Елена Гордина - Орхидеи в крови

– Боишься экзамена? – заорал Павлик из коридора.

– Конечно, боюсь! – Олеська вышла из своей комнаты. – Прямо руки трясутся!

– Бедные рученьки. – Павлик подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи. – Бедная левая рученька. – Он поцеловал левую руку. – Бедная правая рученька. – Он поцеловал правую.

Олеська замерла и вытянулась в струнку.

– Бедные мои губки, – прошептал Павлик и, наконец, поцеловал ее в губы. Они свалились на диван и еще долго-долго целовались.

– Нам пора! – Олеська вырвалась из его объятий. – Опоздаем на консультацию.

– Пора! – согласился Павлик и тоже поднялся на ноги. – Пошли! – и протянул Олеське руку.

Девушка неловко шагнула вперед, длинная юбка задралась вверх, обнажая стройные ноги. Павлик восхищенно охнул и снова притянул ее к себе:

– Какие мы, оказывается, красивые!

Олеська счастливо улыбнулась:

– Да?

– Ты очень красивая, – уверенно заверил ее Павлик. – У тебя красивые брови, глаза и даже уши.

– Уши? – засмеялась Олеська.

– Уши, – подтвердил Павлик. – А больше я пока ничего у тебя и не видел, – закончил он немного обиженно.

– Мы же договорились. – Олеся взглянула на любимого. – В мой день рождения, когда мне исполнится восемнадцать лет. Недолго ждать осталось.

– Три недели и два дня, – подсчитал Павлик и рассмеялся. – Я шучу, все нормально, но с тебя последний поцелуй.

И они снова поцеловались, и Олеська почувствовала, что сегодня что-то должно произойти. Она с утра буквально не находила себе места, но списала это предчувствие на предстоящий сложный экзамен по физике. Поцелуй, как обычно, затянулся, и Олеська неожиданно для самой себя расстегнула Павлику рубашку и несмело поцеловала мальчишескую грудь. Парень на мгновение замер, а потом осторожно залез к ней под кофточку, они возились, как котята, путаясь в юбке, джинсах и ворохе смятых покрывал. И только когда ей стало больно, Олеська поняла, что произошло. И тут в дверь позвонили, они отлетели друг от друга как ошпаренные.

– Кто это? – Павлик судорожно застегивал джинсы.

– Мама, наверное. – Олеська в ужасе одернула смятую юбку и, застегивая непослушным пальцами кофточку, рванула к двери. – Привет, мам. Мы тут… у нас по физике консультация. Мы уже уходим.

Павлик, стараясь не смотреть в глаза Олесиной матери, буркнул приветствие и вылетел на площадку. Олеська через пару минут выбежала следом.

До школы они шли молча.

– Это было? – Павлик смутился и взял ее за руку.

– Ага. – Она мотнула головой.

– И как?

– Я ничего не поняла, – призналась девушка.

– Блин, я не хотел вот так. – Павлик притянул ее к себе. – Думал, может, ну свечи там, музыка.

– Я думаю, у тебя еще будет шанс. – Олеська снова улыбнулась.

– Ты хочешь сказать, что мы больше не будем ждать до восемнадцати лет? – Он дурашливо мотнул головой. – Или будем?

– Ну уж нет. – Олеся неожиданно стала серьезной. – А я у тебя первая?

– А разве по мне не видно? – захохотал Павлик. – Сам не понял, что натворил!

Они взялись за руки и вошли в класс. Лысый физик строчил на доске формулы, одноклассники задавали вопросы, а они сидели как истуканы и совершенно ничего не слушали. И вид у них был абсолютно, прямо-таки идиотски счастливый.

Пронзительный звон будильника вырвал Олесю из объятий сна. Она открыла глаза и уставилась в потолок, щеки были мокрые от слез, и просыпаться не хотелось. Воспоминания так некстати бередили ей душу. Зачем? К чему? «Все прошло, ничего не вернуть. Он женат, ты замужем». При мысли о Федечке Олесе стало еще хуже. Тут же всплыл подслушанный ночью разговор мужа с любовницей.

– Завтракать будешь? – Неестественно бодрый муж заглянул в комнату. – Я слышу, будильник звенит!

– Буду, только выйди, мне надо одеться, – буркнула Олеся и натянула одеяло до груди.

– Хорошо, – послушно согласился Федечка и ушел.

– Ну не муж, а золото! – истерично рассмеялась Олеська и медленно, словно во сне, начала одеваться.

– Хочешь, съездим куда-нибудь летом? – Федечка заботливо подливал сливки в утренний кофе. – На Байкал, например? Или в Крым?

– Я в тропики хочу. – Олеся серьезно взглянула на мужа. – И одна.

– Это шутка? – Федор напрягся.

– Какая уж шутка. – И вот так, неожиданно для себя самой, она приняла решение. – Я абсолютно серьезно. Мне нужно время, чтобы обдумать все, что с нами случилось. Наша школа организует научную экспедицию в тропические леса Азии, для музея орхидей. И я еду.

– Ты? Ты?? Ты, которая боится гриппа и пауков, едешь черт знает куда? Туда, где полно ядовитых змей, неизвестных болезней и прочей гадости? Ты хочешь, чтобы я стал вдовцом?

– А ты – нет? – Олеся мрачно ухмыльнулась. – Много проблем решилось бы разом. Разве не так?

– Конечно нет. Я люблю тебя, глупая, люблю. – Федечка поднялся и встал за ее спиной. – У тебя такие волосы, мне так нравится этот медовый цвет. – Он поцеловал ее в макушку. – Не уезжай никуда, ладно? Ты меня прости за все, – туманно закончил муж, – я правда тебя люблю. – Он сделал ударение на слове «тебя».

Но в Олеську словно вселился дьявол, она небрежно откинула его руки и твердо заявила:

– Я поеду, и убери от меня руки, пожалуйста. Олеся встала из-за стола и, даже не оглянувшись, вышла в коридор. Сумочка, плащ, и вот она на улице.

Надо будет вечером зайти в парикмахерскую и перекрасить волосы в черный цвет. «Я так люблю медовый», – с обидой передразнила она мужа и зло мотнула головой. Люблю! Враль!

– Пойдем! – Нина тянула ее за рукав, как собачонку. – Такого случая больше не будет.

– Нет. – Марина отмахнулась от подруги. – Я домой. Я всю ночь не спала, Воронин снова ночевать не приходил, я чертовски устала. Моя машина в ремонте, а мои нервы на грани срыва!

– Дура. – Нинка сердито надула губы. – Трижды дура. Он сейчас где? Дома?

– Воронин? Нет, мобильный молчит, и на домашнем тихо, длинные гудки.

– А ты не хочешь, чтобы он тоже немного за тебя поволновался? Чего ты с работы сразу же домой несешься? Пошли со мной, тем более что нас с обеда отпустили. Так повезло, вырубили электричество из-за аварии, да когда у нас в универсаме такое было?

Нина еще месяц назад купила билеты в филармонию на известного иллюзиониста, но муж вчера укатил к заболевшей свекрови, и она осталась с лишним билетом на руках.

– Пошли, ну что я там одна буду, как дура сидеть? – Нинка толкнула ее в бок. – Пошли, говорю.

– Отстань, а? – с тоской попросила Марина, еле передвигая ноги. – Иди одна.

– Марина, ну нельзя же быть такой клушей! Да и Воронина пора проучить!

Марина вспомнила про две попытки завести себе любовника и громко хмыкнула:

– Как будто это так просто: проучить мужа!

– Просто! Надо только уметь. Пошли! – Нина почувствовала слабину в подруге и взялась за нее основательно. – Когда ты, наконец, станешь умной бабой?