Майкл Коннелли - Пуля для адвоката

Я кивнул. Разговор был закончен.

— Понял.

Я встал и оглянулся. Лорна за столиком отсчитывала оставленные мной двадцатки и раскладывала их на чеке. Кажется, она использовала всю сумму. Патрик уже вышел из-за стола и направился к машине.

— До встречи, детектив, — произнес я.

Босх не ответил. Я зашагал к двери и встретился со своей компанией у выхода.

— Ты говорил с детективом Босхом? — спросила Лорна.

— Да. Случайно заметил его в зале.

— Что он тут делает?

— Говорит, что ему нравится здесь обедать, потом сидеть в кресле и размышлять.

— Надо же, какое совпадение. Мы тоже пришли сюда.

Джули Фавро покачала головой.

— Совпадений не бывает, — заметила она.

После обеда Голанц приступил к изложению дела. Это был рассказ, что называется, с нуля. Он начал с первого звонка, поступившего в Службу спасения, и продолжал методично излагать дальнейшие события. Первым свидетелем стала оператор службы «девять один один»: она предоставила запись звонков Эллиота. До суда я пытался не допустить прослушивания записей, аргументируя это тем, что их распечатка будет удобнее и полезнее для присяжных, но судья Стэнтон встал на сторону обвинения. Он только обязал Голанца выдать присяжным распечатки, чтобы они могли следить за текстом параллельно с записью.

Прослушивание я хотел запретить из-за того, что оно было не в пользу моего клиента. Во время первого звонка Эллиот спокойно сообщал оператору, что в его доме убиты жена и еще один человек. Это хладнокровие могло сослужить ему плохую службу, вызвав домыслы о бесчувственности подзащитного. Вторая запись еще хуже. Эллиот говорил раздраженным тоном, не скрывая, что настроен против человека, убитого вместе с его женой.

Запись 1. 13:05. 05/02/07

Оператор. «Девять один один». Вам нужна помощь?

Уолтер Эллиот. Я… кажется, они мертвы. Вряд ли им можно помочь.

Оператор. Простите, сэр. С кем я говорю?

Уолтер Эллиот. Это Уолтер Эллиот. Я звоню из дома.

Оператор. Хорошо, сэр. Вы сказали, кто-то убит?

Уолтер Эллиот. Я нашел свою жену. Ее застрелили. Там еще человек. Тоже застрелен.

Оператор. Один момент, сэр. Я зарегистрирую звонок и вызову помощь.

(Обрыв связи.)

Оператор. Мистер Эллиот, к вам едут «скорая» и полиция.

Уолтер Эллиот. Боюсь, уже поздно. В смысле для «скорой».

Оператор. Таковы правила, сэр. Вы сказали, они застрелены? Вам угрожает какая-то опасность?

Уолтер Эллиот. Не знаю. Я только приехал. Я этого не делал. Вы записываете?

Оператор. Да, сэр. Разговор записывается. Вы сейчас в доме?

Уолтер Эллиот. В спальне. Я этого не делал.

Оператор. В доме есть еще кто-нибудь, кроме вас?

Уолтер Эллиот. Вряд ли.

Оператор. Хорошо, вам лучше выйти из дома, чтобы полиция вас увидела. Встаньте так, чтобы вас сразу заметили.

Уолтер Эллиот. Ладно, я выхожу.

На следующей пленке говорил другой оператор, но я не стал протестовать. Если уж суд решил прослушать звонки, не было смысла впустую тратить время и заставлять обвинение приглашать еще одного свидетеля, чтобы тот предоставил вторую запись.

Теперь Эллиот звонил с мобильника. Он стоял на улице, и на заднем плане слышался шум волн.

Запись 2. 13:24. 05/02/07

Оператор. «Девять один один», чем могу помочь?

Уолтер Эллиот. Я уже звонил. Где все?

Оператор. Вы звонили в «девять один один»?

Уолтер Эллиот. Да, убита моя жена. И немец тоже. Где все?

Оператор. Это звонок из Малибу, Кресент-Коув-роуд?

Уолтер Эллиот. Ну да, это я. Я звонил пятнадцать минут назад, но до сих пор никого нет.

Оператор. Сэр, есть информация, что патруль «альфа» прибудет к вам в течение минуты. Выключите телефон и стойте так, чтобы полиция могла вас видеть. Вы меня поняли, сэр?

Уолтер Эллиот. Я уже стою.

Оператор. Тогда оставайтесь на месте, сэр.

Уолтер Эллиот. Ладно. Пока.

На второй пленке Эллиот не только возмущался отсутствием полиции, но и презрительно упомянул о немце. Не важно, что эта интонация не имела отношения к вопросу о его виновности. Обе записи подкрепляли тезис обвинения о том, что Уолтер Эллиот — высокомерный тип и ставит себя выше закона. Хорошее начало для Голанца.

Я не стал допрашивать оператора, тот все равно ничем не помог бы защите. Следующим свидетелем обвинения был Брэндан Мюррей, водитель патрульной машины, прибывшей по звонку. Голанц полчаса во всех подробностях разбирал прибытие полиции и осмотр места преступления. Особое внимание он уделил рассказу Мюррея о том, что говорил и как себя вел Уолтер Эллиот. По словам Мюррея, подзащитный не проявил никаких эмоций, провожая их в спальню и подводя к кровати, где находилась мертвая жена. Он хладнокровно переступил через ноги лежавшего в дверях мужчины и указал на обнаженный труп.

— Он сказал: «Это моя жена. Я уверен, что она мертва», — сообщил Мюррей.

Свидетель показал, что Эллиот несколько раз заявлял о том, будто он никого не убивал.

— Тут есть что-либо необычное? — спросил Голанц.

— Ну, мы ведь не расследуем убийства, — ответил Мюррей. — Это не наше дело. Я не спрашивал мистера Эллиота, кто их убил. Он сам это повторял.

К Мюррею у меня тоже не возникло вопросов. Я включил в его в список свидетелей и при желании мог вызвать позже. Меня больше интересовал следующий свидетель обвинения — Кристофер Харбер, напарник Мюррея, недавно служащий в полиции. Я подумал, что, если кто-то из копов может допустить ошибку, которая сыграет на руку защите, в первую очередь следует рассчитывать на новичка.

Харбер выступал короче, чем Мюррей, — от него требовалось лишь подтвердить показания напарника. Он слышал то же, что и Мюррей. Он видел то же, что и Мюррей.

— Всего пару вопросов, ваша честь, — произнес я, когда Стэнтон спросил про перекрестный допрос.

Если Голанц допрашивал свидетеля, стоя у кафедры, то я даже не поднялся с места. Отвлекающий маневр. Я хотел, чтобы присяжные, прокурор и свидетель решили, будто я просто придираюсь к показаниям и пытаюсь за что-нибудь зацепиться. На самом деле речь шла о ключевом моменте в стратегии защиты.

— Вы недавно поступили на службу, офицер Харбер, не так ли?

— Да.

— Вам уже приходилось выступать в суде?

— В деле об убийстве — нет.

— Только не надо нервничать, хорошо? Что бы вам ни говорил мистер Голанц, я не кусаюсь.

В зале раздались смешки. Харбер покраснел. Это был высокий белобрысый парень с короткой стрижкой, принятой у полицейских.

— Значит, подъехав к дому с напарником, вы увидели, что мой клиент стоит перед крыльцом. Так?

— Да.

— И что он делал?

— Просто стоял. Ему сказали, чтобы он нас ждал.