Зухра Сидикова - Тайна

- Этого не может быть… Не может быть…

- Что тебе Виктор Борисович говорил, когда был у тебя?

- Он не успел рассказать. Его шантажировал кто-то. Почему-то он забеспокоился сильно, когда Света вошла. Хотел оставить папку, но потом сразу резко передумал. Ушел… Говорил, что привез деньги… много денег… чтобы откупиться. Он хотел заплатить тому, кто его шантажировал.

- Но кто его шантажировал, кто и чем?

- Не знаю, он не сказал. Но он спрашивал меня - не проговорился ли кто из нас.

Они смотрят друг на друга. Неужели все возвращается? А ведь им казалось, что все в прошлом. И снова страх объединил их. И снова они стали союзниками, как в тот день, когда копали могилу.

- Я потом наводил справки. У меня есть знакомые в милиции. В его номере не было ни этой папки чертовой, ни денег. Ничего у него не нашли, - говорит Владимир.

- Значит, кто-то был у него перед убийством.

- Ты считаешь, что Полина могла прийти к нему в номер, убить его, забрать папку и деньги? Это абсурд. Она не могла.

- Но там видели женщину.

- Ну и что? Это мог быть кто угодно.

- И она могла быть… Зачем она к тебе приходила в тот день?

- Последнее время я с ней мало общался. Все уже давно зашло в тупик. В тот день она пришла неожиданно, сказала, что хочет поговорить. Но потом заявилась твоя жена, потом Виктор Борисович. И Полинка так ничего и не рассказала. А когда ушла, я заметил пропажу пистолета. Не знаю, не понимаю, зачем она его взяла? – Володька ходит из угла в угол, хрустит пальцами. - Боюсь, как бы она с собой что-нибудь не сделала.

- Для того, чтобы сделать с собой что-нибудь, пистолет не нужен. Он нужен для того, чтобы сделать что-нибудь с кем-то другим.

- Зачем ей все это? – голос у Володьки усталый, да и сам он как-то весь полинял: вздыхает, отворачивается, морщит лоб.

- Может быть, ей деньги нужны были или она хотела мне…

- Отомстить? – усмехается Володька устало.

- Да… Она тебе ничего об этом не говорила?

- Нет, я запрещал ей говорить со мной о тебе.

- Слушай, - Макс потирает виски, он тоже очень устал, но договорить нужно. - Я и не замечал, что она тебе нравится.

- Не замечал… - Володька снова усмехнулся. - А что ты вообще замечал в своей жизни? Ведь я всегда считал тебя своим другом, а ты всегда презирал меня. Вот только не знаю - за что?

- Не будем сейчас об этом, - Максу неприятен этот разговор. Ему тяжело говорить с Владимиром, он столько лет избегал общения с ним, но сейчас, как бы это ему не претило, он нуждался в помощи. - Значит, Полина все слышала. И она знала, что у Виктора Борисовича в гостинице крупная сумма денег?

- Если рассуждать таким образом, с таким же успехом можно и жену твою подозревать.

- Нет, это абсурд.

- Но почему же? Ей ведь тоже нужны были деньги. Она кстати все время об этом говорила. Как же, мол, так - после развода я совсем без ничего останусь. Что же делать, как же быть? Я не могу отказаться от того образа жизни, к которому привыкла. Для меня это смерти подобно! А вдруг он все отсудит? – передразнивает, кривя рот. - И она тоже все слышала про деньги. И не забывай, Виктор Борисович почему-то испугался, когда она вошла. Тебе не кажется это странным? А вдруг это она его шантажировала?

- Она ничего не знала, ей нечем было его шантажировать.

- Ну мало ли… Вдруг она каким-то образом все узнала? Я теперь уже ничему не удивлюсь.

Максим вспомнил, что Светлана рассказала ему только о папке, о том, что был разговор о деньгах, умолчала. Но это все полнейший бред! Настолько все неправдоподобно, что даже смешно! Он сказал об этом Володьке.

- Да, наверное, ты прав… - Володька поднял опрокинутый стул, уселся, широко расставив ноги и облокотившись на спинку. - А знаешь, ведь это уже не мои проблемы. Я сейчас приберусь, чтобы было, как было. И пойду к своей Алене. Ждет меня дома красавица, скучает, думает: куда же любимый запропастился? Забуду про этот пистолет. Всплывет он потом или нет, меня это не касается. Я даже заявлять не буду о пропаже. Он ведь не зарегистрирован. Никто и не знает, что он у меня имелся. Кроме тебя, конечно, – он взглянул на Максима. - Но почему-то мне кажется, что в милицию ты не пойдешь. К тебе милиция, конечно, на дом ходит, – это он о Рудницком, Максим понял, - но, думаю, ты на их помощь сейчас не рассчитываешь. Если даже со мной соизволил говорить.

- Мне кажется - это касается нас обоих.

- Нет, ты ошибаешься - это касается тебя одного. А мне а-а-абсолютно наплевать! – Володька закинул ногу на ногу, стал покачиваться на стуле. - Я просто хотел Полинке помочь. Но она, как всегда, выбрала тебя. А мне, ты прав, надоело после тебя объедки собирать. У меня теперь новая жизнь и новая женщина, которая никак не связывает меня с прошлым, она - мое настоящее и мое будущее. Скоро у меня свадьба, и знаешь, я тебя на свадьбу не приглашаю… Не хочу, чтобы ты был в моей жизни… Лучше ты меня или хуже, друг ты мне или враг – теперь мне все равно. Жаль Полинку… не знаю, зачем ей понадобился пистолет? - он тяжело вздыхает. - Но теперь мне все равно. Думаю, меня это не коснется. Может быть, тебе придется с этим разбираться, а может быть, мы и не увидим ее больше… Так что, ты иди, я приберусь здесь и тоже пойду. Ключи соседке оставлю. Иди…

* * *

Куда теперь ехать? Куда идти?

Он остановил машину посреди шоссе. Вышел. Сел на корточки, обхватив голову руками.

Вдоль дороги тянулась редкая полоса деревьев, сейчас в темноте она казалась ему зловещей в своей бесконечности, черной пеленой леса - огромного, молчащего, угрожающего. Свет редких машин, проезжающих мимо, выхватывал темные силуэты деревьев, и тени выбегали вперед, вытягивали ветви, и, танцуя и вихляя кривыми телами, неслись по дороге и исчезали где-то в самом конце шоссе.

Он вынимает телефон, набирает номер, слышит ее голос.

- Я уезжаю, - говорит она, - я уже на вокзале…

Он мчится через весь город, больше всего боясь опоздать, больше не увидеть ее лица, ее глаз.

Только-только занималось утро. Поезд готовился к отправке, и перрон уже опустел. Он еще издали увидел ее невысокую тонкую фигурку. Она улыбалась и смотрела ему прямо в сердце своими большими внимательными глазами.

Он взял ее руки в свои:

- Не уезжайте, Лера, прошу вас.

- У вас что-нибудь случилось? – спрашивает она и снова улыбается. - Вы сегодня какой-то странный. Не такой как всегда.

- Я не хочу, чтобы вы уезжали… - говорит он, чувствуя, как тяжело ему расставаться с ней. - Куда вы?

- К морю, - говорит она, – хочу пожить у моря… и может быть мне удаться забыть вас… не мешать вам…

Он смотрел на ее развевающиеся на ветру волосы и представлял себе море, тихо пенящееся под ногами, теплый золотисто-желтый песок, чаек, парящих над волнами, тишину осеннего остывающего побережья.

- Не уезжайте, - снова просит он. - Останьтесь.