Джоанна Элм - Одержимость

— Прошу меня простить, мистер Кэйн… — Гарри тяжело вздохнул. — Боюсь, сейчас я не смогу вам ничего объяснить. Но, возможно, вы сумеете нам помочь.

— Конечно. — Кэйн согласно кивнул, переведя взгляд с Гарри на Майка, и тут увидел Кейт.

Гарри заметил это и поспешил вмешаться:

— Она со мной. Миссис Маккаскер — писательница…

Джек Кэйн подошел к Кейт, и суровое выражение его глаз немного смягчилось.

— Знаю, — перебил он сержанта. — «Корень зла», не правда ли?

Он протянул руку, и Кейт, стараясь скрыть удивление, пожала его сильную ладонь.

— Мы освещали процесс Бэйсинджера на Седьмом канале, когда я там работал, — добавил Кэйн и одобрительно кивнул. — Читать вашу книгу было истинным удовольствием, миссис Маккаскер. — Он мельком посмотрел на ее обручальное кольцо. — Вы очень быстро заинтересовались новым делом, очень быстро.

Кейт еще не успела понять, одобрение это или порицание, как в разговор вмешался Гарри, положив конец ее раздумьям:

— Миссис Маккаскер с самого начала работает с нами по данному делу. У вас есть возражения, мистер Кэйн?

«Спасибо тебе, Гарри», — мысленно поблагодарила Кейт, когда Джек отрицательно покачал головой.

— Давайте говорить по существу, — сказал он, жестом приглашая полицейских в комнату, которую Кейт окрестила для себя игровой. Как радушный хозяин, Кэйн терпеливо ждал, пока Майк усядется в кресло между бильярдным столом и шикарным камином, затем подошел к бару черного дерева и сдавленно бросил через плечо:

— Извините, но мне надо немного выпить.

Кейт устроилась возле камина, не упустив возможности получше рассмотреть предполагаемого подозреваемого. Этот человек не был склонен просить прощения за свою слабость, как, без сомнения, поступили бы на его месте другие. Он даже не сослался на потрясение, вызванное известием о смерти жены. Создавалось впечатление, что Джек Кэйн вообще не имеет привычки объяснять окружающим свое поведение.

Наполнив стакан, Джек сел в кресло напротив Кейт.

— Я буду с вами предельно откровенен, детектив, — обратился он к Гарри. — Такой откровенности не потребует никакой прокурор, поверьте. Я сообщу вам все факты, которые мне известны, чтобы вы как можно быстрее исключили меня из числа подозреваемых и занялись поисками настоящего убийцы…

— Тогда, может, вы ответите на наш первый вопрос, — нетерпеливо прервал его Майк. — Этот вопрос был уже задан вам по телефону сержантом Холмсби: «Когда вы в последний раз виделись с вашей женой или разговаривали с ней?»

«Внимание!» — подумала Кейт.

Кэйн подался вперед, сжимая обеими руками тяжелый хрустальный стакан, — движение, рассчитанное на то, чтобы заткнуть рот Майку. Джек не удостоил Трейвиса даже мимолетного взгляда, продолжая смотреть в глаза Гарри.

— Вчера. Вчера я приезжал домой.

Гарри кивнул, не выказав никакого удивления.

— В этом было что-то необычное, не так ли? Приехать из Нью-Йорка днем в четверг?

— Да, это было очень необычно. Очень. Я не наведывался домой несколько месяцев… — Мгновение Кэйн колебался, затем откашлялся и продолжил: — Но дело в том, что мы с Эммой поссорились, разговаривая по телефону, и я решил приехать и все выяснить с глазу на глаз.

Наступила тишина. Кейт понимала, что сержант Холмсби переваривает обрушившуюся на него информацию. Кэйн тоже это понял. Отхлебнув из стакана, он бросил на Кейт быстрый взгляд, не оставлявший сомнений, что Джеку прекрасно известно, какую горячую картофелину он сунул за шиворот полицейским.

— Отлично… — Майк первым пришел в себя. — Вы решили приехать. Повесили трубку, сели в машину и отмахали сотни миль только для того, чтобы закончить ссору с женой. Должно быть, вы были сильно возбуждены и рассержены.

— Не передергивайте. — Джек холодно улыбнулся Майку и вновь обратил все свое внимание на Гарри. — Поверьте, детектив, не стоит вкладывать в мои уста ваши слова, я и так могу повеситься, без посторонней помощи. Но я не был рассержен, скорее, чувствовал растерянность.

— Почему?

Кейт изучающе смотрела, как Джек Кэйн, все с тем же спокойным выражением лица, поставил на стол стакан. Он сидел так близко от нее, что она смогла уловить знакомый запах золотистого напитка: «Чивас» — любимое виски Стива.

— Почему? — повторил Кэйн. — В первую очередь потому, что Эмма уперлась, не желала подписывать договор на продажу дома. У нас было хорошее предложение. На такой дом трудно найти покупателя, а она тянула с прошлого уик-энда. Клиент мог передумать.

Извинившись, Джек вышел. Через несколько минут он вернулся с документом, который вручил Гарри.

— Эмма вела себя как собака на сене. Я, естественно, злился. Вы не представляете, сколько извинений мне пришлось выслушать от нее в течение последних восьми месяцев.

— За что же она извинялась?

— За то, что не продает дом, за то, что не переезжает в Нью-Йорк.

Кейт вспомнила слова Бетси Райт о нежелании Эммы покидать Мэйн-Лайн, но в это время Гарри, оглядев комнату, в которой они сидели, спросил:

— Вы можете упрекнуть ее в том, что она не хотела отсюда уезжать?

— Конечно нет. У нее была своя жизнь, и я не мог с этим не считаться. У меня случались трения в отношениях с ней и с другими, пока я работал здесь на Седьмом канале, но Эмма жила в свое удовольствие, имела массу друзей… — Кэйн потянулся к стакану. — И вместо того, чтобы мне все это объяснить, она постоянно уходила от разговора.

— Уходила от разговора? — переспросил Гарри. — Расскажите поподробнее.

— Пожалуйста, — согласно кивнул Джек. — Возьмем для примера эту неделю. В понедельник Эмма пребывает в радостном волнении от предложения по продаже нашего дома и приезжает в Нью-Йорк смотреть новый дом, в который нам предстоит перебраться. Ей все очень понравилось. — Он улыбнулся. — Она заговорила о переделках еще до того, как мы закончили осмотр. А вчера риэлтор сообщил мне, что Эмма отказалась вернуть подписанный контракт. Я перезвонил ей, и она выразила сомнения по поводу дома в Нью-Йорке, сославшись на то, что осень не самое лучшее время для переезда. — Кэйн пожал плечами. — Очень трудно реагировать адекватно, когда сталкиваешься с такими основаниями, точнее с их полным отсутствием.

— И вы решили разобраться во всем в личном разговоре? — Майк поднялся и, подойдя к креслу Гарри, встал за спиной сержанта, как показалось Кейт, для того, чтобы Джек ответил на вопрос именно ему. — Значит, вас вывело из себя ее нежелание говорить с вами прямо. Это вы пытаетесь сказать нам?

— Нет, не это. — Кэйн улыбнулся, прекрасно понимая, куда клонит Майк Трейвис. — Я просто объясняю вам все как есть. Мне надо было разобраться с этим делом. Я устал жить в Нью-Йорке в квартире, больше напоминающей обувную коробку, и у Эммы не было абсолютно никаких причин упрямиться. Я пытался убедить ее продать дом еще до моего отъезда в Нью-Йорк, когда мы отправили дочь учиться в колледж. Да вы сами посмотрите — этот дом слишком велик для двоих.