Милдред Дэвис - Комната наверху

— Я спрашиваю, куда вы идете?

— А! — Свендсен наконец-то понял ее. — Наверх, мэм, — сказал он, словно это само собой разумелось, и отвернулся, как будто считал разговор оконченным.

— Свендсен! — Ее возглас, еще более громкий и резкий, остановил его. — Пожалуйста, скажите мне, куда вы идете и зачем. — Она едва сдерживала гнев.

— Я хочу подняться к Уэймюллеру, мэм, — поспешно объяснил он. — Я одолжил ему книгу и хочу забрать ее. — Он умолк с обиженным видом. Ни дать ни взять оскорбленная добродетель.

Миссис Корвит с каменным лицом смотрела на него. Ее твердый взгляд сделался усталым, румянец стал чуть бледнее. Наконец ее плечи поникли.

— Я велю Уэймюллеру принести ее, когда он освободится, — сказала она, продолжая неподвижно стоять на месте.

— Разве я не могу взять ее сейчас, мэм?

— Уэймюллер отдаст ее вам сегодня вечером, — твердо сказала она.

Свендсен решил не спорить.

— Да, мэм. — Ощущая на себе ее взгляд, он пересек кухню и вышел из дома, ни разу не обернувшись.

Зайдя за угол, Свендсен зашагал быстрее, покусывая нижнюю губу и поддавая ногой ледышки. Холод вынудил его поднять воротник и засунуть руки в карманы. Он задумчиво сморщил лоб.

Войдя к себе, шофер поднял трубку телефона и набрал номер. В ожидании ответа он продолжал нервно покусывать губу.

— Францер?.. Март?.. Послушай, они… Джин, конечно. А ты думал кто? Они уезжают в воскресенье… Да, наверное, смогу… Я пробовал сегодня, но хозяйка остановила меня. Я поднимался наверх… Нет, я заговорил ей зубы… Я не уверен, но завтра у слуг будет выходной, и мадам обычно отвозит их на станцию… Да, может быть… Что?.. Ну, я попробую. Иначе придется послать людей дежурить на вокзале… Да, я выясню… Хорошо.

Он терпеливо ждал. Его пальто лежало на кровати, а связка ключей — на комоде. Свендсен пододвинул стул к окну и, взгромоздив ноги на подоконник, стал покачиваться взад-вперед, наблюдая за домом.

Вскоре на улицу вышла Хильда, закутанная в бобровую шубку, и поспешила к гаражу. Он услышал внизу шаги, а затем — урчание мотора. Оранжевая машина выехала на дорожку и остановилась у парадной двери.

Из дома вышла миссис Корвит в сопровождении служанок и Уэймюллера, она села рядом с дочерью. Слуги устроились сзади. Машина вырулила на дорогу и покатила к железнодорожной станции. Было 11.08.

Шофер продолжал наблюдение. Облака плыли по небу, и временами темные мерцающие окна отражали бледное солнце, а крыша из грязно-желтой превращалась в серую. В 11.20 из-за угла дома появилась кухарка и направилась к соседнему дому.

Примерно через четверть часа с парадного крыльца спустилась Дора. Вместо того чтобы войти в гараж, она пешком отправилась на станцию.

Свендсен поднялся. Взглянув на часы, он накинул пальто, бросил в карман ключи и спустился в гараж. Поколебавшись секунду, сунул в карман банку машинного масла и пошел к дому.

Через окно он увидел, что кухня пуста. Бесшумно открыв дверь, шофер на миг остановился на пороге, прислушиваясь. Ни звука. Он прошел через кухню и толкнул вращающиеся двери. В столовой также никого не было. Дав глазам привыкнуть к полумраку комнаты с ее стульями с жесткими спинками и длинным полированным столом, Свендсен прошел через холодную гостиную. Камин не горел, высокие окна были закрыты шторами.

У подножия лестницы он заколебался. Казалось, чем выше, тем она темнее, верхние ступеньки и вовсе терялись во мраке. Дом выглядел не просто пустым, но покинутым, нежилым. Казалось, воздух вокруг звенит, как нередко бывает в тихих помещениях.

Его внимание привлекло белое пятно на столе в прихожей, он остановился и обернулся. Затем, бросив взгляд на часы, подошел и посмотрел на белый конверт, надписанный крупным детским почерком. Письмо было адресовано мисс Киттен Корвит, а в верхнем левом углу стояли имя Льюиса и адрес его школы. Свендсен взял конверт в руки и повертел. Конверт казался тяжелым. После минутного колебания он взглянул на темную лестницу. Шум проехавшей мимо дома машины заставил его поторопиться. Он поспешно положил конверт на место.

Легкими шагами Свендсен поднялся по широким ступеням.

Он никогда прежде не бывал на втором этаже этого дома. Парадная лестница здесь заканчивалась, но в углу виднелась еще одна, узкая, без ковра; она вела на третий этаж. Свет не горел, и в коридоре, идущем от площадки, было почти совсем темно.

Шофер нерешительно посмотрел на черную лестницу и открыл дверь рядом с ней. Тут было хранилище белья. Закрыв дверь, он осторожно пошел к первой двери справа. С минуту он неподвижно прислушивался, затем опустился на одно колено и попытался заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидел. Поднявшись, он повернул ручку. Дверь легко открылась.

Темная комната была пуста. Войдя, Свендсен закрыл за собой дверь. Как и везде в доме, стены покрывали темные деревянные панели. Справа был камин с кучкой золы. Слева и справа от него стояли комод и платяной шкаф. Напротив — кровать, застеленная бордовым покрывалом, окна с такими же занавесками, кресло и стол. Слева располагались туалетный столик и две двери. Осторожно пройдя по серому ковру, он немного раздвинул занавески, чтобы впустить хоть немного света.

Свендсен начал с туалетного столика; он действовал быстро и четко. Время от времени он замирал, чтобы прислушаться, но никакие звуки не нарушали тишину. В верхнем ящике лежали разнообразные помады, сетки для волос, шпильки, губки, кремы, пудреницы, маникюрные принадлежности, духи, и десятки других предметов косметики. Следующий ящик был набит украшениями, но ни одно из них не стоило тысячи долларов. В нижнем ящике валялись всевозможные перчатки и сумки. В противоположном углу комнаты шофер, наконец, обнаружил коробку с письмами и фотографиями.

Взглянув на часы, он принялся быстро перебирать бумаги. Их было четыре стопки, перехваченные резинками, некоторые письма лежали отдельно. Шофер вытащил пачку писем на плотной бумаге с грубыми краями. Первое письмо начиналось словами «Дорогая Хильда!» и было подписано каким-то Тедом. В нем говорилось об университете Брауна, женщинах, пиве, но больше всего — о самом Теде. Свендсен быстро просмотрел остальные. Все они были на одно лицо. Сложив письма в прежнем порядке, он бросил их в коробку.

Остальные три пачки были от Гордона, Уэса и Криса. Ни в одном из них не говорилось о пылкой любви. Гордон спрашивал о Киттен в нескольких письмах, Крис — в каждом. Уэс не упоминал Киттен никогда, только в последнем письме, которое Свендсен прочитал более внимательно. Там говорилось: «Твое письмо было для меня большим сюрпризом, как ты можешь себе представить. Но, конечно, если ты так на это смотришь, то мы можем больше не писать друг другу. Я пригласил Киттен в тот раз только потому, что ты сама отказалась кататься на лыжах. Но она ничего для меня не значит. Просто я встретил ее один раз в твоем доме, когда тебя не было. Мне очень жаль, что ты так это воспринимаешь, но едва ли я могу что-то изменить. Уэс». Это было последним письмом от Уэса. Свендсен несколько секунд подержал письмо в руках, затем опустил в коробку.