Марина Серова - Криминальный кураж

— Может быть, оставишь мне свой телефон? — попросил Герман осторожно, словно был стопроцентно уверен в отказе и поинтересовался лишь в наивной надежде на удачу. И удача ему улыбнулась. Я достала из сумочки ручку и листок бумаги, аккуратно вырисовала шесть цифр на листе, размашисто подписалась и отдала ему. Мужчина весь прямо-таки засиял.

И я, простившись с ним, выскользнула из офиса. Спустилась к машине, отогнала ее за хлипкое укрытие в виде кустарника, из которого замечательно просматривался вход в фирму, и принялась ждать, настроив колесико прослушки на офис Мародерского.

Ничего интересного я не услышала — он лишь дал «цэ-у» своей очаровательной секретарше Марине, заявив, что скоро вернется.

Я же продолжила ожидание.

Герман выскочил из офиса и галопом рванул к машине, я завела двигатель, и моя бежевая «девяточка» ласково заурчала, готовая к прогулке. Люблю, когда вещи меня слушаются.

Мародерский уселся в свой шикарный «мерс» и, стремительно тронувшись с места, вывернул на дорогу. Дождавшись, пока между его и моей машиной появится пара средств передвижения — ими оказались затасканный «Запорожец» и более свеженькая бледно-голубая, как кафель для ванной комнаты, «Нива», — я пристроилась в «очередь». Вести слежку в принципе не так сложно, но следить за знакомым человеком — слежка в квадрате, в кубе, в геометрической прогрессии. Терпеть этого не могу, но если надо…

Герман спешил. Дважды он проехал перекресток, когда уже на светофоре включился желтый свет, разок свернул, вообще забыв о правилах, потом «подрезал» автобус. В такой ситуации следовать за ним было весьма непросто, но я умудрилась не влезть ни в одну аварийную ситуацию.

Зато едва успела притормозить, не попавшись Мародерскому на глаза, когда он резко остановился и сразу выскочил из салона.

Я поставила тачку за углом, выпрыгнула из нее вслед за Германом и щелкнула сигнализацией.

Торопилась я зря. Герман дошел до довольно пыльной на вид лавочки в тихом уютном скверике, примостился на нее, жертвуя элегантным костюмом, и закурил, выудив из пачки сигарету и щелкнув своей зипповской зажигалкой.

Я пристроилась поодаль, скрывшись за листвой кустарника и шуганув из кустов пушистую черно-белую кошку. Та, возмущенно мявкнув, освободила мне место наблюдения и одним махом вскочила на березу поблизости.

Ждали мы недолго. Я даже не успела разозлиться на ветки, нахально щекотавшие мою шею, и на комаров, невесть откуда взявшихся и выводивших рулады прямо у моего лица. В дальнем конце аллейки появилась хрупкая изящная фигурка. Когда она приблизилась, я узнала Светлану, секретаршу отдела Перцевого, называвшую свой родимый НИИ ЭКТ «шарашкой». Светка заметно нервничала. Она подбежала к Мародерскому и испуганно затрещала что-то. Тот медленно и основательно объяснял ей нечто, оставшееся мне, к сожалению, неизвестным. Потом они разошлись в разные стороны, а я наметила план дальнейших действий.

Пообщаться со Светланой — вот чем я собиралась заняться. Что-то она подозрительно боится. Скорее всего, ее напугали менты. Только с чего, интересно, на нее напал такой панический страх? С ума можно сойти с этой компанией, одним словом. Неужели так очевидно, что скорбящая по любовнику секретарша его и убила? Да-а, господа присяжные заседатели, в такой цинизм даже мне поверить сложновато.

За Светкой я следить не стала — все равно в свой НИИ несчастный отправится, ведь у нее же рабочий день в самом разгаре. А преспокойненько вернулась в машину, уселась за руль и отправилась к научно-исследовательскому институту по развитию электроники и компьютерных технологий.

Господи, дурдом какой-то. Кругом весна, птички поют, природа цветет, деревья зеленеют и даже солнышко блестит, а я вынуждена носиться по городу как угорелая, занимаясь расследованием смерти практически неизвестного мне человека, чтобы спасти приятеля от тюрьмы. Ну и жизнь вы себе выбрали, Татьяна Александровна! Сейчас бы сидеть в летнем кафе, которых на Проспекте развелось, как грибов после дождя, наслаждаться кофе с круассанами, холодным пивом с фисташками или бокалом мартини и не думать ни о каких убийцах. Так нет, надо спасать человека от тюрьмы.

Добравшись до старого здания НИИ, которое при солнечном свете выглядело не столь уж мрачным, зато гораздо более потрепанным годами и людьми, я вышла из машины и вошла в холл. Несмотря на жару, царившую на улице, в холле института было промозгло и отчего-то припахивало плесенью. Охранник невозмутимо посмотрел на меня своими глазами-рентгенами, и я беспрепятственно прошла к древнему лифту с решеткой и прозрачными дверями, несмазанно визжавшими, когда их потревожишь. Добралась до третьего этажа, с облегчением вышла из этого прадедушки всех подъемно-транспортных устройств и прошла в отдел, не так давно трудившийся под руководством Перцевого, а теперь ожидавший нового начальника, которым станет, скорее всего, Саша Лавкин.

Светка как ни в чем не бывало восседала за своим секретарским столом и общалась с кем-то по телефону, напряженно хмурясь. При виде меня лицо ее расплылось в улыбке, и девушка взмахнула рукой, радушно указывая на стул. Я присела, закурила, а секретарша быстренько свернула разговор.

— Привет, здорово, что ты зашла, а то здесь тоскливо, — грустновато произнесла Светлана. — К тебе мент приходил?

— Ага, — кивнула я. — Чуть ли не с самого утра заявился и долго-долго задавал дурацкие вопросы, — разразилась я тирадой по поводу несовершенства следственного аппарата. Светка слушала с интересом и кивала в такт моим словам.

— Ко мне тоже заявился, с ума можно сойти. Только разбередил все, гад такой, — застенчиво опустив глазки, добавила девушка утомленно. — И без него тошно, жить не хочется!

— Да уж, — сочла нужным согласиться я. Жизнь нас и в самом деле не слишком радует своими светлыми сторонами. — Что еще нового? — поинтересовалась я небрежно.

— Лавкин уже чуть не переезжает в кабинет Андрея, — чуть не плача, пожаловалась Светлана. — Уже ходит весь такой важный… фу-ты, ну-ты… Взял сегодня объяснительную с Сидоренко. Иван Царевич обнаглел совершенно, опоздал на работу часа на полтора. — При этих ее словах я улыбнулась, представив, как после моего ухода Ванька собирался на службу, сметая и круша все вокруг. — Еще Ванька — чтоб его! — чуть не разбил мой монитор и уронил пепельницу на пол. Пришлось убирать завалы пепла и бычков.

На полу и впрямь красовалась темно-мокрая затертость. Пепельница, симпатичная стеклянная штучка, уже с новыми окурками стояла на столе Светланы.

— А как Гала отреагировала на возможное повышение мужа? — полюбопытствовала я, когда Светка устала жаловаться на мир-фигню и людей-гадов.