Нил Гейман - Череп Шерлока Холмса

Я утвердительно кивнул, а жадно слушавший Питерс восхищенно вздохнул.

— С помощью шерпов, — продолжил Шерлок Холмс, — я начал исследовать гору, с которой сошла лавина, и обнаружил… Угадайте что?

Мы с Питерсом одновременно пожали плечами.

— Глубокие выбоины, дорогой Ватсон, вот что! Как будто над перевалом был взорван динамитный заряд.

Мне это показалось немыслимым. У Питерса тоже выражение восхищения сменилось скептическим, хотя он и не произнес ни слова.

— Извините, Холмс, — сказал я. — Но подготовка взрыва требует времени. То есть человек должен был абсолютно точно рассчитать, когда вышел караван, да еще и взорвать заряды с таким расчетом, чтобы люди, услышав взрыв, не успели повернуть обратно. Мне это кажется слишком сложным замыслом для примитивного населения Тибета — даже если учесть, что они могли похитить динамитные заряды у какой-то экспедиции, да еще и научиться ими пользоваться.

— Именно так, сэр, — робко заметил сержант. — Это ведь не Европа. Да и зачем этим горцам понадобилось уничтожать караван?

— Ну, население Тибета я бы не рискнул назвать примитивным, — возразил великий сыщик. — Они создали высочайшую культуру — правда, весьма своеобразную. Впрочем, я и сам был озадачен собственными выводами. Нет-нет, никаких сомнений относительно искусственности лавины у меня не было. Но кому понадобилось совершить столь ужасное преступление? Буддисты никогда не проливают крови. Но убийство людей, тем более массовое? Кто мог это сделать? В Тибете — только приверженец религии бон.

— Или какой-нибудь иностранец, — подсказал я.

— Ватсон, иностранцы в Тибете такая же редкость, как тибетцы на улицах Лондона.

При этих словах я вспомнил не так давно застреленного мною мерзавца, которого сам Холмс именовал тибетцем.

— Я опросил местных жителей, и все в один голос говорили — кроме меня и ныне покойного Торстейна Робю в этой местности уже много лет не видели иностранцев. Потом учтите: если иностранцы все на виду, а загримироваться под тибетца белому человеку никогда не удастся в силу совершенно неподходящей внешности, то кто еще мог совершить это преступление, кроме аборигена? Хотя, возможно, и наущаемого кем-то со стороны (при этом учтите, что пока я не находил никаких причин, чтобы кто-то желал смерти норвежского студента).

У меня никаких предположений не было. У сержанта Питерса тоже, что до инспектора Лестрейда, то он по-прежнему сладко спал, уткнувшись в угол.

— Я предположил, что, возможно, что-то произошло ЗА перевалом, — сказал Холмс. — Я ведь вам не сказал сразу, Ватсон, что это был не тот караван, с которым Робю УШЕЛ из монастыря. Этот караван шел ОБРАТНО, из-за перевала… Раскопав завал и отправив гонца в монастырь, чтобы оттуда прибыли люди позаботиться о трупах, мы отправились дальше, к перевалу Шанг-Шунг. Здесь уже точно не ступала нога белого человека — кроме разве Торстейна Робю…

— Постойте! — воскликнул я. — Вы ведь недавно сказали, что одного из напавших сегодня на нас вы встречали именно на перевале Шанг-Шунг!

— Верно. И, кстати, появившись там, я почти сразу нашел кое-что весьма любопытное. На самом перевале, где такая высота, что почти нечем дышать, стоит огромный чор-тен — ступа, возле которой приносят подарки духам перевала. Религия бон считает, что все вещи на Земле полны духов — добрых или злых, и главная забота человека — не раздражать этих духов без нужды. Кусты и специально воткнутые в землю палки возле чортена увешаны шарфами, кусками ткани, просто веревочками… Все это должно привести в хорошее настроение духов перевала. Я же сразу заметил кое-что подозрительное. Одна из веревок была не местного производства. Это был особый, прочный шпагат, которым перевязывают в Европе ящики с динамитом…

При этих словах Лестрейд открыл глаза.

— Динамит? — спросил он. — Где динамит?

— Успокойтесь, инспектор, этот динамит уже был использован. Двадцать лет назад, — невозмутимо ответил Холмс.

Лестрейд некоторое время смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого, потом махнул рукой. В эту минуту кэб остановился.

— Мы на месте, — шепнул инспектор. — Выходим. И как можно тише.

Выбравшись из кэба, мы оказались в относительной близости от большого старого дома, казавшегося совершенно безжизненным. Лишь вглядевшись, можно было заметить слабый свет в одном из окон. На мой вопросительный взгляд инспектор Лестрейд утвердительно кивнул и шепнул еле слышно: «Он там».

Дом стоял на пустыре, так что приблизиться к нему незаметно было трудно. Только справа росли достаточно высокие кусты, почти в рост человека. При нашем появлении от них отделилось несколько фигур и неслышно приблизилось к нам. Это оказались констебли, следившие за домом по распоряжению инспектора Лестрейда. Вряд ли кто-нибудь мог выскользнуть из одиноко стоявшего у дороги старого дома, не обратив на себя внимания.

Среди полицейских я заметил женскую фигуру и вспомнил о некоей мисс Энн, освобожденной моим другом из тайной комнаты в китайской опиумокурильне.

— Надеюсь, вы не забыли револьвер, доктор? — вполголоса спросил Лестрейд. — Если верить мистеру Холмсу, нам предстоит иметь дело с весьма опасным противником.

По совету Холмса двое констеблей перекрыли второй выход, еще четверо держали под прицелом окна. Мы же с Лестрейдом, Питерсом и мисс Энн, ведомые самим Холмсом, поднялись по ступеням к входной двери. Лицо мисс Энн было прикрыто темной вуалью, хотя на какое-то мгновение ее тонкая фигура напомнила мне о безвременно ушедшей жене. Впрочем, я тут же вспомнил, что эта женщина совсем недавно участвовала в жестоком убийстве.

— Он всегда ночует в доме один? — тихо спросил Холмс.

Мисс Энн утвердительно кивнула.

— Иногда с ним остается один из двух слуг-тибетцев, но сегодня… — Она запнулась. Холмс многозначительно взглянул на меня, и я вспомнил о человеке, которого уложил при недавнем нападении. Второй был обезврежен Холмсом в опиумокурильне.

По знаку Холмса женщина постучала в дверь, а мы с Лестрейдом и Питерсом приготовили револьверы. Послышались шаги, потом низкий мужской голос настороженно спросил:

— Кто там?

— Это я, — ответила женщина. — Я, Энн Грин. Откройте скорее, Вернер, меня преследуют, я чудом вырвалась.

Человек за дверью некоторое время медлил. Потом раздался звук отодвигаемого засова, и дверь распахнулась. В то же мгновение хозяин оказался перед направленными на него тремя револьверами.

Следует отдать ему должное: он быстро оценил ситуацию и, отступив на шаг, пригласил незваных пришельцев в дом легким ироничным полупоклоном.

Питерс ловко застегнул на его руках наручники, а инспектор Лестрейд заявил официальным тоном: