Александр Смоленский - Virtual, или В раю никого не ждут

– В каком смысле? – искренне не понял Омер.

Перевернувшись на спину, Ирина едва сдержала смех, увидев голого, волосатого пятидесятилетнего мужчину, сидящего в позе лотоса с лицом обиженного мальчика.

– Что ты смеешься? – зло спросил Омер.

– Смешно, вот и смеюсь.

– Не буди в мужчине зверя, – прошипел араб.

– Глупый ты у меня, – нежно пригладив редеющие волосы мужчины и проведя рукой вниз по груди в самый низ, миролюбиво сказала она, – а еще собираешься быть моим партнером.

– Собираюсь, – приосанился Омер и от этого стал выглядеть еще смешнее.

– Тогда я должна знать о своем партнере все! – твердо, словно оба участвовали в сложных переговорах, заявила она. – Ты за ужином прикрывался дежурными словами, но я-то видела, что ты сам не свой.

– Угадала. Ты, моя девочка, сама проницательность. Но и я хочу знать о тебе все.

– Я открыта для тебя полностью, дорогой. – При этих словах Ирина кокетливо раздвинула ноги.

– Блудница! Настоящая блудница! Прикройся.

– Глупец! Какая из меня блудница, если уже два года не знала мужчин. А ты обзываешься.

Омер понял, что наступил долгожданный момент. Она сама вспомнила о муже. Удобнее момента может и не быть. Еще в день приезда в Дамаск он спросил верного бен Джелала, не от него ли он слышал русскую фамилию Каплунский? Ни капли не удивившись, Ахмед охотно подтвердил, что от него.

Анатолий Каплунский как раз тот самый компьютерный магнат, который, по добытым Ахмедом сведениям, землю носом роет, чтобы получить от американского инженера Даконто контракт на производство заводных компьютеров. И, кажется, ему это удалось.

– А ты любила своего мужа? – неожиданно спросил Омер. – Только начистоту.

– Если ты, мой друг, поступишь так же, когда наступит моя очередь спрашивать. Знаешь, мы в детстве играли в правду. Не очень простая игра, если быть честным.

– Согласен. Отвечай.

Омеру не терпелось услышать ответ. От него зависело продолжение.

– Не любила, но уважала. Поэтому даже после развода у нас сохранились доверительные отношения. Если тебе важно именно это.

– Ты, как всегда, угадала. Помнишь, я сразу сказал, что эта фамилия мне знакома. Теперь я навел справки. – Омер встал с кровати и пошел в ванную.

Ирина услышала, как полилась вода из душа.

– Понимаешь? Возможно, у него какое-то дело с моим заклятым врагом! – крикнул Омер из ванной комнаты. – Я не пожалею любых денег, чтобы разрушить их альянс или даже перекупить его долю. Сдается мне, что твой бывший муж жаден до денег. Он кто, еврей? И это хорошо. Когда вернешься в Москву, сможешь ненавязчиво уточнить ситуацию?

– Тоньше меня это не сделает никто. – Ирина выпорхнула из кровати и тоже заскочила в ванную. – Деньги пополам?

У Омера свело дыхание от красоты ее тела, на которое светящимся потоком струй потекла вода.

– Ты Афродита!

– Брось, дорогой, обычная русская женщина с примесью французской крови. Потри мне спинку, пожалуйста. И теперь моя очередь спрашивать. Ты террорист? Ты это не смог сказать за ужином?

Голый Шариф Омер застыл как соляной столб. Он еще в Штатах понял, что за штучка эта Солье, от которой практически ничего не утаишь. Но чтобы до такой степени?! Вдруг она вообще никакая не «туристка», а из ФСБ, выслеживает террористов? От одной только мысли об этом Омера пробила дрожь. Или ему просто холодно на плиточном полу.

Ирина между тем прекрасно себя чувствовала в быстро наполняющейся ванне.

– Залезай сюда. В этой ванне может разместиться немало любителей покрутить друг перед другом голым задом, – позвала она. – И не пугайся, я не из ФСБ. А то еще пульнешь из пистолета, потом все свалишь на взрыв. Так ты и вправду террорист?

Омер неуклюже полез в ванну, чуть не поскользнувшись в первую же секунду.

– То, что случилось утром, моих рук дело, – наконец он решился на признание. – То есть не совсем мое. И должно было произойти не сегодня утром, а завтра, когда мы бы уже улетели. Но какое это сейчас имеет значение. Главное, что готовил взрыв я. Ты когда-нибудь слышала о радикальном звене «Аль-Каиды» «Братстве Аллаха»? Так я их лидер.

Обнаженная маха, возлежащая в пушистой пене, сначала стиснула рот обеими руками, чтобы, видимо, не позволить себе вскрикнуть. Затем машинально ушла под воду, будто вода ее защитила бы, раздайся взрыв здесь и сейчас, потом тяжело вынырнула и уставилась на любовника.

Он притянул ее сразу обмякшее тело к себе на колени и бережно погладил по лицу.

– Не бойся, женщина, я с тобой. Пока я с тобой, ничего не случится.

– Пойдем в кровать, мне что-то уже не до купаний, – устало произнесла она.

Ни ласк, ни секса на сей раз не было. Омер довольно правдиво рассказал ей, как его еще недавний покровитель мультимиллиардер Кристоф Миган потребовал взорвать «Палас». Его собственный отель! И для чего? Чтобы напугать мир угрозами терроризма. Чтобы люди перестали ездить.

Ирина слушала, не веря собственным ушам.

– Он, видимо, обратился по адресу? – осторожно спросила Ирина, впервые перебив любовника.

– Я боролся за идею, и поэтому мои люди использовали взрывы как стабилизирующую угрозу. Слышала о таком термине? По глазам вижу, что не слышала. А между тем твои русские, мои американцы…

Омер уже понял, что придется выкладывать все. Или почти все.

Захлебываясь в эмоциях, переполненный чувством гордости за свою решительность, Шариф Омер красочно рассказал, что решил ударить по самому больному для Мигана – отнять, украсть, отвоевать у него идею. Только вот какую идею? Поставить на колени турбизнес?! Но ради чего? Мол, миллиардер решил подмять под себя чуть ли не весь Интернет. А уж затем с его помощью овладеть умами людей. Например, заставить людей сидеть дома, то есть путешествовать, не выходя из дома. Для этого ему и понадобилось пугать просвещенную часть человечества террором.

– Вы, мужчины, все одинаковы. Прикрываетесь идеями, а сами преследуете свои шкурные интересы.

Ирина посмотрела на него с нескрываемым недоверием. Не хватит ли сказки сочинять, лишь бы себя обелить в ее глазах?

– Вот и я так же поверил бы этой «сказке», примерно как ты, дорогая, – доверительно сообщил он, – если бы эта сомнительная информация не исходила от ближайшего сподвижника Мигана – некого Миля Готлиба, ее вообще можно было бы забыть. Но Готлиб! Великая тень великого босса! Его «сказками» не разбрасываются…

– Как ты сказал, дорогой? Готлиб? Или Готсмиб?

Фамилия, которую только что произнес Омер, живо напомнила другую. Мистер Готсмиб. Если ей не изменяет память, ответственный секретарь какого-то института. Может, тогда, в офисе, когда оформляла в круиз Широкова, она неправильно услышала фамилию? Может, все-таки Готлиб?