Лилия Лукина - Судьбе наперекор...

— Вы не смейтесь, Елена Васильевна,— обиделся он.— Вы знаете, какие она пирожки печет? Объедение.

— Да верю, верю. То-то ты такой вымахал.

— Елена Васильевна,— осторожно спросил Карлсон.— У вас оружие есть? Я имею ввиду законное, с разрешением?

— Есть, конечно. А что, думаешь, пригодится?

— Думаю, что вам его лучше с собой взять,— все также осторожно сказал он.— Мало ли в какую передрягу попадем? Нелишним будет.

— Ладно, возьму,— согласилась я и поехала домой.

Баба Варя, узнав, что я уезжаю, да еще и далеко, да еще и на машине, страшно переполошилась и, причитая, начала меня собирать, как на зимовку на Северный полюс — мало ли что в дороге может случиться. От шерстяных носков мне еще удалось отбиться, а вот от теплой кофты — нет, тут она была непреклонна.

Она полночи провозилась на кухне и рано утром, еще и светать толком не начало, не только накормила меня до отвала, но и вручила увесистый кулек с продуктами и еще горячими пирожками: «В дорожке поедите». Поэтому в машину я села, благоухая свежей выпечкой, и, бережно укладывая пакет на сидение, на недоуменные взгляды ребят смогла ответить только одно:

— Не один ты, Малыш, пирожки любишь.

В «России» я взяла себе одноместный номер окнами во двор, чтобы потише было, да и воздух не такой загазованный, а ребятам — двухместный по соседству. Когда мы разместились, я предложила нормально поесть — пирожки мамы Малыша были восхитительны, хотя испеченные бабой Варей мне понравились больше, но хотелось бы чего-нибудь более существенного.

— Елена Васильевна, а «Макдональдс» еще открыт? Может быть туда поедем? — смущенно спросил Малыш.

Я не выдержала и улыбнулась.

— Должен быть открыт, они, вообще-то, поздно закрывают. А ты что, там никогда не был?

Он покраснел и помотал головой.

— Я, вообще, в Москве первый раз.

— А ты? — я повернулась к Карлсону.

— Приходилось бывать. По делам. Но там тоже не был,— лаконично ответил он.

— Ну, что ж, тогда поехали на Пушкинскую площадь, там самый первый в Москве «Макдональдс» открыли то ли в 89-м, то ли в 90-м, уже не помню,— предложила я.

Когда мы сидели за столиком, я смотрела на них, набравших себе всего, что там было: и двойную порцию картофеля, и гамбургеры с чизбургерами, и пирожки, и мороженое, и кока-колу, и чувствовала себя мамой, выведшей своих детей на воскресную прогулку. А они, с горящими глазами, позабыв обо всем, оживленно делились впечатлениями от съеденного.

— Малыш, а сколько тебе лет? — не выдержала и спросила я.

— Двадцать, а что?

— Да нет, ничего. А тебе, Карлсон?

— Двадцать пять. А почему вы спрашиваете?

— Потому что, глядя на вас, можно подумать, что вы сюда с уроков сбежали. Да вы ешьте, не смущайтесь. Я помню, какие здесь в первое время после открытия очереди стояли, причем из солидных, взрослых людей. Только пирожки, Малыш, что у твоей мамы, что у бабы Вари, все равно вкуснее. Кстати, а как тебя зовут, а то все «Малыш», да «Малыш»?

— Сережа,— по-детски ответил он.

— А тебя? — я посмотрела на Карлсона.

— Да ну, Елена Васильевна,— потупился он.— Зовите Карлсоном. Я привык.

— А все-таки? — и я кивком показала на его лицо.— У тебя кетчуп на подбородке.

— Ну, Вячеслав я,—сказал он, собираясь стереть его рукой.

— Салфетку возьми,— поправила его я.— Значит, Сережа и Слава. Ну, что? Наелись? Отвели душу? А теперь инструктаж,— они сразу же стали серьезными и деловитыми.— Завтра мне нужно будет, предварительно созвонившись, встретиться с одним человеком. Я не думаю, что мне может что-то угрожать, но... Ушки держать на макушке. Ясно?

— Елена Васильевна,— решительно сказал Карлсон.— Вы тогда пистолет мне отдайте. На всякий случай,— пояснил он.

— Нет. Мы не дома, Слава. Там-то мы отбодались бы, если б тебя с чужим стволом взяли, а здесь не Баратов.

— А вы завтра долго заняты будете? — осторожно поинтересовался Сергей и посмотрел на Славу.

— Как пойдет,— я пожала плечами и, присмотревшись к ним, засмеялась.— Только не говорите мне, что вы хотите в зоопарк сходить.

Они дружно смутились и я поняла, что догадалась правильно.

— Хорошо,— все еще смеясь, сказала я.— Если я рано освобожусь, то отпущу вас в зоопарк, но с условием: много мороженого не есть, в фонтане не купаться, в клетки к зверям не лезть и, вообще, вести себя, как взрослые люди. Обещаете?

— Да, ладно вам, Елена Васильевна. Что мы, маленькие что ли? — обиделись они.

— Большие, большие,— успокоила я их и поднялась.— Поехали в гостиницу, выспаться надо. Мне завтра ясная голова нужна.

Набрав на следующее утро данный мне Панфиловым номер, я попросила соединить меня с Аркадием Анатольевичем.

— Как вас представить? — вежливо поинтересовалась секретарша.

— Моя фамилия ему ничего не скажет. Просто доложите, что я приехала из Баратова и привезла привет от нашего общего знакомого.

И почти тут же в трубке зазвучал хорошо поставленный, вальяжный голос.

— Доброе утро, голубушка. У меня в Баратове осталось очень много хороших знакомых и даже, можно сказать, друзей. Кто же из них мне привет передает?

— Дражайший Владимир Иванович. Помните такого?

— Конечно,— в тоне Коновалова ничего не изменилось.— Как же можно забыть такого прекрасного человека ка? Я с огромным удовольствием встречусь с вами прямо сейчас. Мне так не терпится узнать, как он поживает. Вы уже завтракали?

— Нет, и, если вы хотите составить мне компанию, то я предлагаю «Русское бистро», что рядом с гостиницей «Россия». Я буду на втором этаже, в темно-зеленом костюме. Не думаю, что там сейчас много народа и мы сможем потеряться. Через полчаса вас устроит?

— Уже бегу, голубушка! Уже бегу!

Да, силен мужик, поняла я, вешая трубку — такой удар словил и даже не дрогнул. Ничего, обломаем. И я отправилась к ребятам.

— Ну? Как последствия вчерашнего пиршества? Не икалась вам заморская закусь? — спросила я, входя в их номер.— Сегодня для разнообразия будем завтракать в русском стиле здесь неподалеку, так что машину брать не надо.

В «Бистро», как я и думала, почти никого не было.

— Ну, набирайте,— сказала я ребятам, кивая на стойку, и получила истинное удовольствие, наблюдая, как они перечисляют весь список имевшихся на тот момент в продаже пирожков и салатов.— Ой, лопнете вы, как есть лопнете! — сказала я им, когда мы поднялись на второй этаж.

Я села отдельно, подальше от них — не стоит вводить людей в искушение, а то вдруг им захочется подслушать, о чем я с Коноваловым говорить буду. А вот и он, легок на помине. Я сразу же узнала его по фотографии и описанию Владимира Ивановича: «Такой приторно-благообразный, что просто в морду дать хочется». Коновалов увидел меня, радостно улыбаясь, подошел, вручил большой и явно очень дорогой букет и заворковал: