Марина Серова - Криминальный кураж

Короче, «косточки» меня сегодня не порадовали. Ну да ладно.

Я ссыпала двенадцатигранники обратно в замшевый мешочек, сварила и выпила кофе и поехала к следователю Полякову. Ужасно на него злясь. Неужели то, что мой друг — подполковник милиции, освободивший меня из-за решетки, ничего для Полякова не значит? Разве обязательно таскать меня в отделение? Мог бы ограничиться телефонной беседой, если уж ему так необходимы мои показания.

Мысленно ругаясь, я добралась до отделения милиции и стремглав прошла в кабинет следователя. Поляков ждал меня.

Последующие полчаса я бы с удовольствием вычеркнула из своей памяти, из жизни, как наиболее неприятные в мире. Поляков загонял меня своими вопросами, в большинстве глупыми и неактуальными, а я вынуждена была отвечать. Он спрашивал о круге общения Перцевого, как будто я знаю его лет сто, не меньше. О том, где я была в момент убийства, кого подозреваю. Ничего особенного.

По поводу своего алиби я сказала, что была на вокзале, не слишком покривив при этом душой. Злорадно предложила проверить, прекрасно зная, что это бестолковая трата времени. Как, впрочем, и мое общение с господином Поляковым. Честно заявила, что с Перцевым практически не общалась, понятия не имею, почему его труп обнаружен в его квартире, причем буквально «свежий», убит Перцевой был только что. Следователь посматривал на меня своими мутными глазками, в которых читалось явное подозрение. И как такие в милиции работают? Вот почему раскрываемость в последнее время настолько низка — потому что некоторые придурки занимаются не тем, чем надо.

Страшно раздосадованная, я пулей выскочила из кабинета Полякова, едва он соизволил меня отпустить. Рванула к машине, загоревшись одной идеей — устроить обыск в квартире Лавкиных. Почему мне это вдруг пришло в голову? Да потому, что слишком мало подозрений на их счет. А это всегда наводит на определенные размышления. К тому же что Гала, что Саша производят впечатление «продуманных типов», как они сами квалифицировали такую манеру поведения. И пока они на работе, я решила, на худой конец, поставить в их квартире пару «жучков». Послушаю, о чем они беседуют в неофициальной обстановке. Что делать дальше — решу по ходу. Время еще есть, вряд ли Лавкины сегодня рано покинут работу. Ведь Сашке надо имитировать полезную деятельность, иначе вдруг в начальники не возьмут? А Гала морально помогает мужу.

Когда отъехала от дома, набрала номер телефона Астраханцевой и выяснила адрес супругов.

Я поднялась к квартире, которую занимали супруги Лавкины, и на всякий случай позвонила, хотя прекрасно знала, что Гала и Саша сейчас в НИИ, трудятся над процветанием компьютерной промышленности. Естественно, мне никто не ответил. Тогда я достала из сумки связку отмычек. Это вещь удобная, если умеешь ею пользоваться, конечно. Я умела. Долго училась, но сие неважно. Я огляделась и, не увидев ничего подозрительного, никаких собирающихся на прогулку любопытных соседок с мопсиками или болонками, занялась дверью.

Замки оказались достаточно сложными, и я провозилась с ними минут пятнадцать. Вошла в квартиру, и на меня сразу пахнуло терпкими, чувственными духами Галы, флакон которых красовался на призеркальной полочке в прихожей. Наверное, она выливает на себя сразу по полфлакона, если даже квартира пропиталась этим запахом. Осторожно я закрыла за собой дверь и огляделась.

Квартира была двухкомнатной. От длинного коридора сразу у входа ответвлялся «отросток» в кухню. В конце его был смежный санузел, а по сторонам — две двери. Направо — спальня, в чем я убедилась, заглянув в дверь и увидев двуспальную кровать. Налево — загроможденный вещами зал. Слишком много мебели просто чудом умещалось в небольшой комнате. Если в спальне были лишь кровать и гардероб, то здесь стоял гарнитур мягкой мебели — диван, два кресла и журнальный столик, рабочий стол, заваленный бумагами, и телевизор в углу, на передвижной подставке.

Как известно, обыск ведется по часовой стрелке, поэтому я начала с кухни, внимательно прислушиваясь ко всем доносящимся извне звукам. Я понятия не имела, что ищу, но все же искала. Перетрясла все банки, осмотрела посудные шкафы и фыркнула, обнаружив под замотанными в бумагу столовыми приборами пакет с нехитрыми Галиными побрякушками. Обручальное кольцо, старомодные серьги с аметистами, жемчужный кулончик и перстень с рубином в изящной оправе. Так и хотелось разродиться фразой ворюги из нетленной гайдаевской комедии: «Граждане, храните деньги и ценные бумаги в сберегательных кассах». Наивно со стороны Галины надеяться, что воры не отыщут ее маленький тайник. Психология русского народа для мастеров этого противозаконного дела давно не является тайной. И первое, на чем заостряют внимание квартирные грабители, — кухня и стопки постельного белья в шкафу.

Убрав драгоценности на место и придав вещам первоначальное положение, я перешла дальше, в зал. Здесь передвигаться приходилось с трудом, чтобы, не дай бог, чего-нибудь не свалить. Всевозможные фарфоровые статуэтки и хрустальные вазочки ужасно мешали. Но я все же внимательнейшим образом осмотрела комнату, уделив особое внимание бумагам письменного стола. Но и здесь ничего полезного не обнаружила. Честно говоря, я начала считать, что сделала глупость, придя сюда. Лавкины, несмотря на весь их цинизм касательно смерти бывшего руководителя, вероятно, достаточно честные люди и в этом преступлении неповинны.

Внезапно, разворачиваясь, я задела-таки журнальный столик, и розовый слоник из фаянса покатился по его поверхности. Бухнувшись на колени, я подхватила игрушку в воздухе, со вздохом облегчения поставила ее на стол и, чтобы оправдать странную позу, заглянула под этот самый стол. Кажется, там что-то блеснуло. Проведя рукой по столешнице снизу, я ахнула — ведь чуть не проглядела до жути банальный тайник. Тогда я улеглась на полу и подлезла под стол торсом. Ага, так сразу и не разглядишь. К столешнице изнутри широким скотчем крепилась фанерная дощечка, казавшаяся здесь совершенно естественной. Что это, как не тайник?

Аккуратно отодрав скотч, я придержала фанерку рукой и осторожно отвела ее от стола. На меня тут же плюхнулось нечто тонкое, завернутое в тетрадный лист. Я вылезла из-под столика, сжимая в руках находку, и уселась в не слишком удобное, зато красивое и модное кресло. Развернула шуршащую бумагу и хмыкнула — интересно, кто же и зачем так прячет паспорт?

Раскрыв документ, прочитала — Владимир Александрович Расламбеков. Однако знакомое имя… Я быстренько перелистнула гербованную страничку паспорта и прямо ахнула — несмотря на другую прическу, на фото красовался… Андрей Перцевой собственной персоной! Ну конечно: ведь билет, найденный мной на столе у Перцевого, был именно на это имя. На имя Владимира Расламбекова. Очень интересно!