Майкл Коннелли - Девять драконов

— Нет…

— Тогда чего?

Босх старался говорить спокойно, надеясь, что ей передастся его настрой, когда она осознает страшный смысл его слов.

— Я думаю, этот сигнал адресован мне, Элеонор. Они не просят денег. Они просто сообщают, что она у них.

— Тебе? Почему? Что они… Гарри, что ты натворил?

Последний вопрос был произнесен явно обвинительным тоном. Гарри показалось, что этот вопрос, как глубоко вонзившийся осколок, станет для него постоянным источником боли.

— Я тут расследую дело, и в нем замешана китайская триада. Я думаю…

— Они украли ее, чтобы воздействовать на тебя? Как они про нее узнали?

— Я пока не знаю, Элеонор. Я над этим работаю. Мы арестовали одного подозре…

И вновь она оборвала его, еще одним скорбным воплем. Ему слишком хорошо известно, что так ведут себя родители, узнавшие, что с их ребенком случилось непоправимое. В этот момент Босх понял, что ему надо делать. Он заговорил еще тише и спокойнее:

— Элеонор, послушай меня. Надо, чтобы ты взяла себя в руки. Я скоро приеду. Я буду у вас в воскресенье, еще до рассвета. А пока ты должна связаться с ее друзьями и выяснить, с кем она была в торговом центре и куда отправилась потом. Узнай о случившемся все, что сможешь. Ты слышишь меня, Элеонор?

— Да. Я отключаюсь и звоню в полицию.

— Нет!

Босх оглянулся и увидел, что его выкрик привлек внимание всего отдела. После инцидента в комнате для допросов он и так уже стал объектом всеобщего внимания. Он постарался как можно глубже усесться в кресле, склонился над столом, надеясь, что никто не сможет его услышать.

— Сначала выслушай меня, а потом делай что сочтешь нужным. Я не думаю, что тебе следует звонить в полицию. Не сейчас. Нельзя допустить, чтобы люди, похитившие ее, узнали об этом звонке. Не исключено, что в таком случае мы никогда ее больше не увидим.

Она не ответила. Было слышно лишь, как она плачет.

— Элеонор? Послушай меня! Ты хочешь получить ее обратно или нет? Возьми себя в руки. Ты же была агентом ФБР! Ты справишься. Мне надо, чтобы ты повела это дело, как агент, хотя бы до моего приезда. Я собираюсь отдать это видео на экспертизу. В этом видеофильме она ударила ногой снимавшего, и камера дернулась. Я увидел в кадре окно. Быть может, из этого можно будет что-то извлечь. Сегодня вечером я сажусь в самолет и сразу после приземления иду к тебе. Ты все поняла?

Последовала долгая пауза, прежде чем Элеонор ответила. Когда же заговорила, голос ее был спокоен. Сказанное Босхом дошло до ее сознания.

— Я поняла, Гарри. Но я все-таки считаю, что следует связаться с гонконгской полицией.

— Если ты так считаешь, пусть будет так. Позвони. Ты знаешь там кого-нибудь? Кого-нибудь, кому можно доверять?

— Нет, но у них есть специальное бюро по борьбе с триадами. Эти сотрудники заходят к нам в казино.

Почти двадцать лет прошло с тех пор, как она перестала быть оперативницей, — теперь Элеонор вела жизнь профессионального игрока в карты. Уже лет шесть, если не больше, она жила в Гонконге и работала в казино «Клеопатра», функционирующем в соседнем Макао. Все солидные игроки не упускали случая сразиться с гвеипо — с белой женщиной, служившей приманкой. Она играла на деньги заведения, имела свою долю прибыли от выигрышей и не несла убытков при проигрышах. Это была вполне комфортная жизнь. Они с Мэдди жили в небоскребе в районе Хэппи-Вэлли. Казино высылало за ней вертолет. Он, приземляясь на крыше, забирал ее и доставлял на работу.

И вот эта комфортная жизнь кончилась.

— Поговори со своими коллегами из казино, — сказал Босх. — Если они скажут, что в полиции есть кто-то, кому можно доверять, позвони ему. Мне сейчас надо заканчивать и приниматься за дело. Я позвоню тебе перед вылетом.

Она ответила, будто в состоянии шока:

— Хорошо, Гарри.

— Если что-нибудь выяснишь — все равно что, — позвони мне.

— Хорошо, Гарри.

— И еще, Элеонор…

— Что?

— Попытайся раздобыть для меня ствол. Я не могу взять туда свой.

— Здесь за оружие вообще-то сажают.

— Я знаю, но ты ведь знаешь людей из казино. Достань мне эту штуку.

— Я постараюсь.

Босх чуть помедлил, прежде чем дать отбой. Ему бы хотелось протянуть руку и дотронуться до нее, постараться как-то приободрить, успокоить ее страхи, но он знал, что это невозможно. Он не мог успокоить даже себя.

— Ладно, я должен идти. Постарайся сохранять спокойствие, Элеонор. Ради Мэдди. Если мы сохраним спокойствие, то сможем ее спасти.

— Мы ведь ее спасем, правда, Гарри?

Босх мысленно кивнул самому себе, прежде чем ответить ей:

— Конечно. Мы непременно ее спасем.

Подразделение обработки цифровых изображений входило в отдел криминалистической экспертизы и все еще располагалось в старой штаб-квартире полицейского управления в Паркер-центре. Босх преодолел два квартала между старым и новым зданиями торопливым шагом, словно человек, опаздывающий на самолет. Входя в здание, в котором провел большую часть своей сыщицкой карьеры, он тяжело дышал, а на лбу у него блестели капли пота. Козырнув полицейским жетоном дежурному за конторкой, он на лифте поднялся на третий этаж.

Отдел готовился к переезду в новое здание полицейского управления. Старые письменные столы оставались на местах, но оборудование, личные вещи, отчеты и прочая документация упаковывались в коробки. Обстоятельства эти замедлили и без того не очень-то поспешную деятельность здешних специалистов.

Цифровики занимали две комнаты в самой глубине здания. Босх вошел и увидел в первой комнате штук десять картонных коробок, выстроившихся вдоль стен, уже лишенных фотографий и карт. Многие полки пустовали, в следующей комнате он обнаружил за работой лишь одного эксперта.

Барбара Старки была ветераном полицейского ведомства. В отделе криминалистической экспертизы она отработала почти сорок лет. Босх познакомился с ней, еще когда был копом-новичком. Он тогда охранял выгоревшие останки дома после проведения крупной полицейской операции, направленной против Симбионистской армии освобождения. Тогда воинствующие радикалы взяли на себя ответственность за похищение Пэтти Херст, наследницы газетного магната. Старки входила в команду судебных экспертов, привлеченных к следствию, чтобы установить, находились ли среди дымящихся развалин и мусора останки Пэтти. На самом деле Барбаре всегда хотелось быть именно копом. Но в те времена полицейский департамент назначал сотрудников-женщин на такие должности, где физическое противоборство и необходимость носить оружие были минимальны. Так она оказалась в отделе криминалистической экспертизы и стала самым непосредственным свидетелем и участником бурного развития научных технологий, применяемых при раскрытии преступлений. Она любила удивлять новичков, сообщая им, что в начале ее карьеры в криминалистике ДНК были просто буквами алфавита. Сейчас Старки считалась высококлассным спецом почти во всех областях судебной медицины, а ее сын Майкл работал в этой же группе экспертом по пятнам крови.