Рита Тальвердиева - Ставка на Водолея

– Оригинально! У вас преподают и завхозы?!

Я рассмеялась. Больше всего наша Лидия, чье фото также красовалось на этом стенде, не любила, когда ее называли завхозом. Она вмиг поправляла нерадивого курьера, забредшего по случаю продавца-лоточника либо какого-нибудь мастера по вызову и представлялась полностью: «Я заместитель директора по хозяйственной части».

Впервые вкусив из мелкого, но хмельного блюда мести, я с непривычки сорвалась с тормозов и со смехом поведала Сене – случайному собеседнику, как Лидия берет с преподавателей «борзыми щенками» за право быть «повешенными» на этом «рекламном» щите.

Интерес в глазах Арсения утроился, и, поощренная его вниманием, я зачастила дальше.

– Кроме шуток, – захлебывалась я в неведомом доселе угаре, – учеба в лицее платная и каждый препод мечтает заполучить лишнего ученика. Родители подходят к стенду и зачастую выбирают своим вундеркиндам учителей методом тыка. Короче, наглядная агитация срабатывает.

– Это мне известно, – усмехнулся Сеня. – Стало быть, и в вашем болоте копошатся интриги…

– Еще какие! Лидия такой виртуоз по классу интриг – закачаешься! Сама их кует, сама продает… Председательша , одним словом!

– Это кликуха той свиноподобной фотомодели? – в тон мне переспросил Сеня. – Емкая!

– А то!

– И откуда ты это все знаешь?

– За три года и не такое узнаешь, – остыла я, вспомнив ультиматум Председательши .

– А что это с нашим настроением? – нарочито сюсюкая, спросил Сеня.

– Ничего! – выдохнула я. – Приступ смеха закончился.

– Напрасно. Смех продлевает жизнь. Может, повторим, а? На бис! В неофициальной обстановке…

Я в упор уставилась на Сеню:

– Приглашаешь?

– А то! – смешно передразнивая меня, вновь развеселил меня Сеня.

Мы решили спокойно посидеть в «Березке» – моем любимом кафе на свежем воздухе.

…Домой я заявилась уже вечером. Предки смотрели сто двадцать восьмую серию какого-то бразильского сериала. Уже начинаю путать их названия, но сюжет каждого фильма словно срисован под кальку с «Рабыни Изауры». Впрочем, может, я ошибаюсь? Ведь последние годы я натыкаюсь на подобные сериалы случайно. Что же касается Сени, то в нем я ошиблась основательно.

В своем воображении я представила наше времяпрепровождение вплоть до реплик, но…

Перво-наперво Сеня огорошил меня, что он тележурналист, а чуть позже заинтриговал уже донельзя, поделившись, что давно собирается наколоть… саму Председательшу . Он пригласил меня в партнеры.

Теперь настала очередь Сени вещать без эфира. Он поведал почти детективную историю. Когда он предположил, что за «наезд» на его кандидата Председательша «наварила» приличные бабки, я пожала плечами:

– Зачем ей так рисковать? Она только с меня спокойненько имеет тридцать тыщ деревянных. А там еще что-то списала, что-то продала. Завхоз есть завхоз.

– Тридцать тысяч в месяц?

– Ты чего, совсем? – покрутила я у виска. – В год, конечно. За аренду.

– Это для нее копейки, поверь мне.

– Вот зараза, а еще комиссионными хотела разжиться…

– Председательша , одним словом, – вновь передразнил меня Сеня.

План, как прищучить ненасытную Председательшу , был прост. Я тут же за бокалом шампанского набросала заявление в прокуратуру о вымогательстве Лидии Умеренко (эпизода с черным налом за аренду было более чем достаточно). Далее инициатива переходила к Арсению. В ход шел «вынужденный шантаж». Требование «шантажиста» – соблюдение законности (хохма для передачи «Очевидное-невероятное»). Стало быть, незаконные санкции избиркома, наложенные на агитационную песню и, как следствие, – на Горина, должны быть сняты. А черный пиар о «саратовской истории» – недопустим (под страхом отлучения от звания кандидата).

– На счет песни, Сень, ты меня убедил, – перебила его я. – А от контроля над грязными технологиями Председательша открестится. Появление их в СМИ может быть спонтанным, а это уже от нее не зависит. Вот увидишь, она обязательно открестится. Я ее знаю!

– Глупенькая! Еще как зависит, – просвещал меня Сеня. – Любая информация о кандидате должна идти с припиской оплачено из избирательного Фонда кандидата Пупкина.

Я рассмеялась. Да, Сеня – уникум, умеет рассмешить, даже говоря о таких занудных вещах, как выборы.

– Все это очень серьезно, Света, – вроде обиделся Арсений, но продолжил.

Короче, Арсений меня просветил основательно. Я узнала, что сейчас на ринге против Горина стоят лишь участники (Сметанин, Кривошеев и Рамзесов), без запасных и прочих «фунтов» от политики, на кого за солидный куш можно переложить все риски грязных технологий. После грозного предупреждения Лидии Петровны никто из кандидатов анонимно в печать не выйдет, а подписывать явную клевету не станет тем более.

– На этом, Ланочка-Светланочка, – наконец-то улыбнулся Сеня, – и строится мой расчет. А с твоей помощью я легко расправлюсь и с четвертым ломтем.

– Ты это о чем?

– А так, об арбузе…

– А что будет с моим заявлением? – помахала я бумажкой.

– Ничего. Я продержу твой автограф до конца кампании, а потом разорву на маленькие кусочки.

– И все? – разочарованно протянула я.

Арсений внимательно посмотрел на меня.

Я взгляд не отвела.

– Я перепишу твои телефоны и после кампании позвоню, – серьезно сказал он спустя минуту. И с улыбкой добавил: – Узнаю, как ты устроилась на новом месте.

Победа

Солнечногорск, 23 апреля

Принимал парад, конечно, Михаил Данилович Мармаров. Хотя от места в президиуме отказался, расположившись в гостевой ложе городского ДК, с порога украшенного разноцветными шарами. В честь нового мэра Солнечногорска – Константина Горина – Мармаров надел элегантный светлый костюм и небесного оттенка рубашку с воротником апаш (бойкот галстуку он объявил еще лет двадцать назад). Немногословие и сдержанность столичного гостя опрокидывал его отчаянно молодой взгляд. Мармаров чувствовал себя именинником, хотя виновником торжества был Горин.

Инаугурация, как любит обзывать подобные события провинциальная пресса, была исполнена в стиле рондо: созерцательное адажио действа регулярно встряхивалось зажигательными спичами-куплетами от общественности. А под занавес нежданно вклинилась ария восточного гостя . После цветистых славословий господин Рамзесов взял многозначительную паузу и медленно, под оркестровое туше стал разворачивать небольшой сверток в яркой оберточной фольге.

…В спортивных состязаниях Алексей Рамзесович получил бы бронзу. Третье место на мэрских гонках безжалостно отбросило его в аутсайдеры. Даже Сметанин мог скрежетать зубами и роптать на Госпожу Удачу (что, видимо, и делал) – каких-то сто восемьдесят голосов отделяло его от нынешней коронации победителя…