Владислав Куликов - Совсем другая жизнь

По пограничным отрядам ходили вооруженные бородачи. Они вытаскивали из офицерских домов первых попавшихся людей и расстреливали в придорожных канавах. На границе шастали туда-сюда вооруженные банды, называвшие себя отрядами самообороны. Они указывали, где можно выставлять пограничные наряды, где нельзя.

Это даже нельзя было назвать бардаком. Потому что бордель, по сравнению с тем, что творилось в группе непонятно чьих погранвойск в Таджикистане, — это высоконравственное заведение с хорошей организацией.

И вот появился Он.

По ошибке его звали сначала: товарищ генерал-лейтенант.

В ответ он злился:

— У меня десять генералов, — рычал он. — А я — командующий!

Поэтому стали в нарушение всех уставов говорить: товарищ командующий.

Он объявил: теперь мы Группа пограничных войск России в Республике Таджикистан. Достал шашку-невидимку, да как начал ею махать, задевая и своих и чужих!

И все разом встало на свои места.

Он был похож на маленький, но мощный моторчик. Его охраняли, возили в лимузинах с затемненными стеклами. Кормили, поили, всячески ухаживали за ним в его роскошном кабинете с комнатой отдыха и собственным туалетом-умывальником.

А он жужжал.

И все вокруг двигалось. Шевелилось. Крутилось.

Если не было войны, граница строилась. Заставы вгрызались в землю. Вагончики, окопчики, блиндажики появлялись на голом месте, как грибочки после дождя.

Солдат всегда должен быть занят. А пошел враг — побросали топоры-лопаты, взяли автоматы, и — вперед!

Командующий был человек, который сидел на своем месте. «Я бы так не смог», — трезво думал Ветров в редкие минуты, когда прикидывал, будут ли смотреться генеральские погоны на его плечах.

Потому сейчас и не решился отвлекать командующего своими вопросами. В конце концов, детали можно было узнать и так: от порученца или дежурного.

«Отставить, — чуть ли не вслух произнес Неизвестный, — я не могу этого знать! Я не могу видеть глазами Ветрова. Ведь я — Филин! Филин! Филин!»

Вскоре все закончилось. Тела убитых увезли в морг. Автобус отбуксировали в гараж. От недавнего боя почти не осталось следов. Только ноздри Филина щекотал запах сгоревшего пороха и остывающих гильз.

— Костя, надо в батальон связи съездить, ящики забрать, — сказал ему ответственный по управлению полковник, когда разведчики вернулись в управление и пришли сдавать автоматы.

— Какие ящики?

— Посылки командующего. Водитель сам боится ехать. Мало ли что. Возьми двух ребят.

— Хорошо, — ответил Константин.

«Как же я раньше не догадался! — мысленно воскликнул Неизвестный. — Все просто: нос! Надо принюхаться, у меня ведь собачий нюх». Человек втянул ноздрями воздух. Запах больницы был переполнен ароматами мочи, таблеток и марлевых бинтов.

«Есть! — радостно подумал Неизвестный. — Я нюхач! Да такой, что поискать надо! Безусловно, я — Филин».

Он засопел. Но, словно в наказание за самоуверенность, увидел не разведчика, а Ветрова. Причем этот сон был необычно ярким и сочным. Неизвестный не просто видел, он переживал вместе с Ветровым все, словно это и было его настоящее «я»…

Командующий уехал.

Душанбе затих.

Лишь вдалеке рокотали патрульные бэтээры. Да во дворах выли бродячие собаки.

В пресс-службу ввалились солдаты с деревянными ящиками в руках.

— Ставьте на стол, — сказал им порученец.

— Что это? — спросил Ветров.

— Посылки, — ответил кэп. — Командующий передает директору ФПС и начальнику главного штаба, еще кому-то. В общем, не важно.

Боковые рейки раздувались от переполнявших ящики фруктов.

— А кто повезет? — спросил Андрей скорее для поддержки разговора, чем из интереса. Подобные посылки уходили в Москву чуть ли не каждую неделю. Какая разница, кто их поволочет на себе?

— Леночка, племянница Мазурова, — ответил порученец.

— Так и потащит? — Журналист представил, как женщина будет нести эти ящики в руках, держать под мышками, обливаться потом, и ему даже стало ее жалко.

— Да ты что, смеешься? — Кэп посмотрел на него, как на маленького и наивного. — Она будет сопровождать. Здесь ящики загрузят в самолет. Там встретят и снимут. Все организовано.

— А что, Леночка уезжает? — спросил Филин, пришедший вместе с солдатами. По его лицу было видно, что он старался скрыть волнение. «Интересно», — подумал Ветров.

— Да. Завтра улетает в отпуск, — ответил порученец.

У Филина вытянулось лицо.

— Ты долго будешь здесь? — спросил Ветрова порученец, уходя домой. — Тогда вот печать, будешь уходить — опечатай. Сдай кабинет под охрану дежурному. Печать оставь у него. Все. Пока, трудоголик!

Ветров остался один.

Сквозь открытое окно до него донеслось теплое дыхание южной ночи. Шторки чуть дрогнули, как воздушные одежды робкой нимфы. Влетевшая одинокая мушка села на ящик, поскользнулась и плюхнулась на сочную мякоть персика.

Пустой желудок призывно заурчал. О боже, какое искушение было заключено в этих сколоченных на скорую руку ящиках!

Темные гроздья винограда, как лапки, обнимали толстую ручку сверху. Нежная кожица персиков таяла под одним взглядом. Аж скулы сводило от желания!

Это было выше человеческих сил! Ветров подошел к окну, встав спиной к столу.

Все, что лежало в этих волшебных ящиках, можно было свободно купить на любом рынке Душанбе. Проблема: на рынок надо было бежать. Да и открывался он только утром. А фруктовое искушение было здесь и сейчас. Только принадлежало оно таким людям, которые могли стереть журналиста в порошок одним движением пальца.

Потому надо было собрать волю и дать бой собственной похоти, в очередной раз поставившей на карту его судьбу!

…В эту ночь никто не мог уснуть…

Филин нарезал круги по своей квартире, пытаясь разорвать стальной обруч, сдавивший сердце.

Леночка ворочалась в постели. Она жутко переживала из-за того, что не успела предупредить его и попрощаться. Ей даже хотелось перенести вылет или даже совсем отменить его. Но она не могла остаться по причинам, совсем не зависевшим от нее. «Может, он придет к самолету?» — с надеждой думала Леночка, мучаясь в душной спальне.

Хуже всего было красивой метиске. Она воем ревела в пустой квартире, вспоминая убитого лейтенанта. Пули врагов не просто унесли его жизнь. Они разбили ее женские надежды, как хрустальную чашу. По сравнению с ее горем все остальное в тот момент на этой планете казалось мышиной возней…

А старший лейтенант Андрей Ветров стоял и смотрел в раскрытое окно.

«Как давно я не смотрел на звезды!» — вдруг подумалось ему. Самое таинственное и загадочное, что может увидеть человек, — это небо, усыпанное бриллиантовой пылью звезд!