Артур Макаров - Ночной хищник

Повесил трубку, сидя на корточках понаблюдал мрачно курившую Риту, усмехнулся:

— Барков бурлит — милиция нагрянула, опять затеяли какой-то опрос… Чует кошка неладное! Поеду, взгляну на страсти глазами ребенка.

Васин лихо вогнал машину в узкий просвет меж другими. Запирая дверцу, увидел идущего к подъезду Шувалова, взмахнул рукой:

— Виктор! И шествуя важно, походкою чинной… Ты к нам прямо как на работу являешься. Привет!

— Привет. А зачем я сюда приехал? Работа есть работа.

— «Работа есть всегда, — подхватил Васин. — Хватило б только пота на все мои года»… Как провели вечер? Или он закончился утром?

— Вот что, — Шувалов взял его галстук, завернул цветастую полоску материи, отпустил. — Если хочешь остаться приятелем — придержи язык! Откусишь.

— Все так серьезно? — Васин озабоченно кивнул. — Тогда извини. Вообще я не пошляк, это наносное. Развилось от общения с представителями разлагающегося общества… Идем?

— Сначала сними шляпу, поскольку Русанову я все-таки проводил… Во-от так! Теперь идем. Какой у вас сегодня распорядок?

— Обрисую. Но сперва переживем легкий десерт; там, понимаешь, пинкертонов понаехало, будут вопросы задавать…

Харлампиев давно начал полнеть, но тем не менее выглядел роскошно, хотя, сидя за столом перед Таболовым, волновался, то и дело аккуратно прикладывал к лицу платок.

— Процедура, конечно, не из приятных, Евгений Николаевич, — говорил подполковник, — но она необходима хотя бы для того, чтобы мы исключили ваших сотрудников из сферы наблюдения.

— Я все понимаю, и наши люди все понимают, — заверил Евгений Николаевич. — Для всех эта кража беспрецедентна, к тому же на аукцион собрались представители крупнейших фирм, постоянные клиенты. Думаю, что лучше проводить опрос в нескольких кабинетах сразу. Сегодня начинаем показ моделей, сотрудники должны участвовать.

— Мы так и наметили, — кивнул Таболов, — мои люди готовы.

— Тогда прошу начать с меня, — решительно предложил Харлампиев. — Иначе буду чувствовать неловкость перед остальными.

— Хорошо, я понимаю… Мы всем зададим один и тот же вопрос: как вы провели вечер и ночь с семнадцатого на восемнадцатое?

— Провел прекрасно: случайно встретил сокурсников, мужа и жену, по такому случаю пошли в ресторан. Отметили. — Человек, сидящий перед майором Костиным, улыбался, рассказывая.

— Когда вернулись домой?

— Часов в одиннадцать… Может, в двенадцатом. Как раз теледикторша программу объявляла.

— В случае необходимости кто-то может подтвердить, что вы оставались дома?

— Еще как! И жена и теща до-олго меня песочили за обособленные развлечения.

В другом кабинете чистенький, с предельной аккуратностью одетый старичок делился с Таганцевым:

— Обычно мы не задерживаемся после полуночи. Но у Никодима Ильича отбыла в санаторий супруга, разумеется, мы воспользовались. Надо сказать, что как раз в тот вечер карта шла мне изумительная! Извольте подумать сами: при пяти червях с короля, имея бубновый марьяж и туза треф, беру прикуп…

— Прошу прощения, — прервал старший лейтенант, — а с кем вы играли?

— Как всегда: двое наших — Рябов и Трошенко — и Никодим Ильич Званцев… Не знакомы с ним? Прелестный человек и юрист опытнейший! В случае нужды, знаете, поимейте в виду, я могу составить протекцию…

Они сидели в тесном холле перед кабинетом, и, успокаивая, Шувалов беспрепятственно завладел руками Елены Андреевны.

— Обычная формальность… В конце концов, я буду тут ждать: только свистните в случае чего, и явлюсь на помощь.

— Какая тут помощь! Просто неприятно, и все. — Она неожиданно улыбнулась: — Я ведь действительно умею свистеть… В детстве умела, во всяком случае. И, как это называется, алиби, да? Так оно у меня наивернейшее, Виктор Сергеевич… — Русанова уже без улыбки посмотрела на него. — В тот вечер я была на даче с Васиным. Нет-нет, не с ним! А у его… невесты, что ли.

— Вот те на! — холодно изумился Шувалов. — У нашего пострела и невеста, оказывается, и вы с ней дружны… Алиби и впрямь превосходное.

— Не говорите так… Я с ней не дружна, и не знаю, зачем ему это понадобилось, отомстить, что ли… Но пригласил меня и Барковых, еще наши были, и я поехала, неудобным показалось отказать, чтобы не подумал чего. Оказалось нечто вроде помолвки: родители, брат невесты с женой. Мы с Барковыми утром уехали, они меня подвезли…

— Все эти детали не мне, а там, — кивнул Шувалов в сторону двери. — И раз поведение ваше безупречно и опасаться вам нечего — я пойду, займусь своим делом. Счастливо побеседовать.

Удалялся по коридору, и она хотела окликнуть его, но из кабинета вышел кто-то опрашиваемый до нее, и Елена Андреевна вошла туда.

Сотрудница информационно-вычислительного центра была в белом халате, и сидевший против нее Сагарадзе казался пациентом на приеме у врача.

— Идентифицированные отпечатки пальцев позволили установить личность сторожа Маркина, — сотрудница подвинула ближе к Сагарадзе папку, и тот начал рассматривать ее содержимое. — Досье, как видите, весьма обширное.

— Вижу, — сказал Сагарадзе, выглядевший несколько обескураженным. — Солидный, оказывается, дядя… Как же он на такую работу попал? Впрочем, дело прошлое. А сейчас мне надо позвонить, срочно… Я прямо от вас, хорошо?

— …Были родственники, из наших сослуживцев Колесов и Гамбаров с женой, Русанова Елена Андреевна. Она с нами и возвращалась…

— Когда? — спросил Таболов.

— На следующий день, — Барков очень волновался и еще припомнил: — Да, на следующий, утром… Дача большая, я выпил, и жена за руль не пустила. Мы там заночевали.

— И Васин тоже?

— Ну конечно… Он утром выехал позже нас, а у города обогнал.

— Понятно, — задумчиво посмотрел на него подполковник, — а почему вы так волнуетесь, Владимир Семенович? Ведь ничего предосудительного в вашем поведении нет.

— Я не знаю… А волнуюсь очень! — искрение признал Барков. — Я, товарищ Таболов, со дня кражи все время волнуюсь и ничего поделать не могу!

— С ночи кражи, — поправил Таболов и снял трубку, когда зазвонил телефон. Таболов у телефона! Сагарадзе, ты? Так… Что? Это проверено? Понятно. Правильно: изучай и сообщи Шорохову, я выезжаю… Видите, что-то может проясниться, Владимир Семенович! А волноваться не надо. Вы свободны и можете идти.

Под негромкую музыку томно несла себя манекенщица, привычно ласковым тоном ворковала комментаторша:

— Необычное сочетание меха манто, выполненного из белой норки, отделка из песца… Верх шапочки также из белой норки с песцом. Обратите внимание, что песцовый хвост символически изображает девичью косу! Модель демонстрировала Жанна.

Аплодисменты покрывали щелканье и стрекотанье камер, вспыхивали блицы.