Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов

В половине двенадцатого Денис отправился в лицей имени Грибоедова — богоугодное учебное заведение, где училась Ниночка Турецкая, а также ее одноклассница Женя Земляникина. Денис был вооружен фотоаппаратом, а еще симпатичной сероглазой спутницей — корреспондентом еженедельного издания «Образование и мир» с экзотическим именем Лиана. По легенде, Лиана должна была написать статью о прогрессивном учебном заведении, а фотокорреспондент Грязнов — обеспечить статью достойным фотоматериалом. Лиана была давняя (полугодичного срока) знакомая, с которой Денис свел дружбу на пляже маленького островка у южного побережья Испании. Она поругалась со своим молодым человеком, который в сердцах поехал отдыхать дальше — в Северную Африку, в результате чего девушка познакомилась с бравым частным детективом и никогда ни минуты об этом не жалела. Периодически Денис пользовался ее услугами — Лиана играла роль ширмы, брала интервью в разных фирмах и учреждениях — там, где Денису необходимо было что-то выяснить. Лиану это забавляло, она получала гарантированный адреналин, зная, что Денис рыскает «за ее спиной». А кроме того, он не обижал ее и гонораром.

В этот раз Лиана прошла тщательный инструктаж и буквально зазубрила, какие вопросы задавать, на какие темы выходить и как сфокусировать внимание на искомом предмете — девятикласснице Жене Земляникиной.

В полдень беседа с директрисой, интересной дамой бальзаковского возраста, была в самом разгаре, и Денис пошел гулять по школе и фотографировать все, что попадется на глаза. Все интервью заняло полтора часа, причем в последние тридцать минут Денис умудрился принять в разговоре живейшее участие — когда Лиане неожиданно стало «плохо с животом». Девушка ушла в туалет, опустила крышку унитаза, достала «Вог» с ментолом и томик Себастьяна Жапризо на французском языке. А Денис приступил к обработке директрисы. Удалось. Тем более за четверть часа до этого он успел обсудить с завучем злободневные вопросы безопасности и дал несколько дельных советов — как лучше расположить на входе охранников и как раскрутить родителей на взносы для установки дополнительных камер слежения. Вот тут-то и подстерегала его удача. Оказалось, что и у завуча, и у директора безопасность — любимый конек. Но понимали они ее по-разному. Если завуч говорила исключительно об охране, то директриса, напротив, о современных детях, об их агрессивности и нетерпимости, которую они самым непосредственным образом наследуют от взрослых.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался «фотограф».

— Все начинается, конечно, с устной речи. В российском обществе процветает «язык вражды». Причем он на подъеме, и особенно ярко это видно в детях. Дети впитывают слова буквально с пеленок — в семье, не задумываясь об их смысле. Вот, скажем, считалочка «Вышел месяц из тумана…». Как там дальше, помните?

— «…вынул ножик из кармана».

— Правильно. «Буду резать, буду бить, все равно тебе водить». Буду резать, буду бить. Каково?

— Вы это серьезно? — засмеялся Денис.

— Еще как! Вам кажется, что это ерунда, и на отдельно взятом примере, возможно, так оно и есть, но в комплексе дает чудовищный эффект. Люди вырастают в состоянии латентной агрессии. Дети готовы ненавидеть, понимаете? Вот что самое ужасное.

— Не вижу в детских страшилках ничего плохого. Я сам на них рос.

— Я с вами соглашусь, но только отчасти. Ужастики заложены в детском сознании, и это неплохо — иногда они выполняют расслабляющую, переключающую роль. Но ведь этот детский текст впрямую вкладывает в голову агрессивность!

— Докажите, — уперся Денис. — Пока что с вашей стороны это тоже слова. И между прочим, довольно агрессивные.

— Остроумно, — улыбнулась директриса. — Но докажу я это запросто. Стереотипы возникают мгновенно и в любой аудитории. Сейчас я вас ею «заражу» — этой подсознательной агрессией. Хотите проверить?

Как назывался листок, куда вам в конце четверти и года в школе ставили оценки?

— Дневник?

— Ну вы даете!

— А, вспомнил, табель.

— Правильно. Очень хорошо. А как называется технический канал, по которому передается информация?

— Кабель, — уверенно сказал Денис.

— Замечательно. Тогда скажите, как звали человека, убившего Каина?

— Авель, — не задумываясь, брякнул Денис.

Директриса засмеялась:

— Все было ровно наоборот — это нехороший Каин убил бедного Авеля. Сами видите, вот так и рождаются стереотипы.

— Табель, кабель, Авель… Елки-палки, вы меня подловили, — не мог не признать удивленный Денис. Конечно, он прекрасно знал, кто кого убил в той старой детективной истории, но почему-то ответил именно так, как от него ждали.

— Нас всех так ловят с самого детства — сознательно или бессознательно.

— Вы хотите сказать, что, может быть, и сознательно? — Денис все думал, как бы вырулить на тему Жени Земляникиной. В принципе минимально необходимую информацию он уже собрал, но частный детектив никогда не довольствовался малым.

— Я не знаю, — искренне сказал директриса. — Иногда просто есть такие нехорошие мысли. Помните, у Оруэлла в антиутопии «1984» было Министерство Правды, которое вколачивало в головы несчастных обывателей «необходимые истины»? А вот обратный пример. В нашем лицее есть одна девочка, которая не приемлет агрессии ни в какой форме. Девятиклассница Женя Земляникина. Она учится у нас только один год, но еще год назад она вытворяла такое…

Через двадцать пять минут Лиане надоел Жапризо, и спустя еще четверть часа они с Денисом вышли из лицея.

— Самое смешное, — сказала журналистка, выкидывая пустую пачку «Вог», — что статью-то я действительно напишу.

Из дневника Жени Земляникиной:

«…папа говорил, что мама ей на работе всегда помогала. Это очень занятно, и я не понимаю, как оно могло быть — в институте еще понятно, но на работе? Ведь они обе работали переводчиками, так что же мама переводила за тетю Майю? А когда же она свои книжки переводила, или что она там переводила. Но папа не обращает внимания на эту нестыковку. Он вообще очень рассеянный. Хотя нет, я вру. Папа не рассеянный, он как раз сосредоточенный, просто очень погруженный в себя. Он всегда весь в своих делах, он даже когда дома, на самом деле — в своем магазине.

Взрослые вообще ничего не замечают, а и напрасно, потому что мир стремительно меняется. Мне рассказывала девочка из Омска, что у них над городом две ночи НЛО летал. И его видели тысячи людей! Только там две большие группы людей видели его совершенно по разному. По одним описаниям, он был оранжевый, летел на высоте пятьдесят метров, так что жители верхних этажей могли разглядеть его во всех деталях. А другие говорили, что «это» было огромным и летело на высоте нескольких километров, заливая голубым светом огромную площадь так, что свет городских фонарей мерк на фоне неземного сияния. Многие люди, глядевшие на чудо из одних окон, видели абсолютно разные картины. Прохожие на улицах переспрашивали друг друга и тут же начинали спорить по поводу увиденного. Ни одного такого странного НЛО больше не существует ни в одной уфологической хронике. Впрочем, уфологам у меня теперь веры нет. Про маму они мне ничего не смогли рассказать. Я, конечно, не думаю, что ее похитили инопланетяне, но, как это говорится, рационального объяснения у меня нет. Я просто знаю, что…»