Ричард Фримен - Алюминиевый кинжал

— И, тем не менее, я это отрицаю, — сказал Торндайк. — Вы удивлены, — продолжал он (что, несомненно, соответствовало истине), — но всё это абсолютно очевидно. Объяснение пришло ко мне сразу, когда я осматривал тело. Из квартиры не было никакого реального выхода, и, естественно, в ней никого не было, когда вы там появились. Тогда абсолютно ясно, что убийца вообще там не был.

— Что-то я совсем не улавливаю вашу мысль, — произнёс инспектор.

— Хорошо, — сказал Торндайк, — поскольку я закончил с этим делом и передаю его вам, то изложу доказательства seriatim. [6] По порядку — лат. Полагаю, мы оба согласны теперь, что, когда был нанесён удар, покойный стоял перед камином, заводя часы. Кинжал вошёл слева, и, если вы вспомните его положение, то поймёте, что рукоятка указывала непосредственно на открытое окно.

— Которое отстояло от земли на сорок футов.

— Да. А теперь рассмотрим очень необычный характер оружия, которым было совершено преступление.

Он взялся за ручку ящика, но в этот момент нас прервал стук в дверь. Я пошёл открывать и увидел перед собой ни кого иного, как швейцара дома Брекенхерст. Человек удивился, узнав наших посетителей, но подошёл к Торндайку и вынул из кармана сложенную бумагу.

— Я нашёл предмет, который вы искали, сэр, — сказал он, — и, должен признать, работка была ещё та. Эта штука оказалась среди листьев под одним из кустов.

Торндайк открыл пакет, и, заглянув внутрь, положил его на стол.

— Спасибо, — сказал он, протягивая соверен довольному мужчине. — Полагаю, у инспектора записано ваше имя?

— Так точно, сэр, — ответил швейцар и, взяв награду, удалился, излучая довольство судьбой.

— Давайте возвратимся к кинжалу, — сказал Торндайк, открывая ящик. — Как я уже говорил, он необычный, что хорошо видно по этой модели, которая является точным дубликатом. — Здесь он показал изделие Полтона удивлённому детективу. — Вы видите, он очень тонкий, не имеет выступов и выполнен из необычных материалов. Кроме того, вы видите, что он сделан не обычным производителем кинжалов — несмотря на итальянское слово, небрежно написанное на нём, весь его вид словно кричит: «меня сделал британский механик». Лезвие изготовлено из инструментальной стали шириной три четверти дюйма, рукоятка выточена из алюминиевого прута, и вообще в её форме нет ни одной линии, которую нельзя было бы создать на токарном станке человеком даже невысокой квалификации. Даже утолщение наверху выполнено на станке, поскольку повторяет обычный шестиугольник. Затем обратите внимание на размеры, проставленные на моём чертеже. Части A и B — единственные, которые выступают за лезвие, — имеют одинаковый диаметр, — и такая точность едва ли была случайной. Каждая из них представляет собой часть круга диаметром 10,9 миллиметра, что, по исключительному совпадению, в точности соответствует калибру старинной винтовки Шасспо, экземпляры которой теперь продаются в нескольких магазинах Лондона. Вот, например, один из них.

Он достал купленную недавно винтовку из угла, где она стояла, и, подняв кинжал за лезвие, поднёс рукоятку к дулу. Когда он разжал пальцы, кинжал плавно соскользнул в ствол, а затем его рукоятка появилась в открытой казённой части.

— О, Боже! — воскликнул Марчмонт. — Вы же не хотите сказать, что кинжалом выстрелили из ружья?

— Именно это я и утверждаю, и теперь вы понимаете необходимость алюминиевой рукоятки — требовалось уменьшить вес уже и без того тяжёлого снаряда, — а также назначение этого шестиугольного выступа на конце?

— Нет, не понимаю, — сказал инспектор, — но утверждаю, что вы предлагаете невозможное.

— Тогда, — ответил Торндайк, — мне придётся всё объяснить и продемонстрировать. Для начала, этот снаряд должен был лететь остриём вперёд; поэтому он должен был вращаться, и, конечно же, он вращался, когда входил в тело, что продемонстрировали нам одежда и рана. Теперь, чтобы заставить его вращаться, им нужно было выстрелить из винтовки, но, поскольку рукоятка практически не касается стенок, она должна была быть снабжена чем-то, что касалось бы. Это, очевидно, должна быть мягкая металлическая шайба, которая надевалась бы на этот шестиугольник, прижималась к нарезке ствола, вращалась и вращала бы кинжал, но свалилась бы, как только снаряд покинул ствол. Вот, например, такая шайба, которую для нас изготовил Полтон.

Он положил на стол металлический диск с шестиугольным отверстием в середине.

— Всё это очень изобретательно, — сказал инспектор, — но я продолжаю утверждать, что это невозможно и фантастично.

— Конечно, это кажется невероятным, — согласился Марчмонт.

— Увидим, — сказал Торндайк. — Вот кустарный патрон, изготовленный Полтоном и содержащий восьмую часть заряда бездымного пороха для оружия 20 калибра.

Он надел шайбу на выступ кинжала в казённой части винтовки, вдвинул их в ствол, вставил патрон и закрыл казённую часть. Затем Торндайк открыл дверь в кабинет и показал нам цель, нарисованную на картонном листе с серединой из прессованной соломы, который стоял у стенки.

— Длина этих двух комнат, — сказал он, — даёт нам расстояние в тридцать футов. Закройте окна, Джервис.

Я подчинился, и тогда Торндайк направил винтовку на цель. Раздался хлопок, — намного менее громкий, чем я ожидал — и, когда мы посмотрели на цель, то увидели кинжал, который по рукоятку вошёл в край яблочка мишени.

— Видите, — сказал Торндайк, опуская винтовку, — всё работает. Теперь о доказательствах, что именно так всё и произошло на самом деле. Во-первых, на оригинальном кинжале имеются продольные царапины, которые точно соответствуют нарезке ствола. Затем имеется факт, что кинжал вращался по часовой стрелке — то есть как в стволе, — когда вошёл в тело. И затем есть предмет, который швейцар нашёл в саду.

Он открыл бумажный пакет. В нём находился металлический диск со сквозным шестиугольным отверстием. Войдя в кабинет, Торндайк поднял с пола шайбу, которую надевал на кинжал, и положил её на бумагу рядом с первым предметом. Эти два диска имели одинаковый размер, и по краю каждого шли одинаковые метки, соответствующие нарезке ствола.

Инспектор некоторое время молча и пристально разглядывал эти два диска, а затем повернулся к Торндайку:

— Сдаюсь, доктор. Вне всяких сомнений, вы правы, но убей меня Бог, если я понимаю, как вы до этого додумались. Теперь единственный вопрос, кто стрелял и почему никто не услышал выстрела?

— Относительно последнего, — сказал Торндайк, — вероятно, он использовал сжатый воздух, что не только уменьшило звук выстрела, но и позволило не оставить следов пороха на кинжале. Относительно первого, думаю, что могу назвать имя убийцы, но доказательства придётся поискать вам. Вы, наверно, помните, — продолжал он, — что, когда доктор Джервис стоял, как будто заводя часы, я сделал мелом метку на полу, где он стоял. Затем, встав на это помеченное место и выглянув из открытого окна, я смог увидеть два окна дома напротив. Это были окна на третьем и четвёртом этажах дома № 6 по Котмен-стрит. На третьем этаже помещалась фирма архитекторов, а четвёртый занимал комиссионер по имени Томас Барлоу. Я заходил к мистеру Барлоу, но, прежде, чем описать своё посещение, я временно перейду к другому вопросу. У вас нет случайно с собой тех писем с угрозами?