Фридрих Незнанский - Звонок другу

Третьякова дала отбой.

Анна Лаврова в сопровождении Севы Голованова приехала домой поздним вечером. По дороге они заехали в супермаркет. Сева оставил Аню в машине, взяв набор продуктов для ужина по собственному почину. Теперь он степенно выгружал пакеты, что-то напевая под нос. Аня молча сидела на табурете, глядя на великана, едва помещавшегося в ее маленькой кухне. Она устала.

Проведенный у мамы вечер потребовал больших душевных усилий. Они никогда не лгали друг другу. И Аня не привыкла скрывать что-либо от мамы и лукавить с ней. Правда о неделе, проведенной в «Триаде», мама не знала, но тогда и Аня была не Аней.

В общем, операция назначена на следующий четверг. Осталось пять дней. Лечащий врач просил сообщить Анне Николаевне, что ждет ее в понедельник для беседы. Для какой беседы — ежу понятно. Она должна будет принести деньги… Где взять? Все, у кого можно было одолжить, уже были «охвачены» при вступлении в «Триаду». И что теперь? Мозг отказывался решать неразрешимые задачи. В машине она задремала. Да и сейчас сидела на стуле и клевала носом.

— Вот что, Аня, ты давай-ка поспи. Если на запах проснешься, выходи, покормлю ужином. Не проснешься — спи до утра. Сон лучшее лекарство, — пробасил Сева.

Аня послушно кивнула, направилась в свою комнату, не раздеваясь, рухнула на диван и задремала.

Но вскоре в ноздри полез какой-то умопомрачительный запах, и она услышала, как кто-то разговаривал о ней с неизвестным собеседником.

— Спит пока. Как цуцик. А я такой ужин сварганил, пальчики оближешь! Приезжай хоть ты, а то одному скучно…

Аня поднялась, накинула шаль, вышла.

— Это кого же вы приглашаете на мой ужин? — хлопая заспанными глазами, спросила она.

— Во, проснулась! — обрадовался Сева. — Ну, теперь я не один, так что пока, Денис! До завтра! Ну-с, Анна Николаевна, прошу отужинать, чем Бог послал.

Вспоминая классика, можно заметить, что на ужин Бог послал в этот вечер Анне Николаевне румяные бифштексы, поджаренную до хрустящей корочки картошку, несколько аппетитных салатов, красиво уложенные в вазу фрукты. И еще Бог послал ей бутылку шампанского. Она стояла в вазе со льдом. Стол был полностью сервирован. Тарелки, столовые приборы, салфетки, фужеры — все на своих местах.

— Ничего себе! — только и смогла вымолвить Анна.

— Садись, Анна Николавна. — Сева отодвинул стул.

Боже, он и стулья принес, чтобы на табуретках не сидеть.

— Спасибо, — учтиво откликнулась Анна, словно была в гостях, и опустилась на сиденье.

Сева поправил шаль на ее плечах. Она и вправду чувствовала себя в гостях. Тысячу лет никто не ухаживал за ней вот так… красиво.

— Хотел в комнате стол накрыть, но ты спала, побоялся беспокоить.

— Я привыкла ужинать на кухне. Вы все сделали замечательно. А зачем шампанское? Разве сегодня праздник?

— У меня — да, — откликнулся Сева и улыбнулся. И из громадного, устрашающего вида мужчины превратился в застенчивого мальчишку. — Ты ведь не откажешься поучаствовать в моем празднике?

Разве можно было отказаться? Пробка с шипением выскочила из горлышка и оказалась в крепкой руке Голованова. Он разлил напиток.

— За что? — спросила Аня, подняв бокал.

— За мой праздник.

— Да что же за праздник?

— Я потом скажу. Просто присоединяйся!

Они чокнулись хрустальными бокалами. Тонкий мелодичный звон наполнил кухню.

— Вечерний звон, — прокомментировал довольный собой Сева. Словно он сам отлил эти фужеры.

Аня невольно улыбнулась.

— Тебе очень идет улыбаться. А смеяться еще больше. Тебе никто этого не говорил?

— Не помню, — улыбнулась Аня. — Давайте, наконец, выпьем.

Они пили шампанское. Пузырьки били в нос, Аня морщила его и была похожа на свою дочь.

Сева оказался прекрасным поваром. Анна поглощала все, что стояло на столе.

— Все так вкусно! И у меня вдруг аппетит прорезался! — оправдывалась она, не отказываясь от второго куска мяса, который заботливый Сева положил ей на тарелку.

— Это хорошо! Это знак выздоровления.

— От чего?

— Ну… От того, что было.

— Ну да… — неопределенно откликнулась Анна и положила вилку. — Сева, расскажите, чсто ваши друзья? Все, кто там был в этой «Глории»? И почему там начальник МУРа оказался?

— А вы не поняли? Начальник МУРа, Вячеслав Иванович, родной дядя Дениса, руководителя «Глории». Грязнов-старший когда-то сам это агентство организовал. Был в его жизни такой период. Помните начало девяностых? Все развалили, растащили по кускам, работать в угрозыске было невозможно. Вот Грязнов плюнул и ушел. И мы с ним. Мы ведь все, и Филя Агеев, и Володя Демидов, русый такой, здоровый, и остальные — все мы ушли вместе с Иванычем. И возникла «Глория» — частное сыскное агентство. А потом Гряз-нова стали активно звать обратно. Уже на должность первого заместителя начальника МУРа. Это ведь другое дело, когда сам себе голова. И он согласился. А племянник его, Денис, стал руководителем агентства.

— По блату? — улыбнулась Аня.

— Как сказать. Батя — он такой, что со своего и три шкуры спустит, а не одну. Так что блат еще тот…

— А вот тот человек, который все так объяснял…

— Кротов? О, Петрович — это отдельная песня. Мыто все простые спецназовцы, а он когда-то работал в ГРУ. Человек обширнейших знаний, в своих вопросах, разумеется. И возможностей. Интересная личность.

— А вы?

— Я что? Я так. Руковожу группой сыщиков.

— То есть вы заместитель Дениса?

— Ну… у нас такого разделения нет. Но в принципе… Да что мы все обо мне, да обо мне? Расскажи о себе. Где ты работаешь?

— В НИИ. Я биолог.

— Интересная работа?

— Очень. Только не оплачиваемая, — улыбнулась Аня. — Государством, — уточнила она.

— А как же ты? Бесплатно работаешь?

— Стараемся сами зарабатывать. Выполняем заказы частных фирм. Делаем всякие биопрепараты. Правда, при этом на науку времени почти не остается, но что ж поделаешь. Не нужна наука государству.

— А где дочь?

— В турпоходе. Скоро вернется.

— Какая она? На тебя похожа?

— Только внешне, — рассмеялась Аня.

— А она знает про это?.. Ну, про всё?

— Никто ничего не знает. Ни она, ни мама.

Аня опустила глаза.

— А когда у мамы операция?

— Через пять дней.

— И что будешь делать?

— Совершенно не представляю, — тихо ответила она.

— Остается только выпить, — неожиданно произнес Голованов.

— Смелое решение! Главное — радикальное, способное все изменить, — грустно улыбнулась Аня и вдруг сама заговорила на «ты», как с приятелем. — Знаешь, вот я когда узнала об этой сумме на операцию, я была в шоке. Ситуация казалась мне неразрешимой. А сейчас я думаю: да что же было в ней неразрешимого? Ну, продали бы дачу. Ну, одолжила бы денег. Я ведь и так одолжила. Работала бы без выходных, набрала бы учеников. За год можно было рассчитаться с долгами и жить с чистой совестью. А я запаниковала. И тут Скотников возник как черт из табакерки… Знаешь, для чего женщине нужен мужчина? — неожиданно спросила она.