Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

— С вокзала, на который мы приедем, отправляется поезд на юго-восток. К вечеру он прибудет в Дижон, а на следующее утро будет поезд в Базель. — Он прикоснулся к козырьку фуражки, кивнул девушке, многозначительно подмигнул мне и вышел из купе.

— Какой нахал, — заметила моя попутчица. — Мне показалось, что он хотел посмеяться над нами.

— Возможно, — согласился я и оглядел её с вновь нахлынувшим беспокойством. — А что же ваш брат делает в британском посольстве в Базеле?

— Он помощник секретаря, — ответила девушка с оттенком грустного презрения. Видимо, она понимала, что это не тот пост, которым следует гордиться. — Он уже шесть лет пребывает в этой должности.

— В Швейцарии… — протянул я таким тоном, словно речь шла по меньшей мере о загадочном Самарканде. — Счастливец.

Поезд начал замедлять ход. Мы подъезжали к Сен-Сесили. Там пассажиры, направляющиеся на пляжи морского курорта, должны будут смениться теми, кто уже закончил купания.

— Это очень хороший пост. Так очень часто говорила моя матушка, — пояснила моя спутница.

Я достал из внутреннего кармана несколько монет и протянул ей со словами:

— Скоро станция. Будьте наготове.

Девушка так нетерпеливо схватила монеты, что изрядная часть моих сомнений развеялась. Я молча смотрел, как она открыла окно и высунулась, насколько можно, подзывая разносчика.

— Я так благодарна вам, мистер…

— Джеффрис, к вашим услугам. Август Джеффрис из Нориджа. — Я чуть заметно склонил голову, показывая, что и мне не чужды светские манеры.

— Полагаю, совместная поездка в купе первого класса является вполне приличным поводом для того, чтобы представиться. Тем более с учётом обстоятельств. Я Пенелопа Хелспай из Кэнилуэрта. — Она протянула мне левую руку для поцелуя. Я повиновался, подумав про себя, что теперь, когда мы познакомились, нетрудно завязать оживлённую беседу. А это очень опасно. Если не для меня, то для мисс Хелспай. Поэтому я просто молча смотрел, как она купила два круассана, большую кружку кофе и принялась есть. Тем временем отдохнувшие курортники заняли места в вагонах, и поезд тронулся в сторону реки Соммы.

М. X. провёл долгие часы над бумагами, поступившими из Адмиралтейства. Теперь я окончательно поверил, что он способен обозреть те пласты информации, которые создаёт вокруг себя. Тем не менее я не в состоянии постичь, каким образом он размещает в мозгу всю эту массу сведений. Ведь не может же он запоминать всё это в том порядке, в каком оно лежит на столе. Но, похоже, что его усилия приведут к успеху. Он обнаружил признаки хищения и работает над тем, чтобы полностью разоблачить вора. Он уже сообщил в Адмиралтейство, что следует задержать четверых клерков до тех пор, пока он не выяснит, кто же из них подделывал в своих собственных интересах документы государственной важности. Он не говорил мне, как предполагает это сделать, но я уверен, что это ему удастся: ведь он ещё ни разу не потерпел неудачи. Когда-нибудь он, возможно, расскажет, почему заподозрил одного из этой четвёрки и что в присланных документах навело его на подозрения.

Я получил письмо из больницы и должен поскорее пойти туда, чтобы побеседовать с врагом, лечащим мою мать. М. X. отвёл мне на это целых четыре часа и попросил на обратном пути зайти в Адмиралтейство и получить образцы почерков всех четверых подозреваемых.

М. X. получил телеграмму от Г. и теперь ещё больше беспокоится за его судьбу. Поэтому он стремится как можно быстрее найти преступника в Адмиралтействе и развязать себе руки для немедленного отъезда во Францию. В Адмиралтействе тоже считают, что чем быстрее разрешится загадка, тем будет лучше для них, так как в этом случае они смогут свести скандал к минимуму, а это их самое горячее желание. Я знаю, что М. X. понимает это гораздо лучше меня и, как и в других случаях, будет стремиться соблюсти все интересы правительства.

Пока поезд вёз нас в Париж, мисс Хелспай успела много рассказать о своей семье. Её отец был серьёзно замешан в каком-то крупном скандале, приобрёл дурную известность и покинул Англию, когда она была ещё ребёнком. Мать переехала из Лондона в Кэнилуэрт и пребывала там в полном отрыве от мира до тех пор, пока Пенелопе не исполнилось девять лет. Брат, на несколько лет старше Пенелопы, оставался в Лондоне на попечении дяди, пока не закончил обучение в Хэрроу. После этого он переехал в Оксфорд, где учился в Тринити-колледже. Из этого рассказа следовало, что мисс Хелспай не видела брата много лет и даже почти не была с ним знакома. Конечно, напомнил я себе, если её рассказ был правдой. Ведь девушке ничто не мешало выдумать всю историю, чтобы разжалобить меня.

— Так что вы, конечно, понимаете, что теперь, после смерти моей дорогой матушки, я должна была поехать к Бертраму и попросить его оказать мне поддержку или, по крайней мере, сообщить, какие распоряжения относительно меня оставил отец, перед тем как скрылся от позора. Все эти годы матушка полностью обеспечивала меня, и я ни в чём не знала отказа. Поэтому я считаю, что отец оставил деньги, которые после кончины матушки должна получить я.

Рассказ мисс Хелспай был бесхитростным и занимательным, и мне стоило изрядного усилия не дать своим мыслям полностью погрузиться в повествование милой попутчицы.

— Как я понимаю, ваш брат не приехал на похороны матери, — сказал я, когда поезд двинулся по северному берегу Соммы.

— Нет, он не смог в это время оставить службу, — ответила Пенелопа, глядя под ноги. — Я уже много лет не видела Бертрама. Остаётся надеяться, что он узнает меня, когда придёт встречать поезд.

Я незаметно оглядел девушку сочувственным, но насторожённым взглядом и произнёс вслух:

— Бертрам Хелспай… — При этом я пытался вспомнить, не упоминал ли это имя Майкрофт Холмс в своих достойных энциклопедии обзорах жизни дипломатического корпуса. На ум ничего не приходило, но я знал, что моя память вполне могла подвести.

Когда мы наконец прибыли в Париж, я со смешанным чувством покинул мисс Хелспай, пробился через ужасающую сутолоку к телеграфу, назвал адрес: 221-Ц, Бейкер-стрит, Лондон, и спросил, не было ли для меня почты.

— Да, мистер… мистер Джеффрис, — ответил клерк на приемлемом английском языке, — пять часов тому назад. — Он вручил мне телеграмму.

Оглядев конверт, я заметил, что печать была повреждена. Содержание телеграммы оказалось следующим: «Есть неувязки в условиях опеки. Ожидаю указаний из Люксембурга. Пайерсон Джеймс, поверенный».

Я прочёл короткие строчки, восстанавливая в памяти инструкции, полученные от Майкрофта Холмса, и пришёл к выводу, что в Люксембурге меня будет ожидать объёмистый пакет с полезной документацией. Спрятав бланк во внутренний карман сюртука, я отдал телеграфисту текст, которому через несколько часов предстояло оказаться на столе моего патрона. «Не вижу результатов вашей работы. Должны быть другие варианты». Я надеялся, что вторая фраза передаст беспокойство, которое вызывала у меня мисс Хелспай; в разработанной нами с мистером Холмсом системе шифровки подобная ситуация не предусматривалась.