Карин Эдстрём - Фуриозо

— Луиза послала мне эсэмэску, в которой спрашивала, как Анна. Это ты ей сообщил, что Анна в больнице?

— Разумеется нет. — Понтус откинулся на спинку кресла и провел указательным пальцем по подбородку. — Но Луиза… — Внезапно он поменял позу и наклонился над столом: — Луиза отвела Хелену в сторону после похорон. Вид у них обеих был подозрительный.

— В каком смысле?

— Я не могу описать словами. Но у Луизы был такой вид, словно ей было неловко. Они говорили недолго, потом Давид начал звать маму, и они ушли.

— Вот как, — проговорила Эбба, обдумывая услышанное. — Что они такое могли обсуждать?

— В каких они отношениях?

Эбба задумчиво жевала арахис.

— Хелена знает больше, чем говорит. Но ей нет нужды рассказывать, потому что все знают…

— Луиза определенно знает. И ты тоже?

Эбба загадочно улыбнулась:

— Я разбудила твое любопытство?

— Эбба, — протянул Понтус, но Эбба не дала ему закончить:

— Где мы с ней встречаемся?

— Я еще не знаю. Она должна позвонить. Думаю, в городе. Сомневаюсь, что она захочет пригласить нас к себе домой, но, может, нам удастся заманить ее сюда. Кстати, ты пробовала их коронное блюдо? Филе барашка? Тебе должно понравиться.

— Я надеюсь, у тебя столь же хорошие контакты в службе собственной безопасности, как и среди моих подозреваемых.

— Ты и не представляешь, какие хорошие… — Он отпил мартини и посмотрел Эббе прямо в глаза. Эбба моргнула. — Ужин — это неплохая инвестиция, чтобы узнать, что Луиза нам расскажет. Тем более что пора бы уже закрыть это дело.

— Слушай, Понтус, ты правда думаешь, что мы можем получить хоть сколько-нибудь ценную информацию за этим ужином? Я считаю, что лучше вызвать Луизу на допрос в участок завтра утром.

— Одно не исключает другое.

— В таком случае можешь сам отужинать с графиней. Я не собираюсь…

— Ты останешься. Это приказ.

Эбба не удержалась:

— Давно ты заготовил эту реплику?

— Ты правда думаешь, что я мягкотелый папаша троих детей, с отрыжкой на плече? На самом деле я самый злобный босс на свете.

Эбба расхохоталась:

— И как же тебе удалось заманить Луизу на этот допрос?

— Она, разумеется, выдвинула свои условия.

— А именно?

— Что очаровательная рыжеволосая женщина — уголовный инспектор тоже будет присутствовать.

— И ты готов пожертвовать собственными подчиненными?

— Не переживай за Венделу. Она не против. Думаю, ты в курсе.

— О’кей, Понтус. К слову о баранине. Давай поговорим прямо. У тебя был роман с Венделой? Конечно, ты ей в отцы годишься, но мужчин это редко останавливает. Знаю, это не мое дело, но это может затруднить рабочий процесс.

— Боже, конечно нет. Вендела совсем не мой тип. Она, конечно, милая девушка, но где ты видела, чтобы двое рыжих встречались? Это же все равно что инцест.

Зазвонил мобильный Понтуса. Он ответил, не отрывая глаз от Эббы.

— Графиня Армсталь…

Луиза закрыла мобильный телефон и убрала его в сумочку. Повернувшись на стуле, она встретилась взглядом с женщиной, направлявшейся к бару. Женщина, тряхнув рыжими кудрями, опустилась на стул рядом с ней. Светлые ресницы и брови подчеркивали изумрудный цвет глаз, ярко-красные губы четко выделялись на бледной коже. Кроме золотых серег, других украшений на ней не было. Рядом с субтильной Луизой женщина казалась настоящей Венерой. Черное платье облегало тело как перчатка, выгодно подчеркивая каждый изгиб. Платье было то же, что и днем, но без черного пиджака оно смотрелось совсем иначе.

— Я заказала по бокалу шампанского. Полагаю, ты пьешь шампанское, Вендела? Мне кажется, эта сволочь Рауль достоин того, чтобы мы проводили его шампанским.

Она смахнула слезы с глаз.

— Шампанское не повредит, — ответила Вендела, принимая бокал.

Они чокнулись. Стекло зазвенело. Вендела облизнула губы и поднесла к ним бокал. Луиза не сводила с нее глаз. Венделу бросило в жар. На бледных щеках вспыхнул румянец.

— Все в порядке? — спросила Луиза, ставя бокал на место.

— Конечно, — ответила Вендела. — Я только… как это сказать… взволнована происходящим…

— Это понятно, — ответила Луиза. — Румянец тебе очень идет.

— Я смущаюсь.

— Не стоит.

Луиза пригубила шампанское:

— Знаешь, Вендела, меня интересует одна вещь… У полицейских всегда при себе табельное оружие?

— Мой SIG-Sauer не поместился бы в этот клатч, — ответила Вендела с улыбкой, — но вот наручники у меня всегда при себе.

— Серьезно?

Вендела загадочно улыбнулась.

— Можно посмотреть?

Вендела открыла клатч и вынула металлические наручники. Она потрясла ими перед носом у Луизы, а та провела кончиками пальцев по металлическому браслету:

— Ты ими пользовалась?

— Неоднократно.

— А это не больно?

— Зависит от того, как туго защелкивать, — ответила Вендела. — Но думаю, стоит подождать, пока твоя рука заживет.

— Вендела, ты читаешь мои мысли, — заговорщицки прошептала Луиза.

Она взяла наручники у Венделы и взвесила их на ладони, наслаждаясь тяжестью. Люди по соседству обернулись.

— Она из полиции, — успокоила их Луиза. — Так что никаких наркотиков, ребятки.

Вендела расхохоталась:

— Они тебе не поверят.

— Конечно, ты совсем не похожа на полицейского.

— А как должен выглядеть полицейский?

Луиза задумалась, а потом сказала:

— Если бы на работу в полицию брали только красивых рыжеволосых девушек, другие меры борьбы с преступностью были бы не нужны.

— Какая интересная мысль, — протянула Вендела. — Но это невозможно. Ты же знаешь, какой у рыжих темперамент. Мы бы перегрызли друг другу глотки.

— Я никогда не видела рыжеволосого полицейского с такой фигурой, как у тебя.

— А у меня был секс со скрипачом, — возразила Вендела и тут же испугалась, что зашла слишком далеко.

Но Луиза только откинулась назад и окинула ее взглядом:

— Готова поспорить, это был мужчина.

— Да, или скорее юноша. Нам было по шестнадцать. Мы оба играли в Скандинавском молодежном оркестре в Лунде. Он был моей первой любовью. Теперь он играет в Берлинской филармонии.

— Первая любовь не забывается, — сказала Луиза. — Так ты у нас благородного происхождения, музыкант и полицейский. Такое сочетание не может не интриговать. На чем ты играешь? На скрипке?

— Вынуждена тебя разочаровать, — ответила Вендела. — На виолончели.

— Вот как, — опустила глаза Луиза.

Внезапно между ними будто возникла стена, и Вендела пожалела, что испортила атмосферу своей откровенностью. Словно прочитав ее мысли, Луиза улыбнулась:

— Ничего страшного. На моей совести много виолончелисток. Правда, никто из них не ранил меня так больно, как Каролина. Я правда ее любила. И по-прежнему люблю. Мне понадобится много времени, чтобы забыть ее.