Николай Зорин - Человек, которого я убил

– И в этом пункте то и дело возникают несоответствия. Вы говорите, что застрелили свою жертву в прихожей, а между тем…

– Все так и было.

– Ладно, оставим. Я думаю, это была не ваша квартира и произошло все не в прихожей, а в комнате. Знаете, зеркала вешают не только в прихожих. Год назад вы застрелили Беляева и скрылись незамеченным с места преступления, не оставив улик против себя. Вы говорили, что долго и тщательно готовились. Убийство Беляева в самом деле было хорошо продуманным и подготовленным – убийцу так и не нашли, связали его смерть с профессиональной деятельностью и решили, что действовал наемник. Возможно, вы на это и рассчитывали. Хладнокровно убили и остались безнаказанным. Но вы не тот человек, который после такого может продолжать жить как ни в чем не бывало. Ваша совесть постоянно напоминала о содеянном, ваша психика в конце концов не выдержала. Подсознательно вам хотелось, чтобы вас арестовали и посадили. И вот вы представили…

– Ерунда! – закричал я на нее в отчаянии. – Полная чушь! Все было совсем не так!

– А как?

– Я убил человека, который испортил мою жизнь, который представлял собой постоянную угрозу жизни моих близких…

– И вы не помните, кто он такой? – насмешливо спросила Полина. – Но почему этим человеком не может быть Беляев?

– Потому что… – Я вдруг почувствовал невероятную усталость, мне расхотелось спорить, сопротивляться, любая версия, которая четко объяснила бы события, сейчас меня бы устроила, пусть даже версия с адвокатом. – Знаете, – признался я, – они действительно иногда меняются местами – адвокат и жертва.

– Ну вот! – обрадовалась Полина. – Остается только вспомнить, как все происходило на самом деле. Я вам помогу. – Она прикрыла глаза – хотя лично я необходимости в этом не видел – и проговорила задумчивым тоном, словно озвучивая свои личные воспоминания:

– До самого последнего момента Беляев не верил, что я смогу в него выстрелить. Я тоже не верил, хоть долго и тщательно готовился к убийству..

– Замолчите! – закричал я в ужасе. – Все было не так! Абсолютно не так! Моя жертва – не адвокат Беляев. И убийство произошло не год назад, а… Не помню, но не год назад точно!

– И сегодня вы встречались с Беляевым?

– Встречался! – отрезал я. – И он был жив! Не мертвее меня!

Я отвернулся от Полины, и взгляд мой наткнулся на мою жертву. Он все так же сидел, потупившись, но к стыдливости прибавилось выражение какой-то изможденной обессиленности. Он был измучен не меньше меня. И в первый раз мне стало его жалко. Захотелось протянуть через столик руку и похлопать его по плечу: ничего, старина, прорвемся, расследование еще не закончилось, Полина – умная, целеустремленная девушка, она нам поможет, докопается в конце концов до истины.

– Иллюзия, только иллюзия, – говорила между тем Полина, но таким добрым, успокаивающим тоном, что я готов был опять с ней согласиться.

– Возможно, – ответил я, не отрывая взгляда от своей жертвы, он тоже, соглашаясь, кивнул. – В сущности, все иллюзия. Можете ли вы поручиться, что сами существуете или я существую в реальности, а не являюсь лишь плодом вашего воображения? – сонно проговорил я и зевнул. Мне стало умиротворяюще спокойно – мой фантом, с которым я наконец примирился, тоже зевнул, деликатно прикрывая свой призрачный рот призрачной ладонью. Это напомнило один разговор с Беляевым, состоявшийся в тюрьме. Речь шла о моей поездке в Грецию. Эта поездка в воспроизведении адвоката как-то связывалась с эпизодом из моего детства. Уплывание в сон на волшебных парусниках в стихах Мандельштама. И вот тогда Беляев, читая стихи тоном моей матери, для большей убедительности точно так же зевнул. И выражение лица было точно такое же. И… Но за что я мог его убить? Невозможно представить, чтобы этот безобидный человек мог испортить мне жизнь. Нужно вспомнить, все хорошо вспомнить, и тогда…

Зазвонил телефон. Полина, извинившись, вытащила мобильник и недовольно заговорила – звонок отвлек ее от нашего разговора. Потом тон ее стал озабоченным, а потом она точно так же, как за несколько минут до этого я, протестуя, закричала:

– Все было не так! Абсолютно не так!

Но ее собеседник точно так же, как до этого она меня, смог убедить ее в своей правоте. Растерянно, виновато она проговорила:

– Спасибо. Да. Я все поняла. Жаль, теперь придется искать другой вариант. – Отключила мобильник, чтобы он больше не прерывал разговора, и, разочарованно посмотрев на меня, сказала: – Звонил мой помощник. Моя версия с треском провалилась. Вы не убивали адвоката Беляева. Киллера задержали полгода назад, он дал показания.

Я был разочарован не меньше, чем она. Молча, забыв поблагодарить ее – а впрочем, благодарить было не за что, – поднялся и пошел из кафе. Следом за мной двинулась моя призрачная жертва.

Максим поднялся и пошел прочь, не сказав ни слова. Звякнув, стукнулся об асфальтированный пол террасы какой-то металлический предмет – очевидно, выпал у него из кармана. Полина хотела его остановить, указать на потерю, позвать назад для продолжения разговора, но не смогла заставить себя даже шевельнуться. Долго сидела, удрученная своим поражением, хотя еще час назад больше всего боялась, что ее версия об убийстве адвоката подтвердится. Кто-то прошел мимо, задев ногой тот металлический предмет, который выпал из кармана Максима. Нужно поскорее поднять, пока его не переместили на недосягаемое для ее слепоты расстояние.

Предметом оказалась связка из трех ключей. Их нужно было срочно вернуть. Но как? Максим успел уйти уже далеко, теперь его ни за что не догнать, не найти.

Полина включила мобильник и набрала Виктора, узнала у него телефоны и, на всякий случай, адрес своего капризного клиента, наплевав на подозрительность помощника – пусть думает что хочет. Тем более он и сам вдруг загорелся расследованием, приехав на свою работу, еще раз изучил все материалы, связанные с убийством Беляева.

Долго и безуспешно пыталась дозвониться до Максима. Ну и ладно, спохватится, сам ее разыщет, рассердилась Полина, сунула ключи в карман, подняла трость и вышла из кафе. Времени и так слишком мало, чтобы терять его попусту.

У центральных ворот парка вызвала такси. Ей нужно было поскорее вернуться в агентство и все обдумать.

Таксист оказался человеком навязчиво душевным и обременительно чутким. Заботливо усадил в машину, хотя этого совершенно не требовалось, всю дорогу развлекал ее рассказами из жизни вымышленных слепых его знакомых, желая подбодрить, – хорошо, что ехать было недалеко и рассказы его закончились раньше, чем Полина окончательно вышла из себя.

В офисе она первым делом записала разговор с Максимом, его последнюю встречу с адвокатом и весь его сегодняшний день. Так легче было анализировать. Но вдруг спохватилась, что многое из того, что сейчас написала, Максим ей не рассказывал. Скомкала лишние листы с отсебятиной, хотела швырнуть их в корзину, но передумала, тщательно разгладила и приобщила к рукописи. Представила его жизнь в тюрьме и тоже записала, чтобы выявить все несоответствия и противоречия по-новому.