Дик Фрэнсис - Рама для картины

Мои десять минут истекли. Я забеспокоился.

Первым появился официант с шампанским, но не с подносом, а с тележкой, уставленной ведерками со льдом, с горкой белоснежных салфеток. Лучше не придумаешь. Когда притормозил у двери Джика, в коридор торопливо свернули еще двое, а за ними, на некотором расстоянии, показалась уборщица, толкавшая перед собой тележку с ведрами, тряпками и щетками.

Сказал официанту:

— Спасибо, что так быстро. Входите, пожалуйста, начинайте разливать шампанское. — И протянул десятидолларовую бумажку.

Он расплылся в улыбке, постучал в дверь. Джик открыл не сразу. Вид у него был усталый, напряженный.

— Ваше шампанское, сэр, — сказал официант.

— Но я не… — начал Джик, но-тут он увидел меня, стоявшего чуть поодаль от двери. Помахал ему рукой. Когда он слегка улыбнулся в ответ, мне капельку полегчало.

Джик отступил в комнату, за ним вкатилась тележка и вошел официант.

После этого примчались электрик, водопроводчик и телевизионный мастер. Каждый получил свои десять долларов и мою благодарность за скорый приход.

— Я выиграл, — объяснял им. Взяв деньги, они улыбались.

Джик открыл на стук. Брови у него поехали вверх, но понимания во взгляде прибавилось. Широко распахнув дверь, пригласил войти, и это было сделано от души.

— Угости их шампанским, — сказал я.

— Господи!

Потом — один за другие — прибыли носильщик, медсестра и человек с кофе. Выдал каждому десять долларов из моего мифического выигрыша, приглашая присоединиться к честной компании. Последней подошла уборщица, толкая перед собой тяжеленную на вид тележку. Взяв свою десятку, поздравила с удачей и вошла в шумную, битком набитую комнату.

Джик справится, подумалось мне. Сделал все, что мог.

Они с Сарой вылетели из комнаты, как пробки из шампанского, и нерешительно затоптались в коридоре. Схватив ее за руку, поволок за собой.

— Втолкни тележку с щетками в комнату, опрокинь ее…

Он не стал долго раздумывать. Щетки с ведрами загремели, и Джик захлопнул за собой дверь.

Мы с Сарой неслись к лифтам. Она ужасно побледнела, глаза безумные, и я знал — все это было выше ее сил.

За нами со спринтерской скоростью бежал Джик. На семнадцатом этаже лифтов было шесть. Обычно какой-нибудь приходил через несколько секунд; сейчас эти секунды казались часами. На самом деле лифт пришел очень быстро. Дверцы гостеприимно разъехались, мы прыгнули внутрь, пальцы лихорадочно впились в кнопку.

Лифт спускался плавно и быстро.

— Где машина? — спросил я.

— На стоянке.

— Подгони ее к боковому входу.

— Ладно.

— Сара…

Она взглянула на меня испуганно.

— Моя сумка должна стоять в холле: Возьмешь?

Она растерянно посмотрела на меня, однорукого, на мой пиджак и пустой левый рукав.

— Сара!

— Да, да, хорошо…

Выбежали в холл. Там уже был народ: люди возвращались с бегов. Они разговаривали, собирались кучками, сходились, расходились; увидеть что-нибудь сквозь толпу на другом конце холла было невозможно. Все к лучшему, подумалось мне.

Сумка и чемодан ждали у главного входа под охраной молодого человека, одетого в форму носильщика.

Отстегнул ему десять долларов.

— Какие сложности, — ответил он благодарно. — Пригнать такси?

Помогав головой, подхватил чемодан, Сара взяла сумку, и мы бросились к выходу.

Направо. Скорее. Еще направо, за угол, туда, где договорились ждать Джика.

— Его нет… — панически выдохнула Сара.

— Приедет. Давай-ка пройдем чуть вперед, ему навстречу.

Прошли. Все время нервно оглядывался, ожидая погони, но ее не было. Джик в вираже на двух колесах лихо вывернул из-за угла и резко затормозил около нас. Сара забралась на переднее сиденье, я со своим чемоданом плюхнулся назад. Джик сделал крутую петлю и вывез нас из «Хилтона» на недозволенной скорости.

— Ну, блеск, — сказал он, засмеявшись с облегчением — Уф! Кто это тебя надоумил? Настоящий дурдом. Комедия для театра абсурда.

— А куда мы едем? — спросила Сара.

— Ты замечаешь, — сказал Джик, — что моя жена всегда возвращает нас на грешную землю?

Мы ехали наугад — на северо-восток через пригороды, казавшиеся бесконечными, с их домами, лавчонками, гаражами, небольшими заводиками, и все они выглядели благополучными, немножко бестолковыми и, на мой взгляд, совершенно американскими.

— Где это мы? — спросил Джик.

— В каком-то местечке под названием Бокс-хилл, — ответил я, взглянув на вывеску магазина.

— А что, не хуже других.

Проехали несколько миль и остановились у заурядного мотеля с гирляндами ярких треугольных флажков, развевавшихся вдоль фасада. Да уж, это вам не «Хилтон». Впрочем, отведенные нам комнаты оказались чище, чем можно было ожидать.

Там стояли две обычные тахты; квадрат тонкого ковра по краям приколочен к полу гвоздями, лампа у кровати привинчена к неподвижному столику. Зеркало вделано прямо в стену, а вращающееся кресло — привинчено к полу. В остальном все в порядке — занавески красивые, из крана для горячей воды текла действительно горячая вода.

— Думают, у них теперь и спереть нечего, — сказал Джик. — Давай разрисуем им стены.

— Нет! — испуганно сказала Сара.

— Есть замечательная австралийская поговорка — «Что бежит — пристрели, что растет — сруби».

— Не вижу связи, — сказала она.

— Да нет, я просто подумал…

— Дайте мне опомниться.

Джик уселся в кресло, покрутился. Сара села на одну тахту, а я — на другую. Мой чемодан и сумка стояли рядышком на полу.

— А ведь мы смылись из «Хилтона», не заплатив? — спросила Сара.

— Ничего подобного, — ответил Джик. — Раз наши вещи там, значит, и мы еще там. Потом им позвоню.

— А Тодд…

— Я заплатил. Перед тем, как вы вернулись.

Она малость повеселела.

— Как же Гриин вас нашел? — спросил я.

— Черт его знает.

Сара поразилась:

— Откуда ты узнал о Гриине? Как догадался, что в комнате кто-то есть? Как понял, что мы влипли?

— Мне Джик сказал;

— Как он мог сказать! Ему же велено было заманить тебя к нам. Что он и сделал. — Голос дрожал, она была близка к слезам. Они его заставили…

— Джик мне сказал, — повторил спокойно, словно констатируя факт. — Во-первых, назвал меня Чарльзом, чего никогда не делает, и я понял, что тут что-то не так. Во-вторых, был груб со мной, и хотя, знаю, ты думаешь, что он всегда груб, но это неправда… В-третьих, назвал имя человека, который, сразу догадался, находился в вашей комнате, требуя чтобы меня заманили… Он сказал: «Слушай, ты, окись хрома». А это пигмент зеленой краски.

— Зеленой краски! Гриин [4] Грин (англ.) — зеленый. …— Слез в ее голосе больше не было. — Ну вы оба даете!

— Большая практика, — бодро сказал Джик.

— Все-таки расскажите, что произошло, — попросил я.