Ежи Эдигей - Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями

— ...как можно скорее. Вы понимаете, да?

— Извините, что вы сказали?

— Я спрашивала насчет платьев и остальных вещей Элен. Я бы хотела упаковать их и поскорее отправить на склад.

— У меня нет возражений, — ответил Генри, — Спасибо. Вы не представляете себе, как это тяжело, — голос Олуэн дрогнул. — Особенно платья… Они как призраки… Не могу видеть ид здесь!

— Я вас понимаю, — согласился Генри. — Что ж, упакуйте их, и дело с концом. Спасибо вам за помощь.

Домой он вернулся в половине девятого. Шел дождь. Генри долго трясся в автобусе, потом шлепал по мокрым улицам. Открывая дверь, усталый и голодный, он мечтал лишь о стакане виски с содовой, шлепанцах, тихом ужине вдвоем с женой и горячей ванне.

Вполне понятно, он был далеко не в восторге, когда услышал из холла женские голоса и смех. Он бы и вовсе рассердился, но тут обнаружил, что голоса принадлежат его жене Эмми и племяннице Веронике. Хотя этим двум женщинам он готов был простить многое, в гостиную он вступил с твердым намерением отправить Веронику домой. Однако его решимость была несколько поколеблена тем, что он увидел. Эмми ползала на коленях по полу и вырезала по бумажной выкройке из куска синего твида нечто похожее на клинья парашюта. Вероника же лежала на диване, задрав на его спинку красивые ножки в ярких клетчатых колготках.

— И тут выходит эта бедняжка герцогиня, — рассказывала Вероника, — в точно таком же платье, тетя Эмми, точь-в-точь! Вы только посмотрели бы на них! Понимаете, она купила эту модель у Монье за бешеные деньги, и после этого напороться на абсолютно такое же…

Генри с шумом закрыл за собой дверь. Эмми смутилась, вскочила.

— Уже пришел, мой милый? А я думала, еще рано… Выпьешь чего-нибудь?

— Да, пожалуй, — проворчал Генри. — Чем это ты занята?

— Юбку крою, — сказала Эмми. — Вероника говорит, такой вот узловатый твид — самый модный сейчас в Париже. И не мнется, попробуй!

— Я очень устал…

— Бедненький дядя Генри! — Вероника ему улыбнулась, лежа по-прежнему вверх ногами. — Вы были просто прелесть. Такое впечатление на всех произвели.. Ой, дядя, я для вас столько узнала!

— Скотланд-Ярд будет тебе весьма признателен. Но сейчас единственное, чего я хочу, — это выпить, поужинать, залезть в ванну и в постель…

— Но, дядя Генри, вы же сами просили…

— Милая Ронни, я не сомневаюсь, что ты нас облагодетельствуешь. Только не сейчас!

— Я как раз рассказывала тете о том случае, когда герцогиня Базинсток приехала на бал точно в таком же платье, как…

— Я слышал, — остановил ее Генри.

— Вот твой стакан, милый, пей, — сказала Эмми. — Что, видно, день был трудный?

— Отвратительный, — ответил он, начиная понемногу приходить в себя. Он опустился в свое любимое кресло и сбросил ботинки.

— И что самое интересное, дядя Генри…

— Ронни! — строго сказала Эмми.

— Ну и пожалуйста, — обиделась Вероника. — Не хотите слушать, не надо. Мне все равно пора идти. Дональд зайдет за мной в восемь.

— Дональд Маккей? — подал голос Генри, чуть ли не с головой ушедший в кресло.

— Да, он, — Вероника сняла ноги со спинки дивана и встала.

— Ты его знаешь, Генри? — забеспокоилась Эмми.

— Встречался.

— И что он собой представляет?

— Весьма проницательный молодой человек, — ответил Генри.

— Он просто золотко! — сказала Вероника и, поцеловав Генри в нос, мигом исчезла, только клетчатые чулки мелькнули. Эмми принялась подбирать с пола куски материи.

— Ронни мне рассказала… — начала она.

Но Генри перебил ее:

— Эмми, голубушка, я устал до смерти! Давай-ка просто поужинаем и ляжем спать.

Так он сам создал себе уйму забот и тревог, которых мог бы избежать. Но наперед ведь никогда не угадаешь.

На следующий день, после небольшого совещания в Скотланд-Ярде, Генри позвонил в «Барри-моду» и договорился о встрече с владельцем фирмы — мистером Горасом Барри. Он не зря взял такси до Поуп-стрит, сам он вряд ли, нашел бы это место. В этой части города у него до сих пор не бывало дел. Ему понравился лабиринт шумных улочек, где в каждом доме помещалось по одной или несколько оптовых фирм, торгующих одеждой.

Сновали посыльные, почти у каждой двери стояли автофургоны. Генри заглянул в один из них и увидел, что он представляет собой колоссальный гардероб на колесах, где аккуратными рядами развешаны платья для магазинов и универмагов всей страны. Номер 286 по Поуп-стрит оказался высоким закопченным домом с несколькими вывесками у входа. «Барри-мода» — на первом этаже, на четвертом — дамские шляпы, на пятом — фирма, производящая пояса.

Демонстрационный зал «Барри-моды» не отличался от других — большой, во весь этаж. На длинных кронштейнах висели образчики последних моделей. Две элегантно одетые пожилые дамы, сидя в креслах, неторопливо отхлебывали кофе и время от времени делали какие-то заметки, а перед ними прохаживались, сменяя друг друга, усталые манекенщицы. Иногда одна из зрительниц, протянув руку к подолу очередного платья или юбки, пробовала ткань на ощупь.

Щеголеватый молодой человек с гвоздикой в петлице крутился возле них, предлагая им то сигареты, то кофе, развлекая шутками и превознося достоинства моделей.

Генри догадался, что пожилые дамы — оптовые покупательницы из провинции. Судя по всему, это были важные клиентки, привыкшие к тому, что их обхаживают. К уговорам молодого человека они относились с леденящим душу безразличием.

К Генри подошла девица в темно-синем костюме.

— Да, да, — кивнула она, взглянув на его карточку. — Мистер Барри ждет вас. Пожалуйста, поднимитесь сюда.

Генри вышел вслед за ней из демонстрационного зала и поднялся этажом выше. Там находился целый склад одежды. Пробравшись между двумя длинными рядами пальто, девушка приоткрыла дверь в кабинет.

— Старший инспектор Тиббет, мистер Барри, — объявила она и посторонилась, пропуская Генри.

— Горас Барри оказался невысоким, полным мужчиной. Седой, чуть лысоватый, в массивных роговых очках, он больше походил на банкира или биржевого маклера, чем на одного из законодателей моды. Его неанглийское происхождение обнаружилось при первых же фразах, произнесенных с заметным среднеевропейским акцентом:

— А-а, инспектор! Входите, садитесь. Ужасная история, а? Вы насчет убийства в «Стиле», нет? Боюсь, я мало чем смогу помочь, но все, что в моих силах…

Генри уселся у большого полированного стола.

— Вы, очевидно, уже в курсе дела?

— Читал в газетах, — ответил Барри. Генри обратил внимание на его руки — сильные и в то же время чувствительные, как у музыканта. — Не хотите ли чашечку кофе, инспектор?

— Нет, спасибо. Расскажите мне, что вы делали во вторник вечером?