Михаил Петров - Гончаров и стервятники

- Так тот, наверное, и не заметил.

- Ага, не заметил. Так завопил, что транспорт остановился. А вы кто будете? - совсем уже останавливаясь, поинтересовался он.

- Константин Иванович Гончаров.

- И что вам, гражданин Гончаров, нужно от капитана Бабича?

- Поговорить.

- Тогда идем ко мне в участок.

- Может, лучше в столовую? Я еще не обедал.

- А я в столовых не питаюсь. Финансы, знаете ли, не позволяют. Мы недавно переехали, беженцы вроде, с этого самого Кавказа. Видеть этих самых кавказцев не могу: они там в грош нас не ставят и здесь хозяева. Я пацанчика-то нарочно не словил.

Мы присели на скамейку посреди двора, закурили, и, подумав, что вступление можно считать завершенным, я кивнул на кротовский дом:

- Говорят, оттуда недавно два трупа вынесли?

- Было дело.

- Убийство или как?

- А вот это, гражданин Гончаров, дело пятое. И вводить вас в курс дела мне не позволено. Кто вы, собственно, такой?

Пришлось выложить свою не совсем кристальную биографию. И напомнить о моем последнем нашумевшем деле, из-за которого я стал безработным. Он, очевидно, что-то слышал об этом, потому что сразу как-то подобрел и даже зауважал.

- Так вы тот самый? Молодец, молодец. Я тоже когда-то начинал следователем, да там нашему брату ходу не дают. Ладно. Кому нужно чужое горе? У вас у самих проблем полон рот. Что по старику, то это, конечно, инсульт, хватил удар, а когда падал, добил себя окончательно. Гримасы у таких на лице часто бывают.

- А что по бомжу?

- Здесь налицо убийство необычное. Мало того, что ему скрутили шею, будто куренку, еще и в пояснице переломили хребет. Заметь, не палкой или ломом перешибли, а аккуратно переломили, будто спичку. Следов не было. Наверное, убийца его оформил на площадке, а на чердак только закинул, сам в пыль не наступая. Взломал дверь и зашвырнул труп подальше.

- А что известно об убитом?

- А ничего, никаких документов у него не было. На момент убийства был трезв, наколки отсутствуют. Одет был в брюки финского производства, очевидно костюмные, очень грязные, но не обтрепанные. Серая рубашка тоже грязная и тоже новая. В карманах брюк расческа, носовой платок и сто с лишним рублей в кармане сорочки. Смерть наступила с шестого на седьмое, ночью, так же, как у старика Кротова. Никто его не знает, и таковой в розыске не значится. Вот и все, Константин Иванович, что я могу рассказать. Если что-то будет нужно, найдете. Мой опорный пункт в соседнем дворе.

Я на прощанье крепко пожал ему руку со словами, что все образуется, наладится и мы прорвемся. Он устало и безнадежно махнул рукой и тяжело пошел к мини-рынку наводить порядок среди кавказцев.

Деловито и точно желудок сообщил, что уже шестнадцать часов по местному времени, это подтвердили и часы. Протиснувшись в троллейбус, я поехал к Ленке на работу. В кабак мы, конечно, не пойдем, но домашнюю пирушку устроим.

* * *

Пока Елена на кухне звякала тарелками, стучала ножом и вслух размышляла о моем неумении и нежелании устроить нормальный семейный быт, я, подтащив к тахте телефон, аккуратно набрал первый номер. Степан Ильич Князев, бывший заместитель Кротова, а теперь президент какой-то сложной фирмы по взаимосвязям. В ответ на мою просьбу пригласить "самого" бесстрастный вежливый голос ответил, что это невозможно, и так же любезно предложил изложить суть вопроса и сообщить свои координаты. Если же Степан Ильич сочтет нужным со мной поговорить, заключила секретарша, то нас непременно соединят. Я обозвал секретаршу ехидной и бросил трубку.

- Ты меня, милый? - ласково спросила Ленка, появляясь в дверях с батончиком недорезанной колбасы. - Или у тебя еще есть знакомая девушка?

- Нет, пока ты одна справляешься с возложенными на тебя функциями. И вообще, не морочь мне голову. Я хочу есть, и если через полчаса едоба не будет готова, то уснешь сегодня непорочной, как Орлеанская дева.

Второй звонок был результативней. Глеб Андреевич Чистов совершенно отошел от дел и был рад каждому собеседнику. А рассказать о таком прекрасном человеке, как Андрей Семенович Кротов, - это его долг. Мы договорились пообщаться у него на даче; на выезде из города должна меня подобрать серая "Волга" с тонированными стеклами в 9.00.

И в третью квартиру я вошел телефонным звонком. После второго гудка грудное контральто сообщило, что меня слушают.

- Мне бы Валентину э-э-э... - заблеял я, разыгрывая смущение.

- Александровну, - спокойно уточнило контральто.

- Да, да, Александровну, - с бурным восторгом подтвердил я.

- Я вас слушаю.

- Я бы хотел с вами встретиться.

- Похвально. Если бы я не знала, что вы - Гончаров, то ситуация, согласитесь, складывалась бы довольно пикантная. Но мы сегодня разговаривали с Борисом, так что я в курсе. Когда вам удобно?

- Если возможно, завтра, после обеда.

- Где?

- Если не возражаете, то у вас дома. Но вы не подумайте, я мальчик воспитанный, и ничего такого...

Резкое "хорошо" прервало мою дурацкую тираду, непонятно как из меня выскочившую. Холодный голос назвал адрес и время. В 14.00 я должен посетить Валентину Александровну, бывшего референта, бывшего секретаря, по совместительству приходившуюся шефу и любовницей.

На этот раз я осторожно положил трубку, кляня себя за развязность. На сегодня все.

Поглубже забравшись на тахту, я на восточный манер скрестил ноги и, хлопнув в ладоши, позвал:

- Гейша, давай вина, мяса, женщин и выключай свет.

- Подождешь. А зачем, Кот, тебе женщины? - с удовольствием ехидничала Елена. - Ну вино и мясо - понятно, ты алкоголик и обжора - и в этой области специалист. Но женщины! Что ты с ними будешь делать? Дай тебе пять наложниц - ты ж сбежишь...

Это было последнее, что она сказала в моем доме в этот вечер.

* * *

К назначенному вчера месту встречи частник доставил меня с опозданием в десять минут. Но "Волга" стояла, и стекла были черны. Толстяк лежал поодаль в траве и промывал свои кишки пепси-колой. Вовремя наплевав на всех, мужик ушел на покой. Несмотря на полноту, в нем еще чувствовалась энергия, которую теперь он хотел истратить только на себя.

Увидев меня, он резво вскочил, подобрав с земли желто-красный плед, и с хохотом представился:

- Глеб Андреевич. - А стрельнув на меня памятливым глазом, закончил: Ваш покорный слуга. Как жизнь, Гончаров?

Я несколько опешил, но потом и сам вспомнил, неожиданно глупо спросил:

- Это вы?

- Это я, сказал пес из-под кровати, ничего не вспоминай, будем говорить о Кротове.

До дачи было пятнадцать километров асфальта и три - проселочной дороги. А на пятом я спросил:

- Как такой лимузин оторвал, Глеб Андреевич?

Он ощупывал серую дорогу желтыми глазами.

- Как? А ты не знаешь?

- Догадываюсь.

- Вот и догадывайся.

- А все-таки?