Алекс Норк - Не уходи. XIX век: детективные новеллы и малоизвестные исторические детали

— Получается — сразу после смерти хозяина? То есть...

— Ну правильно, продолжай.

— Она уже готовилась связаться с уголовным миром для ликвидации «почеркиста»?

— Наверняка так. А зачем ей очень опасный свидетель?

— Да, вовремя мы.

— Теперь слушай дальше. Мóлодцы мои отследили маршрут садовника-связного и вышли прямо на хазу Огурца. Тебе эта кличка ничего не говорит, а в Москве его банда просто самая опасная среди всех прочих, за ними страшный хвост преступлений. Изобличить, а главное — установить, где их главное логово, никак не удавалось. Теперь знаем. И локализовать там свои силы можем, вот что важно.

— А когда они?..

— Сегодня вечером или ночью. Но вот где обретается «почеркист», мы еще не знаем. Хотя есть планчик один упредить их и устроить засаду у него на квартире. Пойдем руки мыть, сейчас в приемной накроют.

После простого, но сытного и свежего по продуктам, обеда мы вернулись в кабинет Казанцева, и только вернулись, как поступил новый листок. Быстро просмотрев его, генерал возбужденно стукнул по столу кулаком.

— Есть!

Я понял только, что сообщалось нечто хорошее.

Генерал еще раз пробежал листок глазами.

— Они выслали дозорного к дому «почеркиста». Это меблированные комнаты на Плющихе, в какой именно комнате проживает «почеркист», сейчас выясняют.

Казанцев нервно вынул сигарку и чуть не откусил ее с другого конца.

— Вот здесь нужна предельная осторожность!

Он побарабанил пальцами по столу с неприкуренной сигарой во рту...

Сделал сам себе указательным пальцем некий подтверждающий знак, затем отложил так и не прикуренную сигару и принялся что-то быстро писать на листочке примерно того же размера, что сам получал недавно.

— У меня часы встали, который час, Сережа?

— Четыре без двух минут.

Генерал прекратил писание, приподнял голову и произнес себе вслух:

— Так, полчаса на доставку... перемещение — еще сорок минут... встанут по номерам... получается половина шестого... нет, рановато немного...

Он опять занервничал, отыскал на столе сигару... прикурил, наконец...

— А вот в шесть они соберутся. Но её чикнут раньше, чем «почеркиста», чтобы полиция не догадалась прикрыть. Понятно, Сергей?

Мне стало совсем непонятно, и страх пробежал внутри холодком.

— Кого «её» чикнут? Как это чикнут?!

— Ну-ну, я же про планы их говорю. К шести они соберутся на хазе своей — и те кто пойдут на дело, и некоторые другие. Значит, на десять минут седьмого я назначаю штурм. Огурец там будет уже сам, непременно.

Сигарка совсем успокоила генерала.

— Неверный у меня был план первоначальный. Так и на войне случалось — однако вовремя исправляешь решение.

Я тоже почти успокоился, не понимая, как прежде, почти ничего.

Они всегда перед серьезным делом чаек попивают, Огурец повторяет каждому свою роль и место. Сам он на «почеркиста» не пойдет, останется с кем-нибудь на хазе, а к нему пойдут трое — один на стрёме и двое... четыре сейчас?

— Да. А тот дозорный?

— Пешка, плевать на него.

— Но вы говорили про планы их насчет Насти?.. Дмитрий Петрович, ну объясните же до конца.

— К ней они отправят кого-то, этак, на полчаса раньше.

— В меблированные, вы имеете в виду?

— Разумеется, не в особняк же к дяде твоему.

— Там ее вооруженный лакей охраняет, — похвастался я и тут же, удивившись, спросил: — А почему они уверены, что она будет дома?

— М-м, уверен. А почему, скоро сам убедишься.

Генерал совсем расслабился, сделал пару приятных затяжек...

— Сейчас допишу приказ, переоденусь в гражданское и прямиком туда едем, в Настину меблировку.

Через минуту он поинтересовался — есть ли у меня с собой оружие, или выдать?

— Есть Кольт Фарго.

Кивок показал, этот небольшой револьвер годится.

Через минуту приказ готов, отдан для пересылки филерам, а еще через десять минут мы садимся в экипаж; на генерале обычный легкий пиджак, недорогие серые брюки, широкополая шляпа хорошо прячет лицо от солнца и сторонних взглядов. У него под пиджаком тоже сбоку за поясом Кольт, только позначительнее моего.

Интересно, почему он так уверен, что бандиты не сомневаются застать Настю дома?

Скоро, добравшись до места, когда Казанцев показывает хозяйке казенную бумагу, указующую — кто он на самом деле, та, после слов «Что прикажете?», заявляет:

— А барышне, скоро как она вот с этим молодым человеком уехала, записку принёс мальчишка-посыльный.

— Давайте.

Казанцев, не читая, протянул ее сразу мне.

Крупный уверенный почерк.

«Сударыня!

К счастью, имею возможность сообщить Вам некоторые сведения, свидетельствующие против завещания, составленного Вашим дядей на имя известной нам дамы. Прошу быть дома не позже половины шестого вечера.

Частный поверенный Зиновий Журавский».

— В котором часу просят быть?

— Не позже половины шестого.

— Мы всё правильно рассчитали.

— Под предлогом...

— Что хотят сообщить нечто важное в связи с завещанием, — уверенно произносит Казанцев. — Мадам, ваша жиличка у себя в 10-м номере. Пропускать к ней любых или любого. Давайте ключ.

Мы поднимаемся на второй этаж.

— Опыт, Сергей, важнейший спутник сыскного дела, — несколько наставительно говорит он. — И Пинкертон, и дядя твой враз также бы догадались, какой ход тут они применят. А ты тонкостями высшей математики овладел, но растерялся. Я это не в укор говорю, а к тому, что будь, пожалуйста, крайне осторожен.

Получалось: я сегодня уже дважды в лужу сел, причем риск жизни мог оказаться таким реальным, что легкая дрожь берет вспоминать.

Казанцев открыл комнату, мы вошли внутрь, и огорчение мое поубавилось от услышанной похвалы:

— А насчет их двойного удара, молодец, раньше нас сообразил. Меня тоже эта мысль сверлить начала, но влетаешь ты — всё уже сделано. Только не радуйся никогда успехам — расслабляет, друг мой. Который час?

— Пять минут шестого.

— Заявятся, посмотришь, минут через десять-пятнадцать. Обязательно раньше, когда человек еще только готовится к встрече, не до конца собран мыслями. Садись на диван, револьвер вынь, взведи и положи рядом. Прикрыть можешь подушечкой.

Дальше он показывает, что мы умолкаем.

Проходит минут пять, я показываю время на пальцах, генерал мне кивает.

Проходит еще семь минут, я только хочу показать, но что-то вроде шороха за дверью, генерал дает знак тишины... шорох больше не слышен.

Он вдруг, открывает шумно ящик стола, держит так... и с шумом захлопывает.

Но тихо за дверью.

Ан! Моя рука сама дернулась к краю подушечки — легкий стук в дверь.

Генерал показывает мне — сидеть, сам поднимается и легким, немужским шагом скользит к двери.

Поворачивает, не торопливо, в замке ключ... моя рука под подушкой уже держит небольшую рукоять кольта... он открывает дверь на себя, одновременно ей слегка прикрываясь, тьфу! на пороге служанка в переднике, робко ступает внутрь.