бы узнал, чьим наследником является человек, проживающий именно здесь, в этой дыре. Между прочим, вы не догадались прихватить свой револьвер?

— Я не думал, что он понадобится.

— Жаль. Что ж, у нас есть трости. — Холмс взял меня под руку. — Не тревожьтесь, старина. Вряд ли дело дойдёт до открытого столкновения. Однако после того, что мы услышали об этом Хайде, лишняя осторожность не помешает. — Сказав это, он направился к низкой деревянной двери приземистого двухэтажного здания и постучал по доскам.

Нам открыла старуха в строгом чёрном платье с белым кружевным воротником и приколотой в центре незатейливой брошью из слоновой кости, которую она и теребила, изучая двух незнакомых мужчин на крыльце. Некогда её туалет был весьма изящен, однако за прошедшие годы чёрный цвет начал выцветать до фиолетового, белый пожелтел, а слоновая кость разболталась в своей оправе из тусклого серебра. Интересно, что лицо над потрёпанным воротником своим цветом и текстурой напоминало эту самую слоновую кость и вкупе с чистым серебром её волос могло бы придавать пожилой женщине вполне благородный облик, если бы не алчный блеск в глазах да выражение явственного лицемерия. Быстро определив её роль в хозяйстве, я возблагодарил судьбу за то, что нашей домовладелицей является миссис Хадсон. Навряд ли я бы доверил ключ от своих комнат созданию, подобному этому.

— Если вы ищете жильё, — сказала старуха, переводя взгляд с меня на Холмса и обратно, — то у меня есть комнаты наверху, окнами во двор. Оплата вперёд — пять фунтов в неделю. И сразу предупреждаю: я не потерплю ни табака, ни собак.

— Мы вовсе не ищем жильё, милочка, а пришли с визитом, — ответил Холмс. — У вас, если я не ошибаюсь, есть жилец по имени Эдвард Хайд. Его-то мы и желаем видеть.

При упоминании этого имени старуха отшатнулась от дверей, словно увидела в руках у Холмса змею.

— Вы его друзья? — Она нервно задёргала брошь, растягивая ткань, к которой та была приколота.

— Не понимаю, какое это имеет значение, — удивился Холмс.

— Хайда нету дома. Он часто так отсутствует, иногда подолгу. Я не видела его несколько дней. Заходите через неделю. — Она начала было закрывать дверь, но Холмс подставил ногу.

— А можно хотя бы осмотреть его комнаты?

На лице старухи отразилось возмущение его поступком и необычной просьбой, однако выражение сие быстро сменилось на алчное, когда Холмс поднёс к её глазам блестящий соверен. Хозяйка потянулась было за ним, однако отдёрнула руку и вновь принялась теребить брошь.

— Я не могу вам позволить этого, — произнесла она. — Джентльмен очень рассердится.

Старуха сказала это вполне спокойно, но черты её исказились страхом. Ненависть и ужас, которые она испытывала к своему жильцу, были едва ли не осязаемыми. Что же за чудовище был этот Эдвард Хайд?

В голосе Холмса зазвучали грубые нотки:

— Очень хорошо, как вам будет угодно. Мы всегда можем получить ордер. Пойдёмте, инспектор. — Он развернулся, и тут женщина схватила его за рукав.

— Что ж вы не сказали, что вы из полиции?

Она распахнула дверь. Холмс украдкой подмигнул мне и прошёл внутрь.

Закрыв дверь, старуха принялась рассеянно вытирать руки о передник, не отрывая глаз от монеты в руке Холмса.

— Сэр, я бедная женщина, — осмелилась она.

Он отдал ей соверен.

— В оплату, естественно, входит и ваше молчание.

Старуха безрадостно хихикнула и бросила монету в карман передника.

— За это не надо платить, сэр. Хайд убьёт меня, если узнает. Значит, у него неприятности? — Её лицо оживилось любопытством. Когда же Холмс не ответил, она пожала плечами, взяла со стола подле двери лампу и связку ключей и, подобрав юбки, повела нас по выцветшему ковру, а затем по узкой и чрезвычайно скрипучей лестнице.

— Что за жилец этот Хайд? — спросил сыщик по пути наверх.

— Спокойный и платит всегда вовремя. Меня это устраивает.

— Однако он, кажется, не особенно хорошо себя зарекомендовал.

— Никто не хочет жить с ним под одной крышей, сэр.

— Вот как? И почему же?

— Если бы вы повстречались с ним хоть раз, то не задавали бы этого вопроса.

Остановившись у первой же двери в коридоре за лестницей, старуха отперла её и толкнула.

— Вот они, сэр, всего две комнаты. Умоляю вас, делайте своё дело быстро и оставьте всё, как нашли. — Она передала Холмсу лампу и спустилась вниз.

— Не противозаконно ли выдавать себя за полицейского? — спросил я своего друга, когда старуха оказалась вне пределов слышимости.

— А я вовсе и не говорил, что мы полицейские. Если хозяйка сама пришла к такому выводу, то с какой стати мне разубеждать её? — Он обратил своё внимание на распахнутую дверь. — Пойдёмте, Уотсон.

Весьма удивительно, но две занимаемые Хайдом комнаты, в противоположность остальному дому, оказались просторными и отделанными с тонким вкусом: пышный ковёр на полу гостиной, совмещённой со спальней; тяжёлые бархатные занавески на единственном окне; изысканная картина маслом на стене; а в ванной — серебряный таз на мраморной подставке. Из мебели здесь были: сервант, уставленный дорогими винами; бюро; столик на одной ножке; два кресла; а рядом с кроватью — высокий шкаф, в котором висело с полдюжины костюмов различной степени дороговизны, от сшитого из грубой шерсти до самого лучшего фасона, что могли предложить на Нью-Бонд-стрит. Одна вешалка была пуста.

— Его фрак, я полагаю, — заметил Холмс, указывая на неё. — Хайда здесь нет, а он, кажется, приобрёл все разновидности одежды, требующиеся для джентльмена нашей расфуфыренной эпохи. Где бы он сейчас ни был, держу пари, это имеет отношение к светскому обществу.

— По тому, что я услышал сегодня об этом человеке, я не стал бы называть его джентльменом, — заявил я.

— Совершенно верно, Уотсон. В наши дни, увы, статус джентльмена, кажется, является более делом внешнего вида, нежели поведения. Порой мне кажется, что даже горилла не вызовет толков на каком-нибудь приёме в Уэст-Энде до тех пор, пока на её манишке не появятся пятна, ну и, разумеется, если она правильно держит чашку.

— Во всяком случае, Хайд как будто человек с достатком.

— А почему бы и нет? Его благотворитель — один из богатейших людей в Лондоне. Однако мы здесь не для того, чтобы подтвердить его финансовую репутацию.