Мэтью Кляйн - Афера

Я подхожу к телефону, набираю номер и включаю громкую связь.

— Спасибо за звонок в «Датек онлайн», — говорит приятный женский голос. — Меня зовут Бонни. Назовите, пожалуйста, номер вашего счета.

Я диктую ей номер счета.

— Спасибо, сэр. Чем я могу вам помочь?

— Бонни, вы не могли бы назвать мне точный баланс моего счета на данный момент?

— Одну минуту, сэр.

Мы слышим, как она что-то печатает на клавиатуре где-то на западе США.

— Да, пожалуйста, — снова слышим мы ее голос. — На данный момент баланс вашего счета составляет четыреста восемьдесят пять тысяч сто шестьдесят три доллара. И тридцать центов.

— Спасибо, — благодарю я Бонни и вешаю трубку.

Я киваю Тоби, стоящему у стены. Он включает свет.

Мы все моргаем, пытаясь привыкнуть к свету.

— Я хочу, чтобы вся сумма была немедленно переведена на мой счет, — заявляет Напье.

— Да, сейчас сделаем, — киваю я.

— Вы мои партнеры и не думайте, будто я вам не доверяю. Просто хочу удостовериться, что все честно.

Повернувшись к охраннику с пистолетом, он добавляет:

— Осторожность излишней не бывает. Ведь сейчас речь идет о серьезных деньгах.

Сегодня у нас на ужин бифштекс на гриле. На заднем дворе дома мистера Грильо, под лестницей, я храню старый ржавый мангал. Мы с Тоби вытаскиваем его. Затем садимся на дешевые пластиковые стулья и глядим на горящие угли, потягивая пивко.

На улице теплый августовский вечер, на мне только футболка и джинсы, рядом со мной сидит мой сын, и я испытываю нечто противоположное дежавю. Напротив, к моему сожалению и стыду, у меня в жизни еще никогда не было такого прекрасного момента.

Угли, запах жидкости для розжига, кружащиеся вокруг куста розмарина светлячки — все это завораживает. Нет нужды разговаривать. Мы просто сидим, и больше ничего не надо.

Через несколько дней все закончится и я уеду отсюда, исчезну на несколько месяцев, а то и лет. Я сниму где-нибудь домик. Быть может, домик на сваях с соломенной крышей на берегу моря. Я возьму с собой сына. Или Джессику Смит.

Можно ли взять обоих? Я стараюсь не думать об этом. Ведь я знаю ответ. Нет, нельзя.

Я бросаю мясо на раскаленную решетку.

— Я хотел обсудить с тобой аферу, — говорит Тоби.

— Валяй.

— Я расскажу, что, по-моему, будет дальше. А ты скажешь, прав ли я.

Я молча переворачиваю мясо, ни соглашаясь, ни отказываясь.

— Итак, теперь Эд Напье уверен в том, что у него есть беспроигрышный способ зарабатывать деньги на бирже. А ему не хватает средств на покупку еще одного отеля.

Чует мое сердце, Тоби ждет от меня подтверждения. Я делаю вид, будто не замечаю, и втыкаю вилку в мясо.

— В общем, — продолжает Тоби, — мы позволим Напье ставить все больше и больше. Чтобы все выглядело как по-настоящему, мы будем платить ему из денег, взятых у Профессора. Затем Напье делает последнюю, самую крупную ставку, проигрывает, и мы остаемся с его деньгами.

— Ты какое мясо предпочитаешь?

— Лучше с кровью.

— Надо было спросить тебя пять минут назад. Как насчет хорошо прожаренного?

— Сойдет.

Я выкладываю мясо в тарелку и закрываю гриль крышкой. И снова чувствую, как Тоби сверлит меня взглядом.

— Ну? — спрашивает он.

— Что «ну»?

— Все будет происходить, как я описал?

— Да, — отвечаю я. — Так все и будет происходить. Более или менее.

— Более или менее?

— Давай лучше ужинать, — заканчиваю я этот разговор.

На следующее утро меня будит телефонный звонок.

— Алло? — говорю я, думая, что это Джесс звонит рассказать про вчерашний вечер с Напье.

Но звонит мне сам Эд Напье. Я еще не проснулся, но сквозь туман удивляюсь, как это он раздобыл мой домашний телефон. Я ему давал только номер сотового.

— Франклин? Это Эд Напье.

По телефону голос у него такой же, как и в жизни — раскатистый и решительный.

— Здравствуйте, — бормочу я.

— Я связался со своим банком. Переведенные вами деньги уже у меня. Все четыреста тысяч. Похоже, ваша программа настоящая.

— А вы сомневались?

— Я хочу, чтобы вы с Тоби со мной позавтракали. Приезжайте ко мне в гости. Нам надо поговорить.

— Ладно, — соглашаюсь я.

Он диктует мне свой адрес и вешает трубку.

Я иду в комнату. Тоби, как всегда, спит. Я бужу его. Я хочу взять сына с собой.

Таксист высаживает нас у ворот особняка Напье. Нас встречает охранник средних лет, он с удивлением провожает взглядом такси, на котором мы приехали. Вряд ли многие коллеги и партнеры Напье приезжают к нему на этих желтых колымагах.

Я объясняю, что меня зовут Франклин Эдисон и я хочу увидеть мистера Напье.

— Да, — сверяется он со своими записями. — Мистер Напье предупредил о вашем приходе. Вам сюда.

Охранник закрывает ворота и ведет нас по вымощенной камнем дорожке. Мы приближаемся к особняку на холме. Он выполнен в испанско-мавританском стиле — белый, с черепичной крышей.

— Ни фига себе, — восхищается Тоби. — Клевый дом.

Дорожка выводит нас к сводчатой галерее с мебелью из пальмы. В горшках красуются растения с Соломоновых островов. Этот дом оставляет любопытное ощущение, как показ Ральфа Лорана. Не удивлюсь, если нас встретит улыбающаяся блондинка в сарафане в цветочек. Можете себе представить, как я расстроился, когда вместо блондинки увидел двух бугаев в костюмах.

— Пройдемте-ка со мной, — говорит один из них, хватая меня за локоть.

Второй берет за локоть Тоби.

— Эй, — возмущается Тоби.

Он пытается выдернуть руку, но хватка у бугая крепкая.

Тоби рассчитывал на чудесный завтрак на веранде, где он отведал бы яйца-пашот и салатик, но у Напье, похоже, другие планы.

Нас ведут по галерее, а потом в дом. Мы идем через гостиную, украшенную в стиле гасиенды тридцатых годов с непременным коричневым кожаным диваном и бильярдным столом. У меня мелькает надежда, что нас здесь и оставят и я смогу потренироваться в игре на бильярде, пока Напье не придет. Увы, шансы на это тают на глазах. Нас выводят из гостиной, и мы оказываемся в длинном коридоре. Стены его сделаны из обычного темного дерева. У меня появляется нехорошее предчувствие.

В конце коридора мы утыкаемся в стальную дверь. Мой охранник отпускает меня и лезет в карман за связкой ключей. Затем поворачивает ключ в замке, и дверь открывается.

Они и без того не особо вежливо с нами обходились, но теперь от вежливости не остается и следа. Нас грубо вталкивают внутрь. Мы оказываемся в холодной бетонной коробке, залитой люминесцентным светом. Напротив входа у стены стоят стол и два складных металлических стула. Около стола — Джесс и Питер. На них лица нет. У Питера трясутся руки.

— Привет, — здороваюсь я ними. — Джесс, как вчера вечер провела?