Вероника Тутенко - Если вы не бессмертны

Я научился всем этим эзотерическим штучкам, но так и не нашел себя. Я снова обманул себя.

Константин Костомаров перевел дыхание, как после бега на длинную дистанцию.

— Я не знаю… — его взгляд казался затравленным и гордым одновременно, но в голосе мерцала надежда. — … я… мы все дорого заплатили за свои ошибки. Я имею в виду не только ВИЧ. Странная, не правда ли, плата, за то, чтобы стать посвященным, — усмехнулся Константин Костомаров. — Мы хотели обрести себя, но мы потеряли, предали себя. Мы были всего лишь тенями. Тенями Аникшина. Но мы думали, что являемся кем-то. Более того, мы думали, что стали избранными, посвященными. И вот, теперь, когда его нет, не стало и нас. Потому что тени не могут существовать без того, кто отбрасывает тени. Да, мы стали никем, но мы и были никем. Но теперь, теперь, я верю, мы можем стать кем-то, стать частью этой огромной Вселенной. Сейчас я понял одну очень странную… странную для меня вещь… я не хочу быть похожим на моего брата… Я никогда не хотел быть похожим на моего брата. Более того, он вовсе не идол, а такой же заблудший, несчастный человек, как и я. И я хочу, очень хочу помочь ему. Пока я не знаю, как это сделать. И я не знаю, как помочь себе самому. Но я не один. Нас много. И мы устали бродить в темноте. Мы прозрели, и оказалось, что темнота была не снаружи, а внутри нас. Долгое время мы жили в Долине Скал, которой никогда не было. Нас не было. Но теперь мы есть.

— Что-то ты загнул, Костя, — усмехнулась Снайк. — Можно немного попроще?

— Попроще — в букваре, — недовольно сверкнул глазами в сторону девушки Константин Костомаров. Но некстати вставленная реплика сбила его патетический настрой.

— В общем, что я хочу сказать… — все еще недовольно косясь на Марину, продолжил он. — Что было, того уже не изменить… Вот сейчас мы все рассказываем о себе, а на самом деле вроде как прощаемся с прошлым. Но мыслями мы по-прежнему в Долине Скал. Только когда мы сможем по-настоящему простить его, мы вырвемся, наконец, оттуда.

— Правильно говоришь, Костя, — одобрила Ольга Егоровна. — Но еще труднее простить себя.

— Да, это труднее всего, — грустно улыбнулся Константин Костомаров, возвращаясь за стол.

Эта грустная улыбка повисла в воздухе многоточием.

Роман, и за ним Римма и все остальные поаплодировали Константину Костомарову, но на этот раз рукоплескания не стали маленькой овацией.

— У меня есть тост… Если никто не против, — снова встал Константин Костомаров.

— Все только «за»! — подставил бокал поближе к бутылке Роман.

Всем своим видом остальные выражали полную солидарность с астрологом.

— Я предлагаю выпить за предстоящие перемены!

Тост вызвал за столом ликование. Улыбки, разные — рассеянные, веселые, задумчивые — пробежали по лицам. Только Снайк оставалась мрачно-сосредоточенной, как будто не участвовать в общем веселье было для нее делом чести.

— Отстой. Безалкогольное шампанское. Ванга, куда мы попали? — громко провозгласила она, явно получая удовольствие от выбранной роли антагониста.

— Это ты сегодня что-то вроде волка, который решил испортить зверушкам праздник? — насмешливо, как капризному ребенку, подмигнул девушке Одинокий Лот.

— Я сегодня что-то вроде человека, который не собирается вместе со всеми вами танцевать на могиле своего гуру, — помрачнела еще больше Снайк. — А такие пидары, как ты, из-за которых…

— Марина! — не дала ей договорить Аня. И, обиженно махнув рукой, Снайк притянула к груди колено и застыла в такой позе, тоскливо глядя перед собой.

— Послушаем Ингу! — голос Татьяны прозвучал праздничным колокольчиком, призывающим к порядку. — Инга? Я не ошиблась?

— Нет, — Инга была совершенно не готова к тому, что ей придется быть на этом празднике (все-таки празднике!) не только зрителем, и слегка растерялась. — Мне тоже рассказать о себе?

— Конечно, — ободрительно и даже с легким возмущением кивнула Татьяна.

Инга медленно обвела взглядом собравшим, ожидавшим от нее откровенности.

— Вы уже поняли, что я работаю в газете, — начала журналистка. — С Сергеем Аникшиным я была знакома минут двадцать — не больше. Вернее, правильнее будет сказать, я видела и слышала его. Я еще ничего не знала о Долине Скал, но, признаюсь, на меня произвели сильные впечатления его слова. Наверное, при другом стечении обстоятельствах я тоже могла бы стать одной из вас.

Инга встретилась взглядом с большими, задумчивыми и понимающими глазами Анны-Элизабет и впервые за вечер в полной мере ощутила причастность к происходящему.

— Случайностей нет. Я уверена в этом. Не случайно именно я оказалась на той пресс-конференции. Я и раньше немного была знакома с людьми, которые считают себя посвященными. И, может быть, им, действительно, открыты темные тайны, которые лучше не знать. Мне повезло. Я не была в Долине Скал. Мне не хочется снова и снова возвращаться в сиреневый лес. Инга и сама не заметила, как перешла на приличествующий случаю возвышенный слог, который, впрочем, в данном месте и в данный момент не казался патетическим. Тем не менее слова шли из души и не были продиктованы желанием соответствовать.

— Но я видела Долину Скал и на картине в доме Аникшина, и на его рисунках, — Инга оглянулась в поисках розовой папки, но ее не оказалось поблизости. Забыла в машине.

— Не буду скрывать, — продолжала Инга, черпая красноречие в том внимании, с которым ее слушали. Даже Снайк не пыталась ее перебить. — Мне очень хотелось узнать разгадку. Хотелось написать сенсацию.

Внимательные взгляды слушателей стали настороженными.

— Но… — Инга уловила эту настороженность. — но… сегодня каждый из нас, наверное, открыл для себя что-то новое. Сделала и я для себя такое открытие. Иногда намного важнее не написать статью, чем сделать сенсационный материал. Но еще больше, чем раскопать сенсацию, мне хотелось узнать разгадку. Когда я прочитала окончание рукописи…

— Окончание? — перебил Ингу Роман.

Инга вопросительно посмотрела на Одинокого Лота. Все остальные вопросительно смотрели на нее.

— Бессмертные обрели избавление, — как яркий персонаж рекламы, проанонсировал Одинокий Лот, чем окончательно всех заинтриговал. — Но об этом чуть попозже.

Инге добросовестно поаплодировали, но каждому не терпелось услышать рассказ, обещающий быть самым захватывающим.

— Ну, Лот, теперь твоя очередь, — напомнила Снайк почему-то ехидно, хотя он и без того уже встал, чтобы рассказать свою историю.

Лот расправил плечи и улыбнулся.

— Впервые я… я не знаю, за сколько месяцев… я могу сказать, что счастлив, — начал он. — Наверное, это и есть настоящее Избавление. Когда-то у меня было все. У меня было свое рекламное агентство. Мы делали рекламные щиты, выпускали рекламную газету. У меня были деньги. Женщины. Много женщин. Одну из них звали Лара. Она была моей секретаршей. Обалденная рыжая телка. Четвертый размер груди. Никто из ребят в нашей фирме не мог похвастаться, что затащил ее в постель… Правда… — Одинокий Лот усмехнулся. — Был один такой случай. Довольно нелепый. Один парень, начальник отдела маркетинга, сказал, что спал с ней. До нее дошел этот слух. И что, вы думаете, она сделала? Как-то после планерки, когда все были в сборе, Лара остановила Влада (так зовут парня). Громко спросила: «Так значит, ты спал со мной?» А он, значит, прямо в глаза ей и заявляет: «А что, ты уже забыла?». Другая на месте Лары бы разоралась. А она — нет. Просто спросила: