Татьяна Богатырева - Удавка на талии

Дашка и Эмилия Романовна уселись в потертые кресла и стали с интересом ждать появления доктора. Наконец под оглушительные аплодисменты, которым позавидовала бы иная оперная дива, он появился на сцене. Такие проявления восторга Дашка в последний раз наблюдала на презентации «Кери Эйч». Разглядывая подвижного сухощавого человечка с лицом, чем-то похожим на лисью мордочку, она подумала, что он чем-то напоминает ее шефа Поворотника. Вокруг все усиливался восторженный ропот. Дашка обернулась по сторонам и заметила неподалеку от выхода жену доктора. «Бедная, как ей не нравится, что туча упитанных теток млеет от ее мужа», — посочувствовала Дашка.

Доктор увлеченно рассказывал о том, как много теряют в жизни все те, у кого нет осиной талии. Для того чтобы ее обрести, надо было сделать всего ничего: приходить к нему на сеансы раз в несколько дней и почти ничего не есть. Дашка почувствовала, как на нее накатывает беспроглядная тоска, но постаралась взять себя в руки.

— Знаете, Дашенька, я не пойду на этот сеанс, — шепнула в это время Эмилия Романовна. — Подожду вас в фойе.

Жена Меркина недовольно скривилась, открывая ей дверь. «На тебя, милочка, не угодишь, — подумала Даша о худющей докторше. — То тебя ревность замучила (толстухи на твоего доктора пялятся), то жадность обуяла. Ну, подумаешь, одна тетка сбежала. Все остальные-то пока никуда не делись. Так что не обеднеешь».

Доктор Меркин в это время перешел к несомненным преимуществам своего метода похудания пред всеми остальными. Чтобы не быть голословным, он сопровождал рассказ иллюстрациями. По рядам пустили снимки его бывших пациентов до и после обращения к нему.

— Вот эту девочку я помню! — сказала своей подруге дама, сидящая слева от Дашки. — Когда я ее видела, она уже была тоненькая, как на этой фотографии. Даже не верится, что раньше она была настоящей кубышкой! Видишь, какой она стала?

Оживленные возгласы летели со всех сторон. Кто-то узнавал пациентов на фотографиях, кто-то просто не мог прийти в себя от успехов доктора Меркина.

— Неужели такое возможно? — томно вздыхал зал. — Да он, правда, настоящий кудесник!

«Чего же тут невозможного? — со злостью думала Дашка. — Если ничего не есть, то можно и не до такого дойти. Только после этого никуда уже не дойдешь, прошу прощения за каламбур, — сил не хватит».

И тут ей пришла в голову светлая мысль: взять у Эмилии Романовны фотографии Венеры и немного поколдовать с ними на компьютере. Вот и получится еще одна иллюстрация к лекции доктора Меркина. Может, кто-нибудь узнает Венеру?

В это время доктор объявил, что лекция подошла к концу и начинается сеанс. На сцену потянулась вереница пациенток. Каждая из них что-то тихо говорила доктору, он участливо кивал и вдруг резко взмахивал рукой, произнося одно загадочное слово. Дашка сколько ни старалась разобрать его, так и не смогла. С одной стороны, секретное слово напоминало многие из английского языка. Что-то вроде «революшн» или «медитэйшн». Но Дашка почему-то была уверена, что меркинского слова нет ни в одном словаре. «Как же он говорил-то? — гадала она потом. — Обалдейшн, что ли? Нет, кажется, зеделейшн».

Так и не решившись испробовать на себе силу заветного слова кудесника, Дашка вышла в фойе. Возле лотков с книгами и косметикой стояла Эмилия Романовна. Она прижимала к груди несколько увесистых изданий. Бегло взглянув на корешки, Дашка поняла, что, пока она была в зале, клиентка, похоже, скупила у местных коробейников все пособия по уходу за своей внешностью и сексу.

— Ну, как, Дашенька? — спросила Эмилия Романовна, смущенно придерживая подбородком свои приобретения.

— Я тоже не рискнула, Эмилия Романовна, — ответила та. — Но у меня появилась одна идея.

Даша рассказала, что ей понадобятся фотографии Венеры.

— У вас их случайно нет?

— По-моему, должны где-то быть, — сказала Эмилия Романовна, отчаянно балансируя самым толстым томом, повествующим о секретах тантрического секса. — Мы как-то фотографировались на моем дне рождения.

— Давайте сложим ваши книги в пакет, — любезно предложила Дашка, роясь в сумочке.

Ей стало жаль сгибающуюся под непосильной тяжестью Эмилию.

— День рождения — это не совсем то. Мне нужна такая ее фотография, чтобы Венера была там одна и стояла во весь рост.

— Кажется, там как раз была такая! — засияла клиентка. — Но если я что-то путаю, то можно еще спросить у ее банкира, этого мерзавца Геннадия. Она мне рассказывала, что он как-то фотографировал ее. Сказал, что хочет сделать хороший портрет, а сам потом издевался. Сказал... — Эмилия Романовна осеклась и замолчала.

— Что же такое он сказал?

— Что получился кадр под названием «Влюбленный бегемот», — ответила клиентка еле слышно.

Потом она что-то мысленно взвесила и сказала:

— Почему бы вам, Даша, не поехать сейчас вместе со мной? Я поищу фотографии Венеры и сразу отдам их вам.

Дашка была не против. Ей почему-то хотелось взглянуть, как живет Эмилия Романовна. Она не понимала эту странную даму, даже представить себе не могла, кто она такая, чем занимается, откуда родом. И хотя в «деле исчезнувшей Венеры», как Дашка его сама для себя окрестила, хватало других противоречивых личностей, Эмилия казалась самой непонятной из всех. Они с Дашкой вышли на улицу и побрели к автобусной остановке на противоположной стороне дороги.

— То, что вы скоро увидите, — сказала Эмилия таинственным полушепотом, — должно вас удивить. Хотя, может быть, и нет.

Через полчаса они оказались в одном из немногочисленных тихих уголков в центре города. Возле небольшого старинного дома Эмилия вдруг остановилась и с тихой грустью посмотрела наверх — то ли на окна последнего этажа, то ли на синее, без единого облачка, небо.

— Этот дом, Дашенька, когда-то принадлежал моей семье. Его потемневшие камни могли бы рассказать много интересного, — сказала она негромко. — А теперь у меня здесь комната в коммуналке. Конечно, может показаться, что это чересчур скромно, но комната светлая, просторная. Туда мы и направляемся.

Они поднялись по лестнице, которая оказалась круче лестниц в современных домах и немного мрачной. Дойдя до последнего этажа, Дашка с трудом переводила дух, рассматривая дверь с многочисленными табличками. На самой изящной, с вензелями, было выгравировано: «Мещерякова Э. Р.» Эмилия Романовна долго искала в своем старомодном ридикюле ключи. Наверно, отправляясь туда, где собирается разношерстная толпа, боялась их лишиться и упрятала слишком далеко. Наконец связка нашлась, Эмилия Романовна открыла дверь, и они с Дашкой вошли в квартиру. Комната Эмилии действительно оказалась большой и уютной. С этажерки с затейливыми инкрустациями свешивались вязаные салфетки старинной работы. Вышитые гладью подушки, фарфоровые статуэтки, маленькая музыкальная шкатулка, нарядные куклы на комоде — в первую минуту Дашке показалось, что она попала в музей старинных вещей.