Глеб Раздольнов - Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну !

***

Пару часов назад он очнулся с разбитой головой, пунцовым, заплывшим кровью лицом в придорожной каше. Затылок ломило и корежило так, что даже думать было больно. Вспоминать - тем более. С трудом пришел в себя, осознал, что произошло.

Вокруг - словно дьявол танцевал - раздрай необыкновенный, дорогу завалило деревьями, асфальт вздыблен, осколки, части разбитой техники зрелище для высокобюджетного боевика. Понял сразу только одно - пора тикать, чем быстрее, тем лучше.

Повезло - "седан" оказался цел, так и стоял в дальних кустах, где стрингер его припарковал перед началом блистательной операции. Так и поехал - грязный, вонючий, залитый кровью; камеру, видимо, окончательно сдохшую, бросил на заднем сиденье.

Поначалу - оглядывался, волновался, почему сам не знал, но предчувствовал нехорошее, втапливал как мог, благо новенькое покрытие позволяло. Только в московской зоне, где усиленный контроль и видеослежение на дороге, позволил себе остановиться. Под колонкой на сельской окраине кое-как умылся, почистился, простирнул одежду как смог, долго принюхивался вроде попритих запашок нечистот, воды проточной набрал в канистру, спрятался в кустиках - окатился ледяной водой, даже посинел. Похвалил себя Венечка за предусмотрительность - достал из багажника старый спортивный костюмчик с парой белья, что возил на случай командировок и непредвиденных ситуаций, каких в жизни телевизионщика полным-полно.

Решил - главное до Останкино докорябать, содрать гонорар положенный, а там видно будет, с деньгами он сам себе император, спасется как-нибудь. Нюхом чуял, что не кончится историйка на этом, не завершится, будет еще трогательное продолжение, только не хотел, никак не хотел Венечка в таком спектакле дальше участвовать. Он сделал дело -прощайте, всем спасибо, ему пора жизнь новую начинать - толковую, веселую, броскую!

Но чуял стрингер не просто все, ого, как не просто. Интуиция не врала, шептала нехорошие словечки подсознание. Венька топил мысли треклятые, не хотел верить, нёсся в Московию, как в Эльдорадо, мчался за ускользающей своей Шамбалой, ах, надеялся, пронесет как-нибудь, авось, пронесет!

Может и зря надеялся, зря интуицию не слушал.

***

Недалеко от дороги на смотровой площадке стены появилась экскурсионная группа - вальяжные московские школьники вперемешку с любопытными иностранцами.

Мегастон отнимал у туристов ни один день. Здесь одновременно находилось несколько тысяч экскурсий. Любопытные путешественники ходили, ели, спали, ездили - все в бездонных, бесконечных коридорах, залах, помещениях Великого Кольца. Чем выше поднимались экскурсанты, тем более захватывало дух от могучего свершения разума, от близости звезд, неба. Луну поймать запросто можно - одной рукою. Вон она светит себе с краю, болтается, смеется.

Хотя - как кому.

Веня поднимался как-то раз - ничего особенного. Видно далеко, это правда, а желающие могут незадорого взять на время еще и телескоп, бинокль, или подзорную трубу. Но небо над страной обычно серое, низкие облака кругом, поэтому по большому счету, рассматривать нечего. Туман кругом, туман.

Над столицей хоть облачность разгоняют, суперкулеры - гигантские ветродувы - круглосуточно трудятся, солнце бьет - дай боже, все триста шестьдесят пять дней и летом, и зимой. А для детишек под новый год специально снег и лед в лабораториях выращивают, экологически чистые, а потом из них ледяные городки строят с горками и фигурками симпатичными.

Так что ничего хорошего Веня со стены не узрел, только поразило его с какой готовностью бросились нищие убогие пээровцы - приварилась же к речи абревиатурка, не сплюнуть уже - к подножию гигантской рукотворной скалы, протягивая руки, становясь на колени, то есть унижаясь до последнего, выпрашивая, выклянчивая кусок съестного.

Бросил он им тогда какой-то завалявшийся сухарь. А тот переломился в воздухе, пока летел, да и рассыпался от удара об землю окончательно. Нищие же - до чего смешные - передрались из-за крошек.

Потом Веня узнал, что пээровцы - спившиеся столичные актеры. Так они подрабатывают в экскурсионных фирмах. Платят им доллар в час. Зрелище незабываемое, честно сказать - ухохочешься. Правда, прибиваются к ним и натуралы - настоящие бедняки из глубинки. Но те лишены актерских дарований, поэтому только дело портят. Их гонят обычно прочь.

Вот и теперь, когда группа расположилась у самого края, гидесса оживленно жестикулировала руками, указывала то вдаль, то куда-то вниз, где под стеной собралась многочисленная толпа разновозрастных оборванцев - и детей, и взрослых, и стариков, все худые как свищи. Гоулохи, одним словом, вылитые. Они все глядели вверх, задрав головы, кто-то затягивал песни, кто-то танцевал под гармошку - старательно привлекая к себе внимание, желая заработать копеечку.

Школьников развеселило усердие провинциалов, они тыкали пальцами вниз, заливисто гоготали. После решили позабавиться - писали в презервативы и целились раздутыми колыхающимися гранатами в толпу.

Презервативы лопались в воздухе, обливая просящих ливнем из мочи.

Даже иностранцам пришлось по вкусу оригинальное и забавное зрелище, им объяснили, что таковы обычаи. Дикарские развлечения им ужасно понравились, они с непередаваемым восторгом снимали на камеры и фотографировали бессовестных аборигенов, прилюдно писающих в резиновые мешки.

Веня так же с неподдельным интересом следил за расстрелом засстенного населения, люди спасались от летящих в них вонючих снарядов, грозили вверх кулаками, что еще более забавляло экскурсантов, некоторые из них достали пистолеты, больно стреляющие резиновыми пулями с едкой краской. Попав на кожу краситель разъедает ее верхний слой и не отмывается несколько недель.

Использование такого оружия официально запрещено, оно для полицейских предназначено, метящих уходящую жертву, чтоб не отмылась. Очень гуманно вместо убийства, отметина. Предполагается, что сознательные граждане людей с метками должны приводить в комиссариаты.

Как только детишки открыли прицельную стрельбу, сразу несколько человек покрылись цветными пятнами, экскурсовод радостно подпрыгивала и взмахивала ручонками при каждом удачном попадании.

"Сама еще ребенок", - подумал Веня и тут же почувствовал, что в машине он не один.

Рядом с ним на переднем сиденье расположилась во всех отношениях приятная, и совсем незнакомая девушка. Ее молодость и всестороння приятность моментально выдавали род ее занятий, который она, впрочем, и не скрывала.

- Увлекает, не правда ли? - спросила она, кивая в сторону вконец распоясавшихся школьников.

Веня пожал плечами.

- Меня раз тоже так обгадили, - продолжала нисколько не смущаясь незваная гостья, - еще и пакет и с дерьмом бросили, и от краски полмесяца отмыться не могла. Ужас! На улицу не выйти... Чуть с голода не подохла.