Леонид Звмятин - Смерть приходит в розовом

— И тут появилась Света, — попытался продолжить я, и она ухватилась за мою подсказку, повела рассказ дальше.

— Наши взаимоотношения с ней могут показаться странными. Особой дружбы со школьной скамьи не было. Она — натура деятельная, хотела быть сначала спортсменкой, потом пыталась делать карьеру популярной певички, но в итоге связала свою жизнь с уголовным миром. Я же по натуре — начитанная рохля, знавшая все правила этикета, но мало приспособленная к меняющейся действительности. Но она как-то присохла ко мне, видимо, я была для нее маленьким окошечком во что-то светлое и чистое, ей уже недоступное. Ну, а мне тоже надо было с кем-то делиться своими «болячками». А она умела сочувствовать, возможно, и наигранно. Когда я попросила достать пистолет, конечно, за деньги, она удивленно уставилась на меня. «Ты что, хочешь кого-то убить? — и тут же заявила: — У тебя ничего не получится», — и предложила свои услуги. Но деньги-то были нужны мне, и Светлана отступила. Она достала оружие и преподала короткий урок обращения с ним. Затем я встретилась с Тамарой и сообщила, что нашла человека, готового убить Окунева за названную сумму. Она, конечно, настороженно встретила мои слова, видимо, боялась провокации, но мои горячие заверения убедили ее в серьезности намерений. Что произошло на даче — вы уже знаете. Я выехала туда сразу после вашего телефонного звонка. Он явился для меня сильным раздражителем к немедленному совершению возмездия.

Личико Верочки вновь наморщилось, у нее, по-видимому, и на самом деле возникали проблемы с памятью.

— Окунев увидел вас за спиной моей жены и удивился, — опять подсказал я.

— Да. Я тоже была одета в розовое платье.

— А затем, заметив оружие, испугался.

— Так и было, — согласилась Верочка. — Я хладнокровно выстрелила в это мерзкое лицо, а потом вложила пистолет в руки вашей супруги, оказавшейся в полной прострации, хотя заранее и не замышляла этого. Но она была для меня так же омерзительна, и, проделав фокус с оружием, как бы мстила ей за легкомысленность, за вас.

В ответ я не произнес слов признательности, даже скупо не поблагодарил, у меня свое видение трагедии и по-человечески жалко всех жертв ее, раскаявшихся и нераскаявшихся, ушедших в мир иной и продолжавших существовать. Всем им хотелось легкой жизни, но все они забыли, что за нее подчас приходится платить высокую цену. Но сейчас мне не до сожаления и не до сочувствия, мне важно узнать всю правду.

— Так понимаю, Тамара обманула вас, — подбросил я догадку, дабы не дать погаснуть нашему разговору и особенно Верочкиной откровенности, а то после признания она сделалась хмурой и какой-то отрешенной.

— Не то слово, она жестоко наказала меня, — подтвердила Верочка мое предположение. — Та сумма, что она соглашалась заплатить, оказалась на порядок ниже обещанной, да и ее не отдавала, тянула, несмотря на мои каждодневные телефонные звонки. Говорила, что обманула ее, стреляла, мол, сама, а не наемный убийца, а значит, и денег она даст за это меньше. На операцию сыну их явно не хватало, а сроки поджимали. Взывать к ее совести у меня уже не оставалось сил, да и, видимо, в таких грязных делах это понятие отсутствует. В ответ на мою настырность последовали угрозы. Она пообещала сдать меня правосудию, если буду и далее так настойчива. На мое заявление, что я тоже могу сделать подобное, она рассмеялась и спросила: «Кто стрелял в Окунева? — и добавила: — А то, что мы вели разговоры, не докажут, тебя примут за тронувшуюся умом на почве твоей неизлечимой болезни». Жизнь уже в который раз сурово наказала меня.

— И тогда в ваши отношения вмешалась Света, — торопил я Верочку с рассказом.

— Да, я поделилась с ней от отчаяния.

— И она еще раз предложила вам свои услуги?

— Она пообещала, что вытрясет все «с этой сучки», — Верочка замотала головой. — Но я не хотела, видит Бог, чтобы Тамару убивали. Светлана сказала: так получилось, она сопротивлялась вроде бы.

Я не стал ее разубеждать и раскрывать то, что на самом деле произошло в квартире. Зачем лишним камнем обременять душу женщины, у которой в этой жизни не осталось больше радости.

— А произошло все самым неожиданным образом, — продолжила Верочка. — Должна была идти к Тамаре я. Мы договорились встретиться у нее дома для выплаты части обещанных ею денег. Но тут вмешалась Света и настояла позвонить еще раз и потребовать выплатить все обещанное. Ну, как я и предполагала, получила в ответ резкий отказ. Правда, через несколько минут Тамара сама позвонила мне и уже спокойным голосом попросила поторопиться. Я понимала: ее ждали дела на работе. И вот тут Светлана заявила, что пойдет она и все вытряхнет «с этой сучки». Я не противилась ее решению, лишь сомневалась, что Тамара откроет ей дверь. И тогда Светлана, с моих слов бывшая в курсе всех любовных приключений Окунева, попросила мое розовое платье. «Обознается и откроет», — уверяла она. Я выполнила просьбу и, решив, что это платье мне уже не носить, подарила его. Она вернулась вскоре и принесла деньги. Отделила причитающуюся мне сумму, остальные забрала себе. И знаете, видимо, в последний раз я испытывала радость, и даже весть о гибели Тамары не могла погасить ее. Я держала в руках судьбу своего сына, его будущее и тем была счастлива.

Верочка импульсивно поднялась, качнулась и, проговорив «я сейчас», скрылась в спальне. Вернулась она оттуда с коробкой из-под обуви.

— Сережа, — обратилась она, усаживаясь на прежнее место, — я понимаю, эти деньги сделаны на крови, — она открыла коробку, в ней лежали пачки банкнот, — но пусть они хоть раз послужат добру. Сережа, я прошу вас, я доверяю вам жизнь своего сына. Вы честный и благородный человек, уверена, деньги пойдут по назначению. Тут, на крышке, написан адрес клиники и фамилия человека, к которому следует обратиться. Адрес своей мамы я дам. Сережа, обещайте помочь моему сыну.

— Обещаю, — проговорил я без раздумий, ведь на кону стояла не только судьба моей жены, но и жизнь несчастного человечка, косвенно причастного к разыгравшейся в городе трагедии.

— Я понимаю, вы таите на меня обиду, возможно, ненавидите, — с виноватостью в голосе говорила Верочка. — Переступите, ради Бога, через всю неприязнь ко мне.

— Уже переступил.

— Как хорошо, что Светлана промахнулась. Это судьба.

— Скорее всего, ангел-хранитель, — поправил я. — Он в очередной раз спас меня, а вот от вашей подружки отвернулся.

— Светлана заигралась. Я отговаривала ее, но она решила, что вы представляете для нее опасность. Винюсь перед вами: рассказала ей все о нашей с вами последней встрече. А умолчи — может быть, все по-иному повернулось бы. Но, видимо, так Господь распорядился, убрав всех неугодных и оставив вас в живых для добрых дел.