Ким Ньюман - Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

Хотя мы-то должны были это предвидеть. Полоумный шарлатан числился постоянным клиентом Фифи в Амстердаме и Лондоне и имел весьма своеобразные привычки. Его дама должна была сначала полчаса просидеть в ледяной ванне, а потом улечься в увитый цветочными гирляндами гроб и лежать тихо и совершенно неподвижно, как труп, пока Ван Хельсинг вытворял нечто невообразимое с деревянной палкой. Согласен, неплохо для затравки, но не весь же вечер так забавляться. Если когда-нибудь мне попадётся этот субъект, я покажу ему деревянную палку… и ещё чеснока запихаю в рот.

Похороны Типикусов назначили на три часа.

Типикусам принадлежал солидный участок земли на Египетской аллее. Это семейство смело можно счесть самым неблагополучным во всей Англии — столько в их склепе теснилось гробов. Они, по всей видимости, только и делали, что умирали. И в этом как раз вся соль. Никаких Типикусов на самом деле не существовало. Зато существовал счёт в похоронном бюро «Бульстроуд и сыновья». И он исправно и щедро пополнялся.

Мориарти к тому же предоставлял в распоряжение мистера Бульстроуда некоторые дорогостоящие материалы. Ведь тот был горячим поклонником непристойностей и собрал, по слухам, одну из богатейших частных коллекций порнографии в Европе. Его архив мог потягаться даже с легендарным особым фондом библиотеки Ватикана, в который имели доступ только кардиналы. Я весьма горжусь тем, что в склепе Бульстроуда, в книжном шкафу в форме гроба, между «Тайной жизнью Уэкфорда Сквирса» и «Близким знакомством Фанни Хилл и Молл Флэндерс», стоят мои «Девять ночей в гареме».

Фирма нуждалась в услугах бюро: время от времени нам приходилось избавляться от трупов, которые по тем или иным причинам неудобно скидывать в реку. «Счастливчиков» причисляли к семейству Типикус и хоронили со всей положенной серьёзностью. Мы с Мориарти и компанией не единожды устраивали им превосходный ритуал, а потом шли в паб Джека Строу и со смехом поднимали кружки в память об усопших. Многие из так называемых пропавших без вести покоятся ныне под мраморными надгробиями с надписью: «Типикус». Если вы когда-нибудь интересовались, что же всё-таки приключилось с бароном Мопертиусом (бельгийцем, любителем квапа), можете наведаться на могилу к бедному дядюшке Септимусу Типикусу {49} . Не знаю точно, водились ли на кладбище ещё какие-нибудь неучтённые покойники, но не удивился бы. Такое порой случается.

Меня несколько озадачили два гробика во вторых похоронных дрогах. Насколько я знаю, профессор лишь раз укокошил циркового карлика. Исключительно ради эксперимента. Хотел проверить, можно ли доказать при вскрытии, что труп небольшого размера, «обгоревший до неузнаваемости» в печи, не является одним пропавшим наследником. И знаете что? Оказывается, вполне можно. Нам тогда пришлось полностью менять схему в деле лишения наследства в Финсбери.

Мы с Мориарти, облачённые в шляпы с чёрными траурными лентами, ехали в открытой повозке. Моросил дождь, поэтому приходилось держать над головой открытые зонты. Между нами восседала «вдова». София исправно хлюпала носом, словно знаменитая актриса Элеонора Дузе, играющая в «Федоре» убитую горем возлюбленную. Бац (тоже в чёрной шляпе и с подобающим случаю мрачным видом) правил двумя украшенными плюмажами вороными. По крайней мере одна лошадь точно была серая в яблоках, но в похоронном бюро «Бульстроуд и сыновья» её каждое утро чернили сажей. Из-за дождя (вы никогда замечали, что на похоронах вечно идёт дождь?) краска кое-где потекла.

На кладбище, на Египетской аллее, нас уже поджидали остальные. Весьма избранный круг. Чёрные одеяния и мрачные мины — фальшивые друзья фальшивого Бена Типикуса и бедных малюток, Уилла и Гарри. Даже я поразился, взглянув на лица. Кое-кого я знал, а об остальных догадался. В толпу соболезнующих затесалось несколько закутанных в вуаль дам. Правда, горе они изображали гораздо менее достоверно, чем София.

Разумеется, я захватил гиббс и бритву с перламутровой рукоятью. А ещё спрятал в шляпе фортепианную струну (этому фокусу научил меня покойный Альбинос Накжинский). На случай совсем уж непредвиденных обстоятельств прихватил зонт. Из его кончика выскакивала игла, а нажав на рукоять, я мог впрыснуть в неё смертельный яд. Но судя по оттопыривающимся траурным одёжкам, остальные вооружились намного лучше меня.

Кладбищенский сторож Граймс, которому всегда щедро платили за услуги, открыл склеп и освободил в нём место для трёх новоприбывших. Внутри гробы громоздились один на другой, как детские кубики. Видимо, семейству Типикус скоро придётся прикупить ещё кладбищенской землицы. Я галантно помог вдове спуститься в усыпальницу, а Мориарти держал над нами зонты. Один или два гостя присвистнули.

Сыновья Бульстроуда внесли гробы. Мистер Биб, настоящий, хоть и во всех смыслах близорукий пастор, прочитал проповедь. Раньше мы приглашали на похороны девочек миссис Хэлифакс, но они вечно хихикали, отпускали неуместные замечания и сбивали святого отца с толку. Теперь мы брали с собой лишь тех, кто умел не выходить из роли. Уважаемая мисс Кратидес вполне справлялась.

Некоторые Типикусы, кстати говоря, были клиентами миссис Хэлифакс. Она заключала с ними специальный контракт на случай внезапной смерти от сердечного приступа, асфиксии или переутомления. Многие не хотели, чтобы близкие узнали о том, что они умерли в борделе, и предпочитали пропасть без вести.

Наконец служители похоронного бюро тактично удалились. Биб ещё немного поклянчил подаяние на приют для бедных белошвеек или нечто подобное. Пришлось заплатить, чтобы он ушёл.

Внутри склепа скорбящие столпились вокруг гробов со стеклянными крышками. Кое-кто снял шляпу, другие доставали носовые платки и зажигали сигары, некоторые нетерпеливо перешёптывались. Покойники походили на восковые фигуры из Музея мадам Тюссо. Вполне объяснимо: над ними трудились те же мастера. Бенджамин Типикус, к примеру, щеголял запасной головой генерала Гордона.

Мориарти велел Граймсу запереть за нами двери склепа и возвращаться не ранее чем через час. Могильщик слышал и более странные просьбы. Он так и не смог, в частности, объяснить, почему в ночь ареста Ван Хельсинга расплачивался в кабаке голландскими гульденами.

Это, увы, был не единственный раз, когда за мной со скрежетом закрылись двери склепа.

— Добро пожаловать, дамы и господа, — поприветствовал собравшихся Мориарти. — Вы знаете, зачем я всех вас сюда пригласил. Некоторым пришлось проделать долгий путь и отложить на время весьма важные дела. Значит, вы с надлежащей серьёзностью отнеслись к нашему собранию. Многие знакомы между собой, но в нашем тесном кругу есть и новички. Мы знаем друг друга. Нужно ли мне кого-то представлять? Кое-кто предпочитает титулы… Итак, Повелитель Загадочных Смертей и Дочь Дракона. «Великий вампир» и мадемуазель Ирма Вап. Доктор Никола из Австралии и мадам Сара со Стрэнда. Мисс Маргарет Трелони и Хокстонский Монстр. Доктор Мабузе из Берлина и фрейлейн Альрауне тен Бринкен. Артур Раффлс и его, хм… спутник мистер Мендерс. Теофраст Люпен и Жозефина, графиня Калиостро. Доктор Джек Кварц из Нью-Йорка и принцесса Занони. Граф Руперт из Хенцау и… мисс Ирэн Адлер.