Фридрих Незнанский - Меморандум киллеров

И Турецкий, хмыкнув, трижды сплюнул через левое плечо, вызвав у большинства присутствующих хмельные улыбки, а у Славки подозрительное недоумение. Ну надо ж, и примстится этакое!

А что касается самого Вячеслава, то с ним надо будет обязательно позже поговорить. Не объяснять или остерегать — это ему и самому наверняка уже хорошо видно, а просто, может быть, посочувствовать, чтобы он почувствовал дружескую поддержку. При всем его показном оптимизме, замечал Турецкий, что-то в последние месяцы, еще с начала осени, стало его мучить, настроение портить. Характер делать невыносимым и даже каким-то сквалыжным, что ли. Будто носил он за пазухой не видимый никому камень, заготовленный не для других, а исключительно для того, чтобы изнурять этой непомерной тяжестью самого себя. Долго с таким грузом, известно, не протянешь. Либо свихнешься и непоправимых глупостей напорешь, либо повесишься…

Хорошо знал это состояние духа Александр Борисович, год назад сам. оказался в подобном положении, когда жить не хотелось, да вот тот же Славка, можно сказать, и спас… [1] Эта история о том, как Александр Борисович, загнанный чередой неразрешимых обстоятельств в угол, нашел единственный выход в самоубийстве, а Вячеслав Иванович догадался подменить его Табельный пистолет, чем и предотвратил трагический исход, описана в романе Ф. Незнанского «Возвращение в Сокольники» (М., 2002 г.).

Грязнов даже и сегодня, как бы походя, но в самый разгар веселья и после очередного тоста за конкретного героя дня — за каждого из отличившихся, к слову сказать, пили отдельно — чтоб ценил и помнил! — так вот он и тут умудрился нагнать мрачную тучку над солнечным застольем. Взял да и заявил, что праздники — это, разумеется, очень хорошо, да только он, похоже, крепко утомился и от праздников, и пуще всего — от будней. Надоело, мол, ребята, выслуга давно есть, а ждать срока, когда тебя попрут со службы по формальным возрастным причинам, никакого желания нету. Уйду, говорит, на пенсию!

Ох, какой ураган возмущения сразу поднялся! Да куда ж ты от нас?! А кто тебя отпустит?! Да мы все горой встанем! В общем, даже и мечтать не моги. Не говоря о том, что жизнь на один пенсион, пусть и генеральский, — это не есть нормальная человеческая жизнь. Просто надо загодя подумать о том, как обеспечить свою старость. Верно, прежде не было времени, но теперь — самая пора. А вот воровать, обманывать государство, вообще совершать неблаговидные поступки нет нужды. Есть закон, мы — его приверженцы, блюстители и защитники. В конце концов, о чем разговор? Уж столько было сказано! Мало? Можем еще добавить… Ха-ха, ха-ха!..

Так и замяли тему. Сменили пластинку и подняли стаканы в предвкушении очередного тоста…

А вообще-то народ здесь собрался душевный, так, кажется, говорил незабвенный товарищ Сухов? То есть, иначе говоря, чуткий, гостеприимный и дружный во всех отношениях. И значит, надо полагать, вечеринка, по всем параметрам, удалась!..

Директор частного охранного предприятия «Глория» Денис Андреевич Грязное, родной племянник Вячеслава Ивановича, сидел во вращающемся кресле в своем кабинете и бесцельно рассматривал цветастый календарный лист. Романтические бело-голубые подснежники, изображенные на красочном листе, совсем не волновали его воображение. Мысли витали в совершенно противоположном направлении. Холодный март, перешедший в не менее отвратный апрель, словом, погода, будь она трижды… это хуже не придумаешь. Богатая клиентура разбежалась по заграничным курортам, где уже давно жаркое лето, в отличие от насквозь промокшей в непрекращающихся дождях России. И правильно сделала. И теперь жены изменяют мужьям, а мужья, соответственно, женам в дальних краях, куда сыщики «Глории» не могут выехать по вполне понятным причинам финансового порядка. А нет работы — нет и зарплаты. Как в старом кино: кончился контракт — начинается антракт!

Уверовавший в то, что он способен мысленными усилиями повернуть судьбу или хотя бы подправить ее блуждание там, в космических потемках, когда здесь, на земле, так не хватает удачи, Денис сосредоточился, подобно йогу, и призвал на помощь высшие силы. Нужен был богатый клиент. Но лучше — клиентка. Женщины хоть и безбожно иной раз торгуются, зато больше подвержены азарту сыска и неистовому ожиданию вожделенной добычи.

Он уже был близок к состоянию полной духовной невесомости, когда шумно отворилась дверь и раздался громкий голос Филиппа Агеева, дежурившего сегодня в приемной:

— Шеф, к вам посетитель! Точнее, посетительница, — добавил шепотом, видя, как Денис медленно возвращается к действительности. — Шеф, должен честно признаться, что, если ты поручишь ее дело мне, мадам тоже внакладе не останется.

— А что, приятная дама? — окончательно пробуждаясь и мысленно посылая благодарность «верхним силам» за помощь, спросил Денис.

— Более чем, шеф. Я знаю эту породу. Безумные стервы, зато в койке, шеф!.. — Филя мечтательно закатил глаза. — Сдовом, Андреич, если что, я готов приступить немедленно.

— Понял, приглашай, — хмыкнул шеф. — Пусть, кто там есть, да хоть бы и Макс, кофейку на всякий случай приготовит.

— Слушаюсь, шеф, но лучше я сам сделаю… А Макс пусть уж не отрывается от своих компов. — Филипп подошел к двери, открыл и, любезно улыбаясь, сообщил в приемную: — Шеф готов вас принять немедленно, мэм! Прикажете чай, кофе? Пирожные?

«Какие еще пирожные?! — перепугался Денис. — Откуда деньги?!» Потом сообразил, что Филю, образно говоря или повторяя сказанное об Остапе Бендере, несло.

В кабинет не вошла, а ворвалась дама. Словно фурия, или, правильнее, прекрасная ведьма — со сверкающими очами и облепившими голову патлами мокрых иссиня-черных, наверняка крашеных, волос. Ну да, на улице дождь, который начался с утра и, видно, не прекращался. Но что это, у нее нет зонтика? Она притопала в агентство пешком? Одну минуточку! Такое положение кардинально меняло дело! На какой гонорар можно рассчитывать, если клиентка прибежала в столь непрезентабельном, мягко говоря, виде? А Филя куда смотрел?..

Впрочем, куда он смотрел, Денис тут же сообразил, едва дама рухнула в кресло и в отчаянии, безвольным таким движением, закинула ногу на ногу. Ну… это другое дело, действительно, тут не отнимешь, нет…

Филипп оказался прав, что Денис и понял ровно через минуту после того, как дама начала свой почти истерический монолог.

Итак, речь шла, разумеется, о супружеской измене. Причем об измене коварной и жестокой! Абсолютно незаслуженной и потому категорически непрощаемой! Но чем больше эпитетов такого рода употребляла дама, тем почему-то меньше верил ее искренности Денис.