Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

— Говорят, что принц Отто безумен, — вставил я.

— Откуда вы знаете? Что вам об этом известно? — резко спросил Дортмундер и обернулся ко мне.

Тут я опомнился: я же прочёл об этом в одной из бумаг, лежавших на столе у Майкрофта Холмса. Я попытался исправить свою ошибку.

— Но разве его не посадили в жёлтый дом? Я читал об этом в «Миррор», — соврал я. — По-моему, если принца сажают в лечебницу к сумасшедшим, это и значит, что он сам безумен. Хотя всем известно, что короли…

— Если вы не желаете слушать и запоминать, — прервал меня Дортмундер, — то вы не сможете быть полезным Братству, когда мы попадём к мадам Изольде. Лучше внимательней следите за тем, что я говорю.

Я отреагировал на упрёк именно так, как следовало Джеффрису, то есть с раздражением:

— Вы же хотели узнать, откуда мне это известно.

Он не удостоил меня ответом.

— Мы начнём с мадам Изольды. Она представит вас Макмиллану. Настоящее её имя Лоттелиза Спаннер, мадам Изольдой она стала называться пять лет назад в угоду моде. Её заведение называется «Восточный рай», и она клянётся, что название ему подходит. Судя по тому, что туда частенько забредают поразвлечься арабы и турки, похоже, что ей действительно удалось превратить рядовой бордель в рай.

Я подумал, что, возможно, на выбор места развлечения гостей с востока влияют какие-то другие причины, но ничего не сказал, а Дортмундер тем временем продолжал:

— В общем-то мы, Братство, даже благодарны королю Людвигу за его страсти. Он напоминает народу о великом прошлом Германии и к тому же так увлечён своими проектами, что передаёт государственные дела в чужие руки. Двое из его министров входят в наше Братство, и им удаётся беспрепятственно проводить политику в наших интересах. — Он нахмурился. — Но я подозреваю, что в правительство входят и члены Золотой Ложи.

— Но почему вы так думаете? — удивлённо осведомился я, в надежде узнать, какие ещё неожиданности подстерегают меня. Я совершенно не желал ввязаться в ещё одно столкновение, подобное люксембургскому.

— Потому что некоторые наши действия встречали сопротивление. — В тоне Дортмундера прозвучала такая неприкрытая угроза, что я невольно отшатнулся.

— А не грубовато с вашей стороны, капитан? — развязно спросил я. С каждой фразой я всё полнее превращался в Августа Джеффриса, несмотря на то что обстановка становилась всё опаснее. — А они, наверно, думают то же самое о вас.

Дортмундер дважды качнул головой.

— Они ответят за всё. — Он сделал широкий жест, ткнув рукой в окружавший нас туман. — Скажите спасибо за это, мистер Джеффрис.

— С какой стати? За то, что это так похоже на Англию? — Я знал, что иронизировать с этим человеком опасно, но не мог удержаться.

Но тот лишь противно захихикал.

— Не только. А за то, что нас никто не может как следует рассмотреть. — Этой репликой он достиг именно того неприятного эффекта, к которому стремился. — Нам стало известно, что Золотая Ложа отрядила убийцу, чтобы не дать нам добраться до Соглашения. Скорее всего, он прибыл в Мюнхен вчера.

— Убийца? — повторил я, с ненавистью выговорив это слово. — И кто он?

— Этого мы не знаем, иначе, конечно же, за ним следили бы, — недовольно признался герр Дортмундер. — Именно поэтому вам следует быть особенно осторожным. Они уже знают о вас довольно много, особенно после инцидента в Люксембурге.

— Вы, похоже, хотите сказать, что обнаружите убийцу лишь в тот момент, когда он попытается прикончить меня? И вы не будете слишком расстраиваться, если ему удастся сделать это? — Мне не понравились визгливые нотки в моём голосе.

— Это не исключено, — последовал бесстрастный ответ.

О, если бы я смог как-нибудь связаться с Майкрофтом Холмсом! Я узнал бы всё, что нужно, о Золотой Ложе и об этом предполагаемом убийце. А при настоящем положении дел я склонен был подозревать, что первая же порученная мне миссия окажется последней, а мистеру Холмсу придётся искать себе нового секретаря. Вслед за этой мыслью меня посетила другая, столь же неприятная. Что стало с его прежним секретарём, место которого я не так давно занял? Когда я нанимался на работу, мне сказали, что ему предложили более заманчивое место, и он уволился. Но я не спросил о его дальнейшей судьбе; да и с какой стати мне было интересоваться ею! А теперь мне стало казаться, что я упустил нечто такое, что обязательно следовало знать.

— Не впадайте в панику, мистер Джеффрис, — посоветовал Дортмундер, сопровождая эти слова чуть заметной высокомерной ухмылкой. — Плата, которую вы получите за риск, будет вполне достаточной для того, чтобы смириться с этой маловероятной опасностью.

— Маловероятной, говорите? — усмехнулся я и понял, что чрезмерно углубился в размышления. — Ведь в вас-то не станут стрелять!

— Если и станут, то, надеюсь, не убийца, — многозначительно ответил Дортмундер. — Такую возможность никогда нельзя исключать.

— Если меня не прикончит ваше Братство, то это сделает убийца из Золотой Ложи, — решился я наконец высказать свои мысли вслух.

— Вы совершенно правы, — согласился Дортмундер.

Инспектору Корнеллу снова понадобилось содействие М. X. Пока что мне удавалось отделаться от него, говоря, что М. X. занят делами Адмиралтейства, но я не смогу долго пользоваться этой отговоркой, а Эдмунд Саттон сказал, что не станет участвовать в обмане полиции. Я предоставил полиции оригинал письма, присланного М. X. убитой женщиной, он дал мне такое указание на случай слишком сильного нажима — это должно удовлетворить их на первое время. В том случае, если инспектор вернётся и будет протестовать против дальнейших отсрочек, мы с Саттоном должны будем что-то предпринять.

М. X. телеграфировал, что вскоре будет в Германии и уже выяснил местонахождение Макмиллана.

Никогда не посещайте борделей ранним утром: вы разочаруетесь так же сильно, как и за кулисами балетной феерии. К тому же и там и там пахнет почти одинаково. Вступив за двери с виду вполне респектабельного заведения мадам Изольды, мы очутились среди полного разгрома: разбросанные стаканы, пивные кружки, тарелки с остатками ужина и окурками сигар; мне показалось, что в углу я заметил валявшуюся пару дорогих мужских башмаков и женский чулок. Заспанный лакей в мавританском кафтане провёл нас через весь этот хаос, лишь предупредив, чтобы мы не удивлялись утреннему беспорядку. Я заметил, что несколько слуг уже приступили к наведению порядка, чтобы ближе к вечеру новые посетители смогли предаться кутежам и разврату в благопристойной обстановке. В бледном утреннем свете восточные украшения выглядели ужасающе безвкусными, на павлиньих перьях опахал была видна пыль, а позолота на мавританских арках местами облупилась, обнажая грубую древесину.