Алексей Наст - Не просто убить…

Оттуда шли незагорелый молодец Махид (в одних плавках) и совсем бледный пленник Камнев. И Камнев не пытался бежать. А ведь полиция была рядом – в двухстах метрах. Но майор шёл прямо и уверенно. Махид дал ему чёрные очки. Камнев в этих очках выглядел очень самоуверенно. Шамиль цыкнул на Доку:

– Уйди из-за стола и придвинь сухой стул.

Камнев встал рядом со столом и посмотрел на Шамиля, не снимая очков. Заточение в тёмной душной комнате не сломило его – это усилило раздражение, которое испытал Шамиль после разговора с Вахой. Он выдержал паузу (надо успокоиться) и вежливо указал рукой на поставленный к столу пластиковый стул:

– Присаживайся… Пришло время поговорить.

Камнев отвернулся. Шамиль понял, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость. Но тот вдруг снял тёмные очки и, внимательно глядя на Шамиля, сел на предложенный стул.

Мобильный телефон в руке Доку слабенько пропиликал.

– Алло… да… сейчас. Шамиль, это Арсан.

Доку передал трубку Шамилю. Голос Арсана звучал сквозь треск и помехи.

– Шамиль, у меня возникла хорошая идея, как провезти Камнева в Кению. Сделаем ему загранпаспорт и повезём официально. Пусть думает, что мы его выкрали, чтобы нанять для рискованного дела.

– Другого ты ничего не придумал? Это бред какой-то! – Раздражение не отпускало Шамиля.

– Без прикрытия тяжело работать. Самый простой путь – ехать официально.

Шамиль понял, что спорить бесполезно. Арсан специально сейчас относился к своим обязанностям с прохладцей, может быть, даже провоцируя его на конфликт, – начни на него давить, и он немедленно уйдёт. Что ж, пусть будет, как говорит Арсан. Шамилю нужно без шума вывезти в Кению не только Камнева, но и Арсана с его людьми, чтобы удавить там в высокой траве, среди баобабов.

– Ладно, пусть будет так, – произнёс он сквозь зубы, захлопнул крышку телефона и протянул его Доку. Он улыбнулся Камневу злой улыбкой:

– Давно не виделись.

– Ты теперь Шамиль. – В голосе Камнева слышался сарказм.

Кто бы в его ситуации смел дерзить!

– Разве ты не знал?

– Знал. Всё время хотел встретиться. Посмотреть тебе в глаза. Поговорить.

– В глаза мы уже друг другу посмотрели. Я приказал вывезти тебя из России не просто так. Не для разговора.

– Понятно, для чего ты меня вывез.

– Нет. Ты не прав. Ты мне понадобился для другого.

Камнев, глядя на купающихся в бассейне, медленно отозвался:

– Неужели?

Антон ждал этого разговора. Сначала у него было тупое желание физического конца. Рассудок медленно посылал импульсы – скорее бы… Зачем терпеть муку, коль суждено умереть при любом раскладе! Увидев в темноте лицо, высвеченное огоньком зажигалки, он понял, что попал в лапы своего самого беспощадного врага. Им двоим давно сделалось тесно на огромном земном шаре. Так вышло, что в финале враг оказался сильнее – очередной сарказм судьбы. Антон выступал мстителем, мог убить его десятки раз, а в результате лежал скованный в темной душной комнате и ждал смерти. И от кого, если вдуматься, от ничтожества?

Скорее всего, ему отрежут голову. Камнев представил, как один бандит прижмёт его, чтобы не брыкался, и за волосы оттянет голову назад, а другой, поднеся острый тесак, резко полоснёт по шее. И полоснёт по горлу именно эта тварь. Иначе зачем бы он организовывал такое сложное похищение, если не сам решил разделаться с ним…

Антон не хотел думать об этом. Такая смерть унизительна, это ясно, но… или…

Антон помнил, как горцы резали наших восемнадцатилетних пацанов, словно безмолвных баранов. А многих и пытали. Кастрировали. Боже! Какие муки его ждут?

Эти мысли преследовали Антона всё время, пока он пребывал в сознании. Он сразу же убьёт урода, как только ему освободят руки. Убьёт и тут же умрёт, но дело будет сделано…

Но вдруг что-то произошло. Антон так же лежал в черноте, в своём заточении, хлебал из миски затхлую воду, стряхивал движением плеч противных многоножек и скорпионов, голодал и бредил, но желание умереть исчезло. Теперь стало ясно, что он выполнит задуманное, но в любом случае останется в живых! В голове настойчиво свербила мысль – надо каким угодно способом отодвинуть неотвратимую гибель, а уж потом, при случае, и он поквитается со своим главным врагом. Потому сегодня, когда Антона вывели из комнаты, и он болезненно зажмурился от яркого дневного света, он был спокоен и не допускал в свою душу суетливых сомнений. Он не даст убить себя. Он воин-профессионал. Даже десяток «нукеров» Шамиля – любители по сравнению с ним, и он сумеет преподать им урок!

Камнев готов был к самому худшему, но ничего не происходило. Всё было спокойно и корректно. Ему даже улыбались и старались помочь. Он был удивлён – его не попытались избить, оглушить, не запихнули в микроавтобус с затемнёнными стёклами, снова, как в Питере, не набросили на голову мешок… наоборот, его освободили, отпустили в душевую, дали мыло и пышное махровое полотенце, а когда он смыл с себя пот и грязь, велели надеть фирменные купальные плавки отеля и даже вручили солнцезащитные очки. И тут Антон понял – пока Шамиль убивать его не собирался! Его он похитил для другого. И потому он был не заложник – за свободу простого майора-фээсбэшника никто платить не стал бы. Такого «хлама» (в понятии власти) было в России пруд пруди! Его, скорее всего, попытаются «принудить» сделать какое-то рискованное и важное дело. И дело это такое, что Антон должен будет погибнуть в любом случае, потому что во всём замешан ублюдок (по-другому он не мог думать о нём!), иначе он убил бы его сразу.

«Теперь-то я не умру!» – поверил в свою «счастливую звезду» Антон. Раз сразу не казнили, значит, он выберется из «тухлой» ямы, в какую попал… Во всяком случае, в это верилось!

Его вопрос «Неужели?», произнесённый уверенно и чересчур спокойно, с долей самодовольного сарказма, покоробил Шамиля.

Риторический вопрос, на который не требовалось отвечать…

Антон с удовольствием почувствовал раздражение, которое кипело в душе этого недочеловека, предводителя бандитов.

Подумалось радостно: «Подожди, подонок, ты получишь своё сполна. «Око за око, зуб за зуб». Ты проклянёшь тот день, когда пришёл к мысли, что можешь творить беспредел! Как говорится в Библии: «И воздастся тебе за грехи твои, и детям твоим, и детям детей твоих…» Только детей у тебя никаких не будет… А если они уже есть, то пусть Бог будет им судья!»

Потом мысли Антона перенеслись на другое – большинство из нас получило в наследство от советского строя стойкий ироничный атеизм, а в жизни, после основательной проверки «обыденным бытиём», этот атеизм оказывался в глубокой заднице. Поэтому успешный злодей в итоге терзался так, что простые смертные ужаснулись бы, загляни они ему в душу…