Фридрих Незнанский - Опасное решение

Алексей Кириллович, естественно, и предположить не мог, что его «манекен» с внешностью печеного картофеля ни с того, ни с сего осознал себя и посмел выскользнуть из жесткого ошейника. Время операции приближалось, и он начинал немного нервничать. Снова звонить и давать какие-то указания счел для себя лишним, да и к тому же унизительным. Решат еще, что он волнуется. А такие мысли вкладывать в головы исполнителей нельзя было категорически. Другие же в собственную голову не шли.

Конечно, то, что он замыслил, было авантюрой в чистом виде. Но именно потому, что – авантюра, генерал был уверен: догадка об этом не постучится ни в одну, даже самую умную голову. Никто, ни один человек, не сможет обвинить его в преступном нежелании задержать беглых преступников из Чечни. А что где-то разговоры идут, так они всегда «идут»! На каждый чих не наздравствуешься…

Не нужны были ему и документы Турецкого. Не нужен был и сам Турецкий, он мешал своим присутствием. А избавиться от него можно было лишь одним-единственным способом – убрать. Чужими, разумеется, руками. Вот и будут убиты сразу два зайца одним метким выстрелом. Ну а стрелять-то Ахмет умел.

Это была у него очень хитрая комбинация. Когда взяли Саида, младшего брата Ахмета, – Грязнов же и брал его вместе с помощником Привалова, Володькой Климушиным, выступавшим при Вячеславе в роли сотрудника службы собственной безопасности. И все у них прошло тогда чисто. Никуда сажать Саида генерал не собирался, тот стал своеобразным заложником, заставившим Ахмета выполнять задания Привалова. У них, у чеченцев, семейные связи – дело святое, брат за брата стеной встанет. Вот и стой тогда, решил генерал, пока ты мне нужен. И никуда теперь от него не денутся оба братца-боевичка. Судьба у них, значит, такая…

Совсем уже стемнело. Ну, чего ж они там?! Почему-то дальнейшее ожидание становилось уже невыносимым, а часы словно нарочно остановились. И тут родилась счастливая мысль: Людка! Ну, как же! Вот кто сейчас и нужен! Он посмотрел на время: двенадцатый час! Надо же! Нет, к ней еще не поздно! К ней теперь будет никогда не поздно, черт бы ее побрал!

Привалов не стал звонить, может, побоялся все-таки опять нарваться на дурацкий каприз. Решил подъехать к дому и подняться в квартиру. И уже не слушать никаких возражений, но в случае очередного отказа грубо и начистоту выложить этой красивой сучке, что она собой представляет и какова будет ее дальнейшая судьба. Как и судьба ее папаши, о котором она так активно и сердечно заботится. Ну, и мамаши, разумеется, клуши несчастной…

Но в глубине души Алексей Кириллович был уверен, что тот случай был исключительным, у Людки наверняка и в самом деле, голова болела, она и коллеге своей жаловалась. Но голова не может болеть вечно! В конце концов, ее голова ему и не нужна! На кой черт ему голова, если главный интерес сосредоточен совсем в ином месте…

Ухмыляясь своей шутке, Алексей Кириллович поднялся в лифте, вышел на площадку, освещенную яркой лампочкой в пластмассовом плафоне. Огляделся зачем-то, словно чувствовал посторонний взгляд. Снова усмехнулся: это у него от ожидания, естественная реакция. А может, зря он это?.. Нет, делом рисковать нельзя. Вот если бы раньше передал его партнеру, а сам отошел бы в сторону, тогда – другое дело. Можно было бы не рисковать… Но все равно недолго осталось, пора завязывать… Он уже предчувствовал, почти наяву слышал зовущий звук звонкой трубы, открывающей перед ним занавес других горизонтов, и не видел причины, почему должен в спешном порядке свертывать прибыльное занятие. Все надо делать спокойно и без спешки…

Но почему такие мысли снова посетили его? Из-за Людки этой упрямой, что ли? И он решительно нажал кнопку дверного звонка. Он прозвучал громко, даже на лестничной площадке была хорошо слышна его трель. Но дверь не открывалась.

И, странное дело, он снова почувствовал спиной чей-то пристальный взгляд. Оглянулся. Три других двери были закрыты. Глазки – темные. Если кто-то и наблюдал, то ничего предосудительного он бы не увидел. Если только Людка не выскочит, как было однажды, встречать его на площадку в одних трусиках! Да-а, вот уж посмеялся!..

Чего она не открывает? Снова продолжительно нажал кнопку. Услышал шаги. Дверь отворилась, он увидел Людку, мрачно глядящую на него. Совсем не такого приема ожидал. Вспомнил, что хотел же где-нибудь букетик прихватить. Надо бы шофера послать, что ли. Но для такой мрачной физиономии не хотелось заботиться о цветах. И он решительно шагнул в прихожую. Захлопнул за собой дверь, обернулся. Она стояла, кутаясь в халат, и глядела исподлобья.

В гостиной орал телевизор. Вот почему сразу не отреагировала, понятно.

– Сделай потише…

Привалов поморщился, и Людка пошла к телевизору, а он, не снимая, как обычно, ботинок, отправился за ней. Телевизор вообще замолчал. Людмила отошла к буфету и прислонилась к нему спиной. И продолжала мрачно наблюдать за ним. А у Алексея Кирилловича будто пересохло в горле.

– Дай чего-нибудь попить.

– У меня нет спиртного.

– Я попить просил, а не выпить!

– Не кричи, не у себя в конторе, – резко ответила она. – Хочешь, иди на кухню, сам налей. Тебе ж не впервой по квартире этой разгуливать?

– Погоди, Люда, что случилось?! Не понимаю! Я что, совсем уже отвратителен тебе? В чем дело?

– Ни в чем. Не обязана я ни перед кем отчитываться! Надоели вы все!

– Начинается… – постепенно закипая, процедил генерал и, сняв фуражку, про которую совсем забыл, кинул ее на стол.

– Убери! – крикнула она. – Что за хамство?!

– Прекрати! – заорал он неожиданно для себя. – Немедленно прекрати свою истерику! Иначе я…

– Что – иначе ты?.. – с разъяренными глазами она шагнула к нему почти вплотную и тоже заорала, потрясая сжатыми кулаками у него перед носом: – Ты чего явился?! Что тебе здесь надо?! Ах, я знаю, чего! – и она почти выплюнула ему в лицо совершенно безобразную, матерную фразу о том, зачем он ходит сюда, кто он такой и чего конкретно она ему страстно желает…

Он и представить себе не мог, что когда-нибудь способен услышать подобное, да от кого?! Кровь хлынула в лицо, в глазах словно взорвался туман, и рука, сжатая в кулак… Рука вскинулась и с размаху ударила во что-то мягкое и податливое… Ужас!..

Он очнулся и обомлел. Людмила с разбитой головой лежала, скорчившись, на ковре. Халат у нее распахнулся, и под ним, оказывается, никакого белья не было. Странно закинутая к спине голова представляла собой страшное зрелище: затылок и лицо были в крови, ковер тоже пропитывался кровью и темнел на глазах. Или это у него в глазах темнело?..

Привалов с долгим воем отчаянья упал на колени и попытался подползти к ней, но ноги не слушались, и он понимал уже, что произошло самое ужасное из всего, что могло произойти. Он поднял взгляд и увидел прямо перед собой окровавленный угол мраморной плиты на буфете.