Нил Гейман - Череп Шерлока Холмса

— Мистер Холмс очень беспокоился о вашем состоянии, — сообщила миссис Хадсон, когда я появился на лестнице. — Только убедившись, что с вашей головой все в порядке и никаких следов, кроме большой шишки, не осталось, он отправился по своим делам.

«Это расследование такое же сумасшедшее, как погода нынешней осенью, — подумал я. — Холмсу уже приходится брать на себя роль врача и оценивать мое состояние».

На улице становилось пасмурно, от окон тянуло сыростью — явный признак очередного изменения погоды. Я устроился в кресле у камина. Миссис Хадсон поставила на столике рядом крохотный поднос с большой рюмкой, до половины наполненной золотистой жидкостью, и удалилась к себе.

Первый же глоток маслянистой жидкости окончательно вернул мне нормальное самочувствие. Я задумался о своем друге и об этом расследовании, нарушившем размеренный ритм нашей жизни последних лет.

На лестнице послышались шаги, и в комнату не вошел, а буквально ворвался Шерлок Холмс. Его костюм превратился в какие-то невообразимые лохмотья, на щеке красовался свежий кровоподтек, но он даже не замечал этого.

— А, вы уже пришли в себя, Ватсон! — воскликнул он. — Слава Богу, мой друг, я очень рад, что ничего серьезного не случилось… — заметив мой удивленный взгляд, он на минуту остановился и быстро осмотрел свой наряд. — Ерунда, Ватсон, небольшой обмен любезностями со старым знакомым… Но вы совершенно правы: следует переодеться. Тем более что сейчас нам предстоит нанести визит даме, — он быстро прошел к себе и уже оттуда крикнул:

— Вы хорошо запомнили того типа, который неосторожно подставил себя под ваш выстрел? Между прочим, я очень благодарен, мерзавец раскроил бы мне голову, а я, признаться, дорожу ее содержимым.

— Этого китайца? — откликнулся я. — Конечно, помню! Если хотя бы раз взглянешь на человека через прицел, то уж запомнишь его на всю жизнь.

— Не китайца, дорогой друг, в том-то и дело, что не китайца! — Холмс вышел в гостиную и остановился в центре, возбужденно потирая руки. — Это ошибка, Ватсон, впрочем, весьма простительная для европейца.

— Не китайца? — видимо, от удара я все еще плохо соображал. — Кем же он был, в таком случае?

Холмс нахмурился.

— Помните о несчастном Торстейне Робю? — неожиданно спросил он. — В монастыре мне сообщили, что он ушел с караваном к перевалу Шанг-Шунг и больше ни его, ни каравана никто не видел.

Я кивнул.

— Как вы понимаете, Ватсон, мне также пришлось отправиться в Шанг-Шунг. И там я познакомился с этим негодяем. Если бы вы чуть лучше разбирались в антропологии, Ватсон, то сразу поняли, что это был не китаец, а тибетец.

Пока я переваривал услышанное (честно признаюсь, мне это давалось с трудом), Холмс налил себе немного портвейна. Сделав несколько глотков, он сказал:

— Черт возьми, я почти раскрыл это дело. Осталось несколько штрихов.

— А где это вас так недружелюбно встретили? — спросил я, имея в виду превратившийся в лохмотья костюм и ссадины, украсившие лицо и, как я успел заметить, руки моего друга.

— Старые знакомые, Ватсон, старые знакомые. Вы же знаете, в Лондоне не так мало мест, где мне не рекомендуется появляться. — Он пренебрежительно махнул рукой. — Пустяки, несколько царапин… Убедившись, что с вами все в порядке, я отправился в доки один — сам факт нападения свидетельствовал о том, что времени у нас в обрез, — Холмс сел в соседнее кресло, предварительно бросив взгляд на часы. — В доках я встретился со сторожем, который присутствовал там во время испытаний. Помните?

— Испытаний установки, построенной покойным Раковски? — переспросил я.

— Да-да. Так вот, меня интересовал вопрос: не присутствовал ли там кто-нибудь еще? Если вы вспомните газеты, найденные в квартире организатора этого убийства (теперь мы можем называть его именно так), то убедитесь, что за несчастным изобретателем начали следить через день после испытания. Более того: именно это испытание и вызвало внезапный интерес к персоне русского эмигранта…

— Вы сказали: организатор. Но кто он? Вы уже знаете? — нетерпеливо спросил я.

— Не торопитесь, Ватсон, скоро все узнаете, — Холмс улыбнулся. — Так вот, сторож вспомнил, что в тот день недалеко от места испытаний ошивалось двое китайцев. Сторож принял их за посетителей опиумокурильни, находящейся неподалеку от доков. Я тотчас отправился туда…

— Холмс! — воскликнул я. — Но ведь хозяин опиумокурильни, если не ошибаюсь, — тот самый китаец, который на днях следил за нами! Вы сказали, что он вас хорошо знает. Отправляться туда в одиночку было, по меньшей мере, опрометчиво.

— Ну что вы, доктор, я, разумеется, тщательно загримировался — у меня ведь всегда с собой необходимый комплект театрального грима. Да не так уж много и требовалось — тени под глазами, желтизна кожи, темные очки, лихорадочный румянец. Словом, я выглядел как один из опустившихся несчастных, которых не интересует ничего, кроме опиумных видений…

Я покачал головой. Мой друг смущенно кашлянул и продолжил:

— Да-да, вы правы, Ватсон, хозяин меня узнал. До сих пор не могу понять, чем я себя выдал. Во всяком случае, мне не удалось найти того, кого искал. Зато я нашел совершенно другого человека, весьма нам полезного! Вырвавшись от проклятого китайца и его подручных, я постарался пробраться наружу черным ходом. И тут, Ватсон, глазам моим предстала запертая дверь!

Холмс вскочил с места и нервно забегал по нашей маленькой гостиной.

— По состоянию замка было ясно, что заперли ее совсем недавно, и при этом очень торопились. А судя по следам, за эту дверь втащили какой-то тяжелый груз, — Холмс остановился напротив меня. — Нечего и говорить, что я мгновенно забыл и о погоне, и о хозяине курильни, который с удовольствием отправил бы меня на дно Темзы с парой кирпичей в ногах… С помощью отмычки я вскрыл дверь и обнаружил там…

— Что? — в нетерпении спросил я. — Что вы там обнаружили?

— Женщину, — ответил Холмс неожиданно спокойным голосом. — Очаровательное создание лет двадцати трех. Она была без сознания, к тому же тщательно связанная. Мне удалось привести ее в чувство и без особого шума вынести из этой трущобы.

Тут уж я окончательно перестал понимать что бы то ни было. Тибет… Монастырь… Тибетец, которого я принял за китайца, и китаец, который держал под замком женщину… Опиумокурильня неподалеку от доков…

— Да, вы говорили о визите к даме, — вспомнил я.

— Именно так, дорогой Ватсон. Эта женщина — назовем ее Энн, хотя я не уверен, что это ее настоящее имя, — была сообщницей преступника.

— Бутыль с оливковым маслом! — воскликнул я.

— Совершенно верно. Но у них произошел конфликт, она пригрозила преступнику разоблачением и в итоге оказалась запертой в каморке старого китайца, — Холмс вновь посмотрел на часы.