Наталья Андреева - Браки расторгаются в аду

Мой ад, в приемную которого я подала заявку на расторжение брака, только начинался.

Вообще-то, у Пушкина год: «Год прошел, как сон пустой». Но события развивались так стремительно, что каждый без пользы прожитый день был для меня как год. Поэтому позволю себе заменить один временной отрезок на другой.

Меня опять разбудил звонок. Сначала я подумала, что трезвонит телефон, но потом сообразила: домофон же! Неужели Иван Иваныч с утра пораньше явился за своей машиной и решил забежать ко мне за очередной порцией сочувствия в надежде, что за ночь я смягчилась?

— Да? — недовольно сказала я в динамик.

— Зинаида Андреевна, к вам гость, — раздался оттуда взволнованный голос консьержки.

— Гость? Муж, что ли? Так впустите!

— Нет, не Иван Иваныч. Мужчина э-э-э… странного вида.

— Что ему надо?

— Говорит, у него к вам срочное дело.

— Да пошел бы он к черту! Я сплю!

— Зинаида Андреевна, это я, — раздался в динамике хриплый мужской голос. Я его не узнала.

— Кто это — я?

— Коля.

— Какой еще Коля?! Коля… — Я растерялась. А где же Толя? И что случилось? По домофону я не могла об этом спросить, консьержка ведь слышала каждое мое слово. Поэтому я поспешно сказала ей: — Впустите.

Пока Коля поднимался в лифте, я носилась по квартире, хватаясь за все подряд. Накинула халат, опрокинула кофеварку, разбила чашку. Откуда он узнал мой адрес?! Это же безумие! Зачем он явился?!

Слава богу, он был трезвый! Я посторонилась и сквозь зубы процедила:

— Проходи.

Коля (кстати, от Толи он ничуть не отличался) мялся в прихожей. Его ботинки оставляли грязные следы на наборном паркете из ценных пород дерева. Он понимал, что портит безумно дорогой пол, и не решался сделать вперед ни шагу. В руках он держал грязную вязаную шапку. Коля теребил ее, явно чувствуя себя не в своей тарелке, но не оставил желания со мной поговорить. Это я видела по его лицу. Видимо, случилось что-то серьезное.

— Я уж туточки постою.

Меня взяла злость.

— Нет уж! Снимай ботинки и проходи!

Он засопел и скинул свои ужасные ботинки. Я прямо-таки чувствовала запах дерьма.

— Извини, я еще сплю, — сердито сказала я.

— Так половина первого!

— Я сова.

Он заморгал. Потому что не догнал. Я окончательно рассвирепела. Много чести объясняться с алкашом!

— Проходи в гостиную, а я глотну кофе. Потому как пока мало что соображаю.

У меня пониженное давление, поэтому пока я не выпью кофе, в моей голове туман, а ноги ватные. Главное, чего я не понимала: откуда он здесь взялся, черт его побери?! И что ему надо?!

На кухне я разбила вторую чашку и вконец распсиховалась. Нельзя недооценивать людей. Из двух братниных голов одна оказалась настолько неглупа, что нашла дорогу в мою московскую квартиру. Толя, видать, совсем пропил свои мозги, а вот Коля оказался посообразительнее. Я уже поняла, что в тандеме он — мозг. Хоть и гномий, но все-таки мозг, способный запомнить московский адрес. И кто его знает, на что он способен еще?

«Спокойно, Зинаида, спокойно…» Мне удалось приготовить кофе, и с дымящейся чашкой в руке я направилась в гостиную. Увидев чашку, Коля судорожно сглотнул.

— Ты тоже хочешь кофе? — спросила я.

— Не. А выпить есть?

— О господи!

— Для храбрости, Зинаида Андреевна.

Мне хотелось его убить, но от него теперь зависело мое будущее. Мне надо было покончить с этим как можно скорее, и я ринулась на кухню, оставив на журнальном столике чашку. На этот раз я разбила стакан. Теперь вся кухня была усеяна осколками. Лед ради Коли я добывать не стала, просто налила виски в стакан и понесла незваному гостю.

— На. Пей. И говори скорее: что случилось?

Он тремя жадными глотками выхлебал виски, рыгнул и сказал:

— Прибавить бы.

— Чего прибавить?

— Денег. Дело-то, как оказалось, сложное.

— Кто тебя прислал?

— Ик… брат.

— Какой еще брат? — Я почему-то подумала об Эрике, брате Анжелы.

— Толька, кто ж еще?

— Адрес откуда узнали?

— Ик… так Анисья.

— Что-о?!

— Вчера прибежала. Дело-то, говорю, непростое. Мы с братом завсегда. Только деньги, что вы дали, кончились. А за молчание как же?

— Вы… Совсем с ума сошли! — взвилась я. — Сидите и не высовывайтесь!

— Теперь конечно. Понятно мне все теперь-то. Сто тыщ.

— Чего-о?

— Сто тыщ рублей, говорю.

— Да нет у меня сейчас таких денег! Наличными. Ты же не будешь ждать, пока я схожу в банкомат?

— Я бы подождал.

— У меня кредитка временно заблокирована, — почти не соврала я. — Чтобы ее поменять на рабочую, уйдет дня три. — А вот это уже была ложь. Разблокировать мой счет мог только Иван Иваныч. Если он через три дня помрет, я получу доступ к деньгам. — Будешь ждать три дня? — Я прекрасно видела, что у него трубы горят и стакан виски этот пожар не зальет.

— Не. — Он судорожно сглотнул. — Это долго.

— Наличных же я при себе много не держу.

— А сколько есть? — жадно спросил он. — Вы того… Лучше заплатите.

— Ты мне что, угрожаешь?

— Сами все понимаете. Небось отсюда-то в тюрьму неохота? — Он выразительным взглядом обвел гостиную и, хмыкнув, кивнул на огромную хрустальную люстру, купленную моим мужем на аукционе за сумасшедшие деньги. Девятнадцатый век, сделана на заказ для царских хором, но отчего-то не прошла кастинг. Так значилось в каталоге, что, впрочем, не повлияло на ее цену. Все равно для царя, и купил ее Царев. Коля всего этого не знал, но угадал верно. Владея такими вещами, как эта люстра, не хочется оказаться на нарах в компании уголовников.

Вот мразь! Взялись меня на пару с братцем шантажировать! Застали врасплох! И Анисья хороша! Вот с кем пора разобраться! Но я пока я не знала, как. Надо дать ему денег, а потом принять меры.

— Хорошо, — сказала я сквозь зубы. — Жди здесь.

Я кинулась в спальню, где лежала моя сумочка. Украшения с бриллиантами ему совать бесполезно, он все равно не понимает их истинной цены. Наличных у меня было тысяч десять разными купюрами. Я выгребла все, не думая о том, что остаюсь совсем без денег. Сейчас спроважу его, оденусь и побегу в ломбард. У меня еще есть что продать, слава богу, Иван Иваныч решил не отбирать у меня свои подарки, а коллекция неплохая.

— На. — Я вбежала в гостиную и стала совать Коле деньги. — Десять тысяч, больше у меня сейчас нет. И — убирайся отсюда!

— Экая вы, — он засопел. — Барыня. Только зря вы так.

— Я же дала тебе денег!

— Я ж вам сказал: мало.

— Потом дам еще.

Он встал и неторопливо засунул купюры в карман. Уходить Коля не спешил.

— Чего тебе? — зло спросила я.

— А еще выпить есть?

— Обойдешься! И забудь сюда дорогу, понял?

— Я по делу пришел, — он засопел. — Сказать вам хотел…

И в это время раздался сигнал домофона. Я кинулась к нему: