Александр Смоленский - Virtual, или В раю никого не ждут

– Ты доволен, дорогой?

– Я побывал в раю. Просто не знаю, что со мной случилось.

– Я тоже побывала на небесах. – И на самом деле ей еще никогда не было так приятно. Но кто знает, какова на самом деле дистанция от скромного «приятно» до райских кущ?

– Наверное, на нас обоих повлиял взрыв и то, что могло произойти на самом деле, – предположила Ирина.

– Представляешь, я тоже подумал об этом, – согласился Омер. – Не уезжай. Останься хоть до завтра. Нам надо подписать договор.

– А разве мы его не подписали сейчас, в постели? – неожиданно не к месту игриво спросила Солье.

– Шутишь? – недовольно поморщился Омер. – Прошу, в делах не надо шутить.

– Я серьезна как никогда. Поручи своим людям подготовить договор.

Хозяин «Ориента» нажал кнопку на телефоне.

– Ахмед, это ты? У меня на рабочем столе найди проект договора. Он в красной папке. Отдай юристам, чтобы учли все нюансы. Они в курсе. Договор мне нужен через два часа.

– Не надо через два часа. Я хочу остаться с тобой еще на одну ночь. Я улечу завтра.

Лицо Шарифа Омера зарделось от удовольствия. Он не верил своим ушам. Эта женщина наконец оценила его по достоинству! На радостях он живо вскочил с кровати и стал одеваться.

– Я так рад. Я так рад. Я даже не знаю, чему рад больше: тому, что у нас произошло, или тому, что ты остаешься.

– Это тебе решать.

– Как бы ты посмотрела, моя госпожа, на то, чтобы я стал аффилированым партнером в твоей туристической компании? Управление осталось бы за тобой, а я как бы стал гарантом долгосрочности наших отношений.

– В постели? – шутливо спросила она.

– Опять шутишь, дорогая Ирина, когда мы говорим о делах. Мы, арабы, не понимаем подобных шуток русских.

– Извини, это мой несносный характер.

Оба надолго замолчали, пока Ирина неожиданно не спросила его:

– Что сегодня произошло? Теракт? Опять что-то или кого-то взорвали? Неужели это никогда не кончится?

– Я пока не знаю, в чем дело, – ответил Омер, и не слукавил.

Он действительно не знал, как могла ситуация выйти из-под его контроля. В этом еще предстояло разобраться.

– А тебе не кажется, дорогой, что этот очередной взрыв, унесший столько жизней, причем недалеко от твоего «Паласа», ставит под сомнение успех не только нашего договора, но и туристического бизнеса в целом?

Ирина как бы невзначай затронула больную тему. Ей было интересно, какую позицию занимает в этом вопросе Омер. Как-никак араб. Может, он прояснит некоторые психологические моменты, которые питают террористов?

– Какой смысл все взрывать, разрушать? Разве можно как-то объяснить эту невыносимую жестокость? Ведь страдают ни в чем неповинные люди. И все во имя удовлетворения чьих-то непомерных амбиций?! – продолжила она свой монолог.

Шариф задумался, а может, лишь принял задумчивый вид. Этого Ирина не смогла уловить.

– Наверное, ты права. То есть ты была бы полностью права, если б речь шла об амбициях. Мне бы, конечно, не понравилось, если бы кто-то вдруг решил взорвать один из моих отелей, – тут он усмехнулся. – Однако нельзя все так упрощать.

– Упрощать?!

– Да, если учесть, что на Востоке люди привыкли воспринимать мир как единое целое.

– Прости, я что-то не совсем понимаю…

– Пойми. Терроризм – следствие, а не первопричина.

– Не понимаю, к чему ты клонишь. Эта ваша восточная манера выражаться витиевато…

– А ты постарайся понять, – несколько раздраженно заметил Омер. – Так вот, позволь продолжить. Цивилизация дает человеку возможность и право воспринимать себя независимой социальной единицей, отделять себя от государства. Твои белолицые братья, надев военную форму, творят произвол в чужой стране, пытают и расстреливают мирных жителей, стараются навязать им свою волю. Даже русские так вели себя в Афганистане, недавно в Чечне. Борцов за суверенитет объявляют вне закона…

– А они, паиньки такие, не расстреливали русских, – возбужденно перебила Ирина. – Так что не надо…

– Хорошо, не русские, а американцы в Ираке или во Вьетнаме. Тебя устроит такое сравнение? И вообще, не советую рассуждать о терроризме с горячей головой. Это только мешает восприятию. На чем я остановился? Суть в том, что восточному человеку такая двойная мораль – для себя и для других – непонятна, противоречит сложившемуся менталитету. Для араба американский солдат и Америка – это одно целое, и он ведет с ними борьбу в равной мере доступными ему средствами.

– У меня складывается впечатление, что ты оправдываешь терроризм.

Шариф слегка растерялся. Чувствовалось, он недоволен, что так увлекся.

– Я не оправдываю, я объясняю…

– Ответь. Для чего надо было взрывать этот несчастный базар. Кому это было надо? Арабам, американцам, русским?

Омер как-то недобро посмотрел на женщину. Ей показалось, что этот взгляд кричит ей: остановись, не тереби, весь мир состоит из сволочей, а ты о каких-то частностях… Он сдержал себя.

– Не обижайся, дорогая. Надеюсь, договор уже готов.

Уже лежа в постели, Ирина никак не могла остыть от впечатлений. Странный разговор никак не уходил из головы. Лучше бы она его и не начинала. Да, конечно, в каком-то смысле он приблизил ее к пониманию Востока. Но с другой стороны осталось опасное ощущение недосказанности. Женская интуиция упорно подсказывала ей, далеко неглупой, что Омер был не до конца откровенен и, похоже, сам из-за этого страдал.

Когда он почти бесшумно открыл дверь карточкой-«вездеходом», она попыталась сделать вид, что спит. Но подобная милая хитрость Омера не остановила. Вперед! С места в карьер.

– Подожди, глупенький, я еще не готова. – Она попыталась шепотом, будто кто-то чужой был рядом, замедлить его сумасбродный порыв.

Но этот цивилизованный азиат ничего не понимал и ничего не слышал. Ирине только и оставалось, как смириться, тем более что она уже знала наперед, что настоящая, естественная страсть тридцатипятилетней женщины настигнет ее чуть позже.

Совсем скоро так и случилось. Омер понял это по сдержанному гортанному стону не избалованной сексом женщины и порадовался за себя. Тем более, что давно не испытывал подобного «долгоиграющего» оргазма. Нет, его Надия – конечно, совсем другие эмоции. Покорность, сдержанность. А эта русская, упертая как самый последний мул, хочет верховодить во всем. Вот и сейчас Омер как дворовый кот прижал ее прекрасную головку к подушке.

– А-а-а-а! – закричал он от перегретого возбуждения. – Я люблю тебя, Ирина! Я еще никому не говорил такого!

– Даже своей любимой жене? – осаждая напор его естества, спросила она.

– Мы не говорим этого своим женам, – прерывисто дыша, выдавил из себя Омер.

– Только любовницам?! – хихикнула она в подушку и сдержанно застонала, завершив процесс. – Все ты врешь, дорогой Шариф.