Стив Берри - Язык небес

— Что же привело к полному отсутствию интереса в дальнейшем? — парировал президент.

— Вы знали, что мы вернулись в Антарктиду в 1948 году? Это была операция «Ветряная мельница». По общему мнению, те семьдесят тысяч фотографий, сделанных во время операции, были бесполезны, потому что никто не подумал нанести отметки на землю, чтобы расшифровать съемку. Они были похожи на листы чистой белой бумаги. Поэтому ребята и вернулись, чтобы установить отметки.

— Эдвин, — сказала Диана Маккой. — В чем, собственно, дело? Все это абсолютно бессмысленный разговор.

— Мы тратим миллионы долларов, чтобы отправить корабли и людей в Антарктиду, и получаем фотографии бесконечных ледяных полей и скал. И, находясь там, мы не устанавливаем отметки для фотографий? Мы даже не догадываемся, что в дальнейшем это станет проблемой?

— Вы хотите сказать, что у операции «Ветряная мельница» была другая цель? — спросил Дэниелс.

— Она была у обеих операций. В составе каждой экспедиции была тактическая группа, всего шесть человек. Специально обученных и проинструктированных. Они уходили в глубь материка несколько раз. Именно из-за того, что они делали, в 1971 году в Антарктиду был отправлен корабль капитана Захарии Александра.

— В его личном деле нет никаких записей об этой миссии, — возразил президент. — Только то, что он был назначен командиром «Холдена» и это продлилось всего два года.

— Александр плавал в Антарктиду на поиски пропавшей подводной лодки.

На том конце провода повисло тягостное молчание.

— Подводная лодка, пропавшая тридцать восемь лет назад? — наконец спросил Дэниелс. — Тот отчет следственной комиссии, который запросила Стефани?

— Да, сэр. В конце 60-х мы построили две сверхсекретные субмарины, «НР-1» и «НР-1А». «НР-1» все еще на плаву, а вот «НР-1А» пропала в Антарктиде в 1971 году. Никому не сказали об этом провале, все было засекречено. И только «Холден» отправился на поиски. Господин президент, капитаном «НР-1А» был коммандер Форрест Малоун.

— Отец Коттона?

— А в чем твой интерес? — ледяным тоном произнесла Диана.

— Одним из членов экипажа был человек по имени Уильям Дэвис. Мой старший брат. Я сказал себе, что если когда-нибудь окажусь в том положении, что смогу узнать, что с ним случилось, я так и сделаю. — Дэвис сделал паузу. — Наконец я нахожусь именно в таком положении.

— Почему так всполошилась военно-морская разведка? — спросила Диана.

— Разве это не очевидно? Сама подлодка и ее крушение. На всем лежал гриф секретности. Они просто позволили ей утонуть. Только «Холден» приплыл на поиски. Представьте себе, что из этого могут сделать в «60 минутах». [14]

— Хорошо, Дэвис, — сказал Дэниелс. — Ты хорошо сложил кусочки головоломки. Второй раунд за тобой. Продолжай. Но постарайся не ввязываться в неприятности и притащи свою задницу обратно через два дня.

— Благодарю вас, сэр. Я оценил вашу щедрость и выдержку.

— Еще один совет, — сказал президент. — Это правда, что ранняя пташка находит червячка, но только второй мышке достается сыр.

Телефон щелкнул.

— Теперь я понимаю, почему Диана в такой ярости, — медленно проговорила Стефани. — Ее просто не допустили к этой информации.

— Я не люблю амбициозных бюрократов, — пробормотал Дэвис.

— Кто-то может сказать, что и ты подходишь под эту категорию.

— И будут не правы.

— Кажется, у тебя есть собственное мнение на этот счет. Я бы сказала, что адмирал Рэмси из военно-морской разведки находится в состоянии «контроля нанесенного ущерба», защищая военно-морские силы и все, что с ними связано. Говоришь, «амбициозный бюрократ»? Он — олицетворение этого понятия.

Дэвис встал.

— Ты права насчет Дианы. Ей не потребуется много времени, чтобы вникнуть во все это дело. А военно-морская разведка от нее не отстанет. — Он показал на распечатку файлов, полученных еще до разговора с президентом. — Вот почему мы должны ехать в Джексонвилль, во Флориду.

Стефани уже прочла отчет, поэтому знала, что именно там живет Захария Александр. Но она хотела знать нечто другое и поэтому сказала:

— Почему мы?

— Потому что Скотт Хэрвет сказал мне «нет».

— Может, стоит поговорить об одиноком рейнджере? — Она слегка усмехнулась.

— Стефани, мне нужна твоя помощь. Помнишь те подарки? Я задолжал тебе один.

— Для меня этого достаточно.

Она встала и попыталась завершить столь неожиданную встречу.

Но не по этой причине Стефани Нелл согласилась, и ее посетитель определенно знал об этом. Отчет следственной комиссии. По его настоянию она прочитала его.

Никакой Уильям Дэвис не значился в списке экипажа «НР-1А».

Монастырь Этталь

Малоун получил истинное наслаждение, рассматривая книгу, лежавшую на столе.

— Она из гробницы Карла Великого? И ей 1200 лет? Если это так, то она просто великолепно сохранилась.

— Это сложная и долгая история, господин Малоун. Она длится целых двенадцать столетий.

Похоже, этой женщине нравились уклончивые ответы.

— Испытайте меня.

Доротея Линдауэр указала на книгу:

— Вы узнаете эти символы?

Коттон опять посмотрел на страницу, заполненную странными письмом и гравюрами с обнаженными женщинами, которые резвились в резервуарах, соединявшихся между собой причудливой вязью. Эти ванны казались скорее какими-то гидравлическими приборами, чем средствами гигиены.

Коттон пролистал дальше и, вглядевшись в рисунки, понял, что то, что на первый взгляд казалось просто узорами, на самом деле было изображениями астрономических объектов, увиденных в телескоп. На другой странице была достаточно подробная схема партеногенеза. А дальше были изображены неизвестные Малоуну растения со сложной корневой системой, странный календарь со знаками зодиака, многочисленные изображения обнаженных людей, схемы летательных аппаратов и многое, многое другое, что не поддавалось никакому объяснению. Непонятные слова и неизвестные буквы растворились в этих странных рисунках.

— Как заметил Оттон III, это «язык небес», — пояснила Доротея Линдауэр.

— Меня не предупреждали, что небесам требуется язык, — неловко пошутил Малоун, пытаясь скрыть свое удивление.

Доротея улыбнулась:

— Во времена Карла Великого представление о небесах сильно отличалось от современного.

Малоун показал пальцем на символ, изображенный на верхней обложке.

— Что это? — спросил он.

— Я не знаю.

Тут же Коттону стало ясно, чего ему явно не хватало в книге. Ни крови, ни монстров, ни мифических чудищ. Никакого конфликта или разрушительных устремлений высших сил. Никаких религиозных символов или знаков светской власти. По сути, ничего такого, что указывало бы на какой-либо узнаваемый стиль жизни, ничего, что могло бы указать на какую-либо известную Малоуну культуру. Вместо этого страницы показывали совсем другой мир, безвременный и неземной.