Фрэнк Грубер - Бей ниже пояса, бей наповал

Схватив в обе руки по нескольку книг, Джонни принялся раздавать их стоявшим вокруг зевакам, которые собрались возле молодых людей.

— Купите книгу в подарок своему другу, мадам, — тараторил Джонни, — и он станет таким же сильным, как Крошка Самсон. Спасибо. Без сдачи. Десять центов — налог на продажу. А вы, сэр, избавитесь от лишнего веса, укрепите мускулы. Спасибо… Теперь вы, сэр…

В это мгновение шум автомобилей был перекрыт полицейским свистком.

— Надо же, как не везет, — простонал Сэм.

Он подхватил куртку с рубашкой и крикнул:

— Джонни, полиция…

Джонни обернулся и увидел бежавшего к ним слугу закона в голубой форме. Всучив какой-то женщине последнюю из оставшихся в его руках книг, он выхватил у нее три доллара и бросился вслед за Сэмом, который уже удирал по Четырнадцатой улице.

Пробежав квартал, они остановились. Сэм напялил на себя одежду, а Джонни принялся считать выручку:

— Двадцать один, двадцать два, двадцать три… Черт, если бы тот коп подождал секунд тридцать, я бы отхватил еще десятку…

— Все книги пропали, Джонни! — воскликнул вдруг Сэм. — Тридцать пять… нет — тридцать семь книг!

— Сэм, у Морта Мюррея еще много книг, — спокойно и весело сказал Джонни. — Завтра мы дадим ему десятку и возьмем еще коробку, а может, и две…

— В таком случае я бы сейчас не отказался от большой кружки холодного пива, — подумав, ответил Сэм.

— Я тоже, — заметил Джонни, а помолчав немного, добавил: — И даже от двух бы не отказался. Пойдем-ка на Таймс-сквер. Я люблю пиво, что подают в «Далекой тропе».

«Далекая тропа» была маленькой грязной забегаловкой, где с недавних пор стали давать представления: страдающий ревматизмом тапер бренчал по вечерам на карликовом пианино. Забегаловка расположилась рядом с отелем на Сорок пятой улице, а пиво там стоило всего четверть доллара за кружку.

Войдя в заведение, Джонни и Сэм направились прямо к бару.

— Две кружки лучшего пива, — заказал Джонни бармену.

— Эй, посмотри-ка… — удивленно воскликнул в этот момент Сэм Крэгг.

У середины стойки сидел тот самый усатый, коротко стриженный автор Вилли Воллер. Видимо, проиграв в кости свою песню, он пытался хорошенько напиться.

Однако он был не так уж пьян, поскольку узнал Джонни и Сэма и подсел к ним.

— Послушайте, — начал Воллер, — вы заполучили товар на миллион за какие-то паршивые сорок долларов.

— Да? — удивился Джонни. — А за сколько ты продал свою последнюю песню?

— Не важно, — отрезал тот. — «Фруктовая ириска» — моя лучшая вещь. Здесь есть и мелодия, и ритм, и слова. Да, приятель, какие слова!

— Ты про слова, или, как ты их еще зовешь, — стихи? — с издевкой сказал Джонни и процитировал: — «Я люблю фруктовые ириски, фруктовые ириски, липкие и сладкие, липкие и сладкие фруктовые ириски». Да недоразвитый ребенок напишет лучше.

— Вы не ощущаете ее, — вскричал Вилли Воллер. — Главное — не что говорится, а как. И ритм, ритм! Вот что важно.

Он отставил рюмку с недопитым виски и начал выстукивать ритм ладонями по стойке из красного дерева. Затем он запел:

— Я люблю фруктовые ириски, фруктовые ириски, липкие и сладкие, липкие и сладкие фруктовые ириски.

Шагах в пяти от них тапер-ревматик начал что-то бренчать на своем пианино. Получалось неплохо, а главное — громко, так что Вилли Воллер бросил упражняться в вокале, показал дрожащей рукой в сторону инструмента и его мучителя и крикнул:

— Послушайте его, разве это музыка?

— Он хотя бы не напрягает связки, — громко сказал Джонни, стараясь заглушить металлический стон пианино.

— Такая музыка ушла вместе с Робертом Ли! — крикнул в ответ Вилли Воллер. — Это — старье, приятель. Песня завтрашнего дня — «Фруктовая ириска». У нее есть ритм, настоящий ритм. Музыканты взвоют от восторга.

— От восторга взвоют все соседские кошки, — ответил Джонни.

Вилли Воллер бросил на Флетчера уничтожающий взгляд:

— Ну ты отстал, парень.

Затем он решительно вытащил из нагрудного кармана сложенный лист бумаги и заявил:

— Сейчас я покажу, как она звучит по-настоящему…

— Постой, — воскликнул Сэм, — это моя песня!

Он попытался выхватить бумагу у песенника из-за спины Джонни, но Воллер увернулся.

— Это только копия. Оригинал у тебя… — извиняющимся тоном произнес он.

Подхватив рюмку с виски, он направился к пианино. Отклонившись от курса сначала вправо, затем влево, он все же сумел достичь места назначения. Протянув ноты таперу, Воллер сказал:

— Сбацай-ка это на своем инструменте. Играй, играй!

Тот просмотрел сочинение, промычал себе под нос несколько нот и положил листок на пюпитр.

— Я рядом, — приободрил его Вилли Воллер.

Тапер заиграл. Воллер шлепнул ладонью по крышке инструмента и воскликнул:

— Быстрее, быстрее, ритм давай!

Тапер вошел в раж, а Вилли Воллер запел:

Затем он стукнул кулаком по крышке еще раз и снова крикнул:

— Ритм, ритм!

Допив остаток виски, он небрежно отодвинул рюмку.

— Давай сначала!

Вдруг лицо его перекосилось, и он схватился за сердце. Пошатнувшись, песенник пронзительно вскрикнул и рухнул на пол. Тапер, взяв было аккорд на басах, тут же перестал играть. Его взгляд теперь был прикован к человеку, растянувшемуся на полу.

Сидевший за стойкой Сэм пояснил:

— Так падают только от виски.

Джонни соскочил со стула, быстро подбежал к пианино, склонился над Вилли Воллером и посмотрел ему в лицо. Через мгновение, подняв глаза на Сэма, Джонни удивленно объявил: «Он мертв!»

Вилли Воллер отправился к праотцам вскоре после того, как часы пробили половину пятого. Десять минут седьмого у лейтенанта Тарга из отдела убийств наконец нашлось время, чтобы поговорить с Джонни и Сэмом. К этому времени патологоанатомы уже осмотрели тело Вилли Воллера, а полицейские все сфотографировали под разными углами, осмотрели и задали множество вопросов. Полчаса они мучили вопросами бармена, а теперь лейтенант Тарг решил, что настал черед Джонни и Сэма.

— Кроме покойника, из посетителей здесь были только вы? — начал Тарг.

— Ага, — сказал Джонни, — и убийца здесь тоже был.

— Какой убийца?

— Тот, кто подсыпал цианид в виски.

— Какой цианид?

— У меня есть уши, — обиделся Джонни. — Я хорошо слышу. Доктор сказал вам, что Воллер отравился цианидом.

— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал Тарг. — У вас есть уши. Большие уши. И вы ими внимательно слушали. А вы не слышали, может, кто-то мне сказал, что это было убийство?

— Конечно убийство, а что же еще?

— Например, самоубийство.