Алекс Норк - Четыре с половиной

И Макар уже что-то прикинул, сложив новые цифры.

А что им такого особого будет? Да хоть проспали, спьяну, до десяти.

И теперь, теперь получалось, что «малину» испортить может лишь он один.

— Сергей Петрович, вы просто здесь гость, — она смотрела на него внушающим взглядом. — Спали у себя в комнате, в девятом часу проснулись...

Третьего снова отправили спать до шести утра, эти двое чувствуют себя перед ним как-то не очень ловко, и когда перешли спокойно посидеть в мониторную, Алексея слегка прорывает:

— Вроде купила она нас, Сергей Петрович, — он неловко улыбается и суетливо посматривает на незначащие теперь экраны.

— А вы хороши оба, не умеете по настоящему продаваться. Когда спрашивала, и надо было сказать, что мало.

Он уже оглядел экраны — камеры ведут наблюдение с внешних сторон, лишь одна внутри есть над входом и пространством вокруг метров в двадцать. А подняв голову от пульта, можно отсюда через окно видеть и сам центр здания, но вбок нет обзора.

— Нет, Сергей Петрович, ну совесть же тоже надо знать.

— Стало быть, с совестью у вас полный порядок. Да не парьтесь вы, все нормально. Права она. Я и сам подумал, — он запрокинул голову, чтобы размять ее круговыми движеньями, — был сегодня в родной прокуратуре... от старых порядочных кадров... почти никого... молодежь какая-то звонкая... а от непорядочных... все наверху сидят... Что-то хмель весь вылетел, а?

Напряжение спало, оба радостно подтвердили — весь вылетел.

— Так неси, Макар, что осталось. Нет... ты лучше сходи в бар, там кофе хороший, захвати его на подносике, и туда же бутылку бренди поставь. Опробованная есть мною с утра, очень для сосудов хорошая. Прямо по центру стоит.

Гость удобней устроился в кресле, повернулся слегка, и скоро в обзор камеры над входом попал их посыльный.

— Другие, значит, внутри территории не обозревают?

— Нет, могут.

Алексей покрутил что-то на пульте... верхняя часть стены, газон... темнее стало, но виден асфальт...

— Поворачиваю, и до стены дома дотягивает. Вот, тут как раз, было тело.

— М-м.

— Сергей Петрович?

— Я.

— Думаете — как он умудрился упасть?

— Думаю. Не хочу, но думаю.

— Что ему помогли?

Человек помолчал, а затем проговорил совсем неожиданное:

— Ты, Алеш, расписочки эти пока прибереги, молчать надо о них до полного окончания дела. — Он дал знак, что продолжит. — Деньги огромные, — палец указательный сделал круговой оборот, — наследники — люди незначительные, и есть труп. Очень сомнительный, Леша, труп. Смекаешь?.. Не слышал, что я только что говорил про молодых и звонких, и их начальников?

— Постойте, хотите сказать, блин, нас могут вовлечь?

— И меня.

— Да вас-то как?

— А я такой же подозреваемый. Спал я или не спал... может быть я его и скинул, войдя предварительно с кем-нибудь из наследников в сговор.

Парень вздрогнул и поморщился всем лицом.

— Выходит зря мы... эти расписки...

— Ты не волнуйся. Расписки просто не афишируй. А с ними или без них — дело могут закрутить совершенно одинаково.

Он посмотрел внимательно и повысил голос.

— Нормально все, нормально! Время сейчас не против нас. И надо спасибо сказать этой барышне за догадливость.

Шустрый Макар снова возник на экране.

Алексей ткнул туда пальцем.

— Он, я говорил, подслушивал немного. Пусть подробно расскажет?

— Сейчас и расскажет. Ты расслабься, двух часов еще нет.

Пропав на экране, парень секунд через пятнадцать возник уже у них комнате.

— Горячий, и бутылку сразу нашел.

— Ох, молодец ты, а наследники спать улеглись?

— Аркадий с женой внизу в баре.

Вспомнилось — уходя, она сказала, что будет всю ночь на телефонном контроле с теми, кто к ним в пути.

— Красивая женщина, — поощрительно продолжил Макар.

— О! — Человек поднял указательный палец. — Понял теперь, на кого она похожа, в стиле одном.

— На кого?

— Был старый фильм по Достоевскому «Идиот», с Яковлевым и Борисовой. Вот на актрису Борисову в той роли. Не видели?

Оба мотнули головами.

— Прекрасный фильм. Что ты, Леша?

— Да не люблю я Достоевского.

— Почему?

— Не было таких людей, Сергей Петрович. Мы ж русские все и деды наши были русские. Карамазовы эти, я до половины не прочитал, князь Мышкин — вокруг него всякие уроды — ну разве они на нас похожи?.. А мы с Макаром на дежурстве часто Островского слушаем, я новые записи хотел прикупить — не нашел. По третьему по четвертому разу слушаем. Тут наше всё, хороший, плохой — все родные.

— Наши, — подтвердил младший товарищ.

— Ха, вы старых телевизионных постановок Островского не видели. Это когда я еще очень молодым был. Шедевры!

Кофе выпито.

И выпили уже по второй.

— Давай, Макар, просуммируем, — на стенных часах половина третьего, но ощущения ночного времени нет вообще. — В первом разговоре, стало быть, наступательные действия вели все трое. И даже не Елена лидировала?

— Муж ее больше всех горячился. А Олег, сводный брат, по-простому объяснял — по совести, говорил надо, по человеческим понятиям. Жадность, дескать, никого еще до добра не доводила.

Алексей с кривой ухмылкой кивнул на дверь в ту комнату:

— Ну и вот.

— А к вечеру, я тебя понял, ведущая роль перешла к Елене?

— Ага, те двое больше молчали. Иногда только лезли, когда тот, — парень качнул затылком на дверь, — шуточки разные отпускал.

— Издевался, в общем, над ними?

— Почти что так.

Человек сосредоточенно уставился в пол.

Потом поднял голову.

— Комнату его нужно осмотреть. Но сначала труп еще раз.

Тело обстоятельный Макар покрыл простыней, а теперь, когда пришлось снять, сделал это, поглядев в сторону.

Человек пробежался взглядом.

— Рост примерно сто семьдесят пять, как у меня. А?

Алексей подтвердил.

Человек прошел к ногам и начал задирать брючины.

— Но комплекция не тяжелая, то есть вес... не больше семидесяти. Что у него в брючных карманах, Леша?

Следов от сжатий в районе щиколоток нет. Но если он прилег животом на перила, рывочком легеньким снизу справится и ребенок — решительность только нужна, ничего больше.

— В одном пусто, а здесь... носовой платок.

— И в куртке проверь.

Человек обогнул стол, чтобы не толкаться вдвоем, и осмотрел кисти — ладони и ногти.

— Угу, без признаков какой-то борьбы.

— Ключ в кармане джинсовой куртки. Это ключ от его комнаты. А в другом пусто.

— Ключ? — Он вдруг заспешил. — Ты здесь, Макар, за старшего над живыми и мертвыми, пошли, Алеша.

Наверх поднялись по главной лестнице, по дороге человек только спросил:

— Кто с ним в соседней комнате?

— Олег.

Ключ вставился, повернулся бесшумно, в комнате горел верхний свет, Алексей постарался закрыть дверь так же бесшумно. Старания, правда, не были нужными — в этом доме и не скрипело никогда ничего, звукоизоляция между спальными помещениями тоже была безупречной.