Вероника Тутенко - Если вы не бессмертны

— А ты не заметил ничего необычного у меня на груди?

Влад тут, конечно, немного растерялся. Говорит:

— Что я мог заметить в темноте? Не помню…

— А ты вспомни…

Когда я открыл дверь кабинета, Лара стояла в приемной без блузки и лифчика. Такой потрясающей груди я не видел больше не у кого.

Кто бы догадался, что у Лары, утонченной неприступной стервы, татуировка на всю грудь. Какой-то странный готический узор вокруг обоих сосков…

Я изучал его часами, как картины Иеронима Босха.

Рисунок не заходил на дорожку между грудями, поэтому никто в фирме не знал о татуировке, хотя Лара и носила достаточно открытые блузки.

До того самого дня…

Она круто поставила на место Влада.

Я никогда не принуждал к сексу своих секретарш. Но Лара… Эта сцена буквально потрясла меня. Что я только не делал, чтобы затащить эту стерву в постель. Но все было бесполезно. Тогда я поставил ей ультиматум.

Неожиданно для меня Лара согласилась. В первый раз это произошло прямо в моем кабинете, на столе, заваленном газетами, за которым мы проводили совещания. Рабочий день подходил уже к концу, в приемной разрывался телефон, а в коридоре гремела ведром уборщица…

Потом было еще пять незабываемых ночей. Лара рассказала, что сделала татуировку, когда ей было шестнадцать лет. У ее бывшего парня был салон татуировок. Я даже вспомнил тогда, что видел его несколько раз — прикольный такой чувак, весь в татуировках.

А потом Лара исчезла… Написала заявление об увольнении. Сказала, что уезжает в Москву.

Примерно в то же время я начал общаться с колдунами и экстрасенсами. Сначала к нам пришел какой-то с виду совершенно безобидный мужичок, который представился главным магом России. Он пришел к нам дать рекламное объявление. Он еще сказал мне: «Тебя приворожила рыжая стерва. Нужен сильный отворот».

Я уже говорил, у Лары роскошные рыжие волосы.

Потом Меркулов привел какого-то не то уфолога, не то валеолога, который говорил, что в прошлой жизни был Маркизом де Садом.

У нас в холе висели красные портеры и абстрактные картины. Уфолог сказал, что надо поменять интерьер и перекрасить стены в светло-зеленый.

Сначала я не придал значения его словам, тем более что мы только что сделали евроремонт, и розовые стены «под мрамор» меня вполне устраивали.

Но уже через неделю бригада рабочих переклеивала новые обои противного цвета разбавленной зеленки, который выбрали колдуны.

В общем, маги прописались в нашем офисе. Мы вместе квасили, а потом колдуны, обнявшись, храпели где-нибудь на диване у нас в приемной. Вскоре они стали приходить и ко мне домой. К тому времени я был в разводе несколько лет и жил один.

Естественно, дружба с магами не способствовала репутации нашего агентства, и никакие амулеты его не спасли.

Но все это совершенно не интересовало меня. Я как будто ослеп.

Когда фирма была уже на грани развала, к нам пришел Аникшин, который тоже представился главным магом России. Я расхохотался ему прямо в лицо.

— Вообще-то я уже знаком с одним «главным магом России». Только вчера с ним пили за этим самым столом.

— С Повсекакием Меркуловым?

— Точно. С Повсекакием.

— Он шарлатан.

— А вы?

— Он только выдает себя за посвященного.

— Послушайте. Посвященный, непосвященный… Все это у меня уже вот где… Слышишь, мужик, проваливай по-хорошему.

Странный посетитель делает вид, что не расслышал обращенных к нему слов.

— Если бы Меркулов был посвященным, он сказал бы вам, что вы больны. Очень больны.

В тот вечер я сел за руль пьяным. Доехал до дома. Было уже темно. Почти во всех окнах в моем доме горел свет. За освещенными изнутри стеклами текла чья-то жизнь. Много жизней.

Большинство окон светились желтым светом, некоторые казалась зелеными, сиреневыми, синими, красными… Эти разноцветные квадратики вызвали во мне смешанное чувство зависти и презрения к домашнему уюту. Окна моей квартиры казались черными прорехами в разноцветной мозаике. Я снова завел мотор и поехал в ресторан. Там я поддал еще, а когда вернулся за руль, прошу прощения у дам, был пьяный в жопу.

Последнее, что я помню — два огня, почему-то несущихся мне навстречу по встречной полосе.

Огни оказались фарами грузовика. Оказалось, это я выехал на встречную полосу. К счастью, никто серьезно не пострадал. Тот парень, водитель грузовика, отделался несколькими переломами. А я попал в больницу с сотрясением мозга. Тогда и обнаружилось, что у меня ВИЧ.

Я нашел того бывшего парня Лары. Как я и предполагал, он тоже оказался ВИЧ- инфицированным.

…Единственным человеком, навестившим меня за те две недели, что я пролежал в больнице, был Аникшин.

— Я вылечил одного человека от рака, — сказал он. — Я вылечу и вас.

Не знаю почему, но я поверил ему.

Единственным условием излечения было ни под каким предлогом не сдавать анализы на ВИЧ.

Аникшин объяснял это тем, что ошибочный анализ может посеять сомнения, и тогда излечение будет практически невозможным.

— Организм сам подскажет, когда наступит исцеление, — говорил Аникшин.

И сначала мне, действительно, казалось, что я начинаю чувствовать себя лучше.

Одинокий Лот ненадолго замолчал. Его темные брови потянулись друг к другу.

— Я никогда не испытывал ненависти к голубым, но я плюнул бы в лицо тому, кто посмел бы мне сказать, что я позволю какому-то гомику затащить себя в постель. — Лот теперь говорил медленно, как будто слова нащупывали перед собой дорогу, прежде, чем вылиться в признание. — Аникшин не считал себя голубым. Он говорил, что это просто один из способов расширения сознания.

Это. Я. Убил. Великого. Гуру.

Каждое слово как камень с вершины скалы…

Как тигрица когтями в добычу, Марина впилась взглядом в Одинокого Лота.

— В том смысле, что он не смог меня вылечить и, наверняка, чувствовал это, хотя и отказывался признаваться себе в этом, — продолжали падать камни слов. — Он заставлял… да, именно заставлял… я не могу подобрать более подходящего слова и меня поверить в то, что мой организм справился с ВИЧ-инфекцией. Аникшин верил, что это возможно. Наверное, он, действительно, хотел, чтобы я исцелился. Но не ради меня самого — это укрепило бы его веру в то, что он может все. Этого не произошло. Он не смог исцелить меня и заразился сам. Исход вам известен.

— Очень хорошо, — мрачно добавила Снайк.

— Да, — неожиданно согласился с ней Одинокий Лот. — И, к сожалению, этого нельзя уже изменить. И все-таки… все-таки в одном Аникшин был прав — действительно, наши мысли обладают колоссальной силой. Каждый из нас хотел стать СВЕРХЧЕЛОВЕКОМ. Вместе мы создали свою вавилонскую башню — Долину Скал, где живут бессмертные. Наши мысли, работавшие на «энерджайзерах» гордыни и эгоизма, стали разрушительной силой. Но теперь, господа, настало время любить! Помните, СЛЕПЕЦ УКАЖЕТ ПУТЬ СЛЕПЦАМ… Мы были этими слепцами. А теперь… мы получили ИЗБАВЛЕНИЕ. Незадолго до своего последнего сеанса Аникшин прочитал мне начало своей рукописи. Все это он не раз рассказывал нам, только другими словами. Сейчас рукопись у Инги. А окончание этой истории — у меня. Он рассказал, что слышал Голос. Аникшин рассказал мне, КАК исполнится пророчество. Но написать конец он не успел. Я это сделал это вместо него.