Михаил Петров - Гончаров и женщина-убийца

- Не знаю. - Он зевнул, как Юрий Никулин при подсчете шашлыка. - В СИЗО они. Я слышал, что Юлию Гвоздеву там убили. Не дождалась, значит, суда.

- Ясненько, Ухов слово держит. Но она того и заслуживала.

- Я тоже так подумал, да и ребятишки помогли. Ну что, Иваныч, пусть земля ему будет пухом. В Афгане он меня здорово выручил, а я не смог уберечь его здесь. Прости, Павлик.

Он выпил, все еще неловко озираясь по сторонам, потом достал помятую пачку "Бонда" и вопросительно на меня посмотрел.

- Кури, Макс, у нас все курящие, даже кот от никотина бурым стал. Как у тебя дела? Может быть, что-то нужно, не стесняйся.

- Да нет, все в порядке, спасибо, пойду я. Надоел уже. Я что хотел сказать, если что, то я тебе, Иваныч, всегда помогу. Тут мне лейтеха один говорил, Олежка, будто дело на тебя новое свалилось... Не знаю, как сказать... Короче... Заработать мне надо, баба на сносях... Я подумал... Платишь ты хорошо... Может, я понадоблюсь?

- Макс, можно было не жевать губы, а сказать сразу, перед уличной шушерой ты куда как смелее. Я просто дам тебе взаймы.

- Нет, я так не хочу. - Он осекся, потому что в комнату с дурацким капустным салатом явилась Валентина.

- Мальчики, я вам помешала, сейчас испаряюсь.

- Будем весьма признательны, как ты догадалась? Продолжай, Макс.

- Да чего тут продолжать, заработать я хочу, а у вас дело новое, короче, если что - я на стреме.

- Ухов, во-первых, я о тебе помню всегда, а во-вторых, я еще не решил, буду я заниматься этим делом или нет. Но теперь подумаю.

- Спасибо, тогда я пойду, извините за мою назойливость.

Не успела за ним закрыться дверь, как преподобная Валентина устроила мне скандал, причем на этот раз серьезный.

- Ну и дружки у тебя! Быдло сплошное! Как тебе не стыдно, нашел ровню!

- "Мои друзья хоть не в болонье..." - попытался отшутиться я, но не совсем удачно, потому что она вспылила пуще прежнего.

- И кот твой паршивый лишаями пошел, уничтожить надо, найди какого-нибудь алкаша, чтоб за бутылку удавил его.

Тут уже я не выдержал, подобного посягательства на жизнь животного я не стерпел.

- Киска, я скорее удавлю тебя, нежели любимого Машку, запомни это раз и навсегда. Я не ангел, но не в моих привычках обижать котов.

- А меня обижать можно? А если я пойду лишаями, ты меня трахать будешь? - резонно спросила она, выжимая скупую слезу.

- Конечно нет, - так же разумно ответил я.

- Все вы такие, как небольшой изъян, так вы в кусты. Чтобы завтра же отнес его в ветлечебницу, мне плешивые не нужны!

Похоже, этот вечер был вечером визитов. Едва она успела закрыть рот, как в дверь деликатно и вежливо позвонили. Открыла Валентина. Кажется, менты всего города сегодня решили меня навестить. В передней, подобно Пиросманишвили, с миллионом роз в охапке стоял господин Ефимов, в штатском пальто и без формы. Он уже целовал даме ручку, а я все не мог прийти в себя. Такого я от него не ожидал.

- Гончаров, почему гостей не встречаешь, почему с женой не знакомишь?

- Да это не жена, Алексей Николаевич, а полюбовница, причем скверная, сосед на время уступил, завтра отдавать надо. Вы проходите. Господи, какой букет. Тысяч на сто тянет, это же пять бутылок водки! Помереть можно.

- Это не для тебя, а водку я принес, но кажется, не вовремя. У вас, вижу, небольшой скандальчик, могу помирить.

- Да что вы, Алексей Николаевич, мы только что целовались. Знакомьтесь, Валентина, а это господин полковник, начальник нашей районной милиции. Понимай, страхолюдина, кто целует твои простецкие руки. Теперь не смей неделю их мыть.

- Костя, прекрати свой словесный понос, надоело! - очаровательно улыбнулась Валя. Видимо, ей льстило, что сам "хозяин района" удостоил нас своим посещением. - Проходите, Алексей Николаевич, не обращайте на него внимания. Дурак он и мизантроп.

- Я, Валенька, давно об этом знаю и потому не принимаю всерьез.

"И чего приперся, старый козел, на ночь глядя, - подумал я, радушно провожая гостя к столу, - наверное, опять в какое-нибудь дерьмо воткнуть меня хочет. Фигушки, на этот раз не получится".

Полковник дождался, когда Валентина уйдет на кухню, и начал исподволь, вкрадчиво и льстиво:

- Слыхал я, опять ты в историю вляпался. Слыхал, будто намедни кукарекал ты с балкона одной смазливой бабенки.

- Плюньте в рожу тому, кто вам это сказал. Человек я семейный, степенный, занятый. Некогда мне по разным балконам ходить да по чужим бабам лазить.

- Я тоже так думаю, только вот следователь Немов на этот счет иного мнения. Врет небось. Придется объявить ему выговор, чтоб не клеветал на честных, непорочных мужей. Подходи завтра, мы ему это в глаза скажем.

- Да Бог с ним, со следователем, пущай живет. Я не злопамятный.

- Мне тоже так кажется. У меня появилась мысль: а не подключиться ли тебе к этому делу?

- Это плохая мысль, к тому же бесплатная. Да и само-то дело не стоит выеденного яйца, подумаешь, старый пачкун загнулся во время полового акта.

- Насчет бесплатной ты помолчи, мне прекрасно известно, что к тебе приходил Иванов. Не коробку же конфет он тебе посулил.

- Конечно нет, он предложил дядюшкино яйцо, а я и своими обойдусь. Да и дело-то дохлое. Пойди разыщи эту брюнетку!

- А вот тут-то ты не прав, сегодня я разговаривал с областью и почерпнул кое-что интересное. Разговор был неофициальный, так что ты о нем сразу забудь.

- Уже забыл, давайте лучше выпьем. Не хочу я ничего слушать.

- Напрасно, дело тебе понравится, оно в твоем вкусе. Понимаешь, по области зарегистрирован ряд скоропостижных смертей, что само по себе не ново. Инсульт, инфаркт, болезни расхожие, но меня заинтересовало другое. В частности, три смерти схожи с нашим случаем. То есть умерло трое одиноких мужчин. Все они ранее перенесли обширный инфаркт, и все трое были состоятельными господами. Кроме того, у них отмечалась маска посмертного ужаса. Все трое померли в собственной квартире, и родственники отмечали недостачу многих ценных вещей.

- И все трое были охочи до баб?

- Вот этого я не знаю, но ты можешь поинтересоваться. Ну как?

- Не знаю, у меня забот полон рот, завтра кота в ветлечебницу везти надо.

* * *

"Гудом гудит утрамбованный наст..." С утра размышлял я строками Иосифа Уткина применительно к своей голове. Вчера я явно погорячился, в ветлечебницу идти не хотелось, да и жить тоже. Валентина лежала рядом, но и она настроения не поднимала. Она, очевидно, поняла, что я проснулся, так как бесцеремонно и грубо начала ко мне приставать. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться в кошачий госпиталь.

Старый татарин сделал коту прививку, дал мне пузырек вонючего дегтя и потребовал сто тысяч.

- Креста на тебе нет, - упрекнул я его, отдавая требуемую сумму.

- Конечно нет, - радостно согласился он, - усыпить будет дороже.